– Он навещает меня. Нечасто.
Ответы не конкретные. Филонов остановился напротив нее и спросил прямо:
– А вчера и сегодня он был у вас?
– Допустим.
– Где он сейчас?
– Его здесь нет.
– Вы позволите осмотреть дом?
– Заходите, дверь открыта.
– Как же так, Велта Артуровна, вы уходите на другой конец деревни, а дверь не запираете… – поднявшись на крыльцо, пожурил ее он. – Напрасно.
– Здесь все свои живут, не от кого запираться.
Дом обошли, заглянули во все углы и шкафы, не устраивая беспорядка, но от недавних гостей и следа не осталось, одна кровать разобранная, будто кто-то на ней только что лежал.
– Так где находится Максим Балашов? – подошел Филонов к Велте Артуровне. – Вы должны знать.
– Он передо мной не отчитывается. Приехал, погостил и уехал.
– Балашова у вас подождут два человека, вы позволите?
– В доме находиться чужим людям не позволю, а около двора скамейка стоит – пожалуйста, пусть сидят. Но вы уверены, что Максим преступник?
Чувствуя ее неприязнь, Филонов вышел, не ответив старухе. Велта Артуровна присела на стул, беспокойно огляделась, пожала плечами, но так и не поняла, куда подевалась Лана.
Чтобы их не заметил Паншин – вдруг у него зрение, как у сокола, – Максим загородил два оконных проема досками и, спрятавшись за ними, вел с Настей наблюдение. Входа в дом отсюда не видно, узнать, когда появится Паншин (и появится ли вообще), невозможно, но импровизированный стол из кирпичей выставлен так, чтобы два наблюдателя без труда его видели, незаметно к нему не подойдешь. Прождали полтора часа. Недостроенный дом вобрал в себя холод и хранил его, не нагреваясь и в солнечную погоду, Максим с Настей продрогли. При этом не разговаривали. Какие темы могут быть сейчас интересны обоим? Одна: придет или не придет, она не имеет нюансов и различных точек зрения, она прямая, как у дурака извилина.
– Настя, не шевелись, – шепнул Максим, боясь, что даже за досками их заметит Паншин. – Никуда не делся, страх его пригнал.
В доме напротив на третьем этаже, где раньше ночевала тройка беглецов, появился мужчина, но его лица не разглядишь – далековато. Тем не менее заметно, что он озирается, наконец двинул к столу из кирпичей, наклонился…
– Берет, – тихо торжествуя, сказал Максим. – Жалко, бинокля нет, я бы с удовольствием посмотрел на его рожу.
– Неужели он убил? Я бы на его месте не пришла, послала бы тебя и отрицала б, что потеряла визитницу. На ней же нет его фамилии.
– Ну, посылать ты умеешь, я помню. Отрицала бы она! Ты не убивала, поэтому не можешь прогнозировать, как поступила бы. Вот что я тебе скажу: он не знает, где потерял визитницу, понимаешь? Думаю, он не помнит, и сколько всего осталось его личных визиток, люди часто забывают пополнить стопку своих карточек, а осталась одна. Поэтому у него нервы сдают. Это хорошо, это нам на руку… Уходит! Ждем полчаса.
– Еще полчаса в этом каменном мешке? Я окончательно здесь задубею, ты смерти моей хочешь?
– Напротив, мечтаю сохранить нам жизни. Кстати, жить в тюрьме – это живая смерть, так что, дорогая, у нас нет выбора.
30
Велте Артуровне послышалось, что откуда-то идет приглушенный голос, но не соображала, откуда он, только догадалась, что Лана в доме. А может, это снаружи…
– Детка, – негромко позвала она. – Ты где?
Снова непонятный бубнеж раздался, Велта Артуровна обошла комнату – ничего, во второй сразу около двери раздался стук из старого комода.
– Лана?
– Я, я! Откройте меня!
– А где ты? – глядя на комод и понимая, что туда забраться нельзя, растерянно спросила пожилая женщина.
– Внизу, – отозвалась Лана. – В ящике…
– Господи, детка… Как ты туда попала?
Велта Артуровна потянула за ручку, ящик не открывался. Это сейчас ящики легко ездят по специальным дорожкам, раньше делали мебель проще – дерево по дереву елозит и, конечно, застревает. Ящик застрял, образовав щель, пришлось потрудиться кочергой, чтобы противоположный угол сровнять. Наконец Велта Артуровна, приложив силы, выдвинула ящик. Лана там лежала невероятным образом: согнутые ноги завернуты в сторону, а корпус лежал прямо.
– Уф… – села девочка. – Чуть не задохнулась.
– Как тебе удалось? – не верила своим глазам женщина.
– Я услышала мотор, выглянула в окно, увидела, что к вам приехали люди. Мне они не понравились, показалось, что у них ружья или автоматы. Тогда решила на всякий случай спрятаться. Поискала – только комод подошел, я залезла в ящик. Закрыться закрылась, открыть не смогла.
– Да как же ты задвинула ящик, если сама там была?
– Двигала всем телом и руками помогала – цеплялась за все, за что можно было уцепиться. Они уехали?
– Не все. Максима будут ждать.
– Вы позвоните ему, чтобы не приезжал сюда.
– Номер его я не записала.
– Как же быть? – повесила нос Лана.
Велта Артуровна выглянула в окно, за оградой стояла легковая машина с тонированными стеклами, значит, Максима ждут…
Перекусили на ходу пирожками, запили минеральной водой. Максим нарочно потянул время, дав Паншину возможность подумать, позвонил ему через час после того, как он побывал в недостроенном доме:
– Ну как? Убедился, что это твои визитки? Тебе их дали твои знакомые, верно? А ты вспомнил, где потерял визитницу? Нет, наверное, не вспомнил. Ты потерял в одной известной квартире, у Ксении Макаровны… Видишь, я все знаю про тебя.
– Что ты хочешь?
– Хороший вопрос, но я еще не решил. – Отключившись от связи, Максим напомнил Насте: – У кого ты хотела перехватить денег?
– У Кэт, конечно. Поехали в ее офис? Там нас не ждут кровожадные менты, у них столько людей нет – сидеть в засаде у всех наших знакомых.
– Погоди. – Максим подошел к таксофону, ведь батарейку нужно беречь, набрал номер. – Алло, это Эрнст?
– Он самый.
– Балашов тебя беспокоит. Я выяснил, это он убил.
– Слушай, парень, – завелся Эрнст, – мы годами выясняем, а ты за пару часов? Это непросто…
– А, самолюбие тебя заело? – хохотнул Максим. – Ты забыл одну мелочь: из меня вы хотите сделать преступника, а мне это не в кайф. Я хочу ходить по улицам, а не мерить шагами пространство камеры. Хочу дышать воздухом, а не испражнениями, хочу жить, а не доживать…
– Не боишься, что он и тебя под нож пустит?
– …поэтому я проворен, – не обратил внимания на вставку Максим. – Но не буду уничижать вас. У меня есть вещь убийцы, она случайно попала ко мне, час назад он убедился, что эта вещь его, и, думаю, психует. Я доведу товарища до кондиции, и тогда он ваш.
