Эван, который уже довольно долго возился с галстуком, пытаясь выправить скособочившийся узел, обернулся к своему агенту:
– Кто?
– Твоя новая помощница, Ферн.
Вот уже сколько лет Руперту приходилось всякий раз его дожидаться.
– А-а, отлично, – рассеянно ответил Эван.
– Однако о сегодняшнем званом обеде она тебе не напомнила.
– Нет, – вынужден был признать певец. Возможно, Ферн не так-то и хорошо справлялась со своими обязанностями. У него совсем вылетело из головы, что нынче его ожидал прием у четы Блэр на Даунинг-стрит. И если бы его угораздило пропустить столь важную встречу у премьер-министра, это вышло бы, мягко выражаясь, нехорошо. К тому же, если бы она хорошо исполняла свою работу и вовремя обо всем напоминала, он бы не поставил себя нынче в дурацкое положение, когда пытался пригласить ее поужинать. – Это я сам ее отвлек.
– Любопытно бы узнать, как?
– Не существенно.
Меньше всего на свете хотел бы Эван посвящать своего агента в то, как неуклюже он попытался нынче подкатить к новой помощнице. Руперту и без того хватало беспокойств, чтобы Эван добавлял ему еще и собственных проблем.
Еще меньше нравилось ему то, что с сегодняшней репетиции он не переставая думал о Ферн. Его по-настоящему шокировало, как искренне она отреагировала на музыку, и шокировало весьма приятно. Возможно, сам он просто слишком долго вертелся в этой сфере, и музыка давно уже перестала пробирать его до глубины души. Ясно было, что девушка первый раз слушала оперу в такой близи. Для Эвана же это был серьезный упрек и напоминание, что на самом деле точно так же произведение должно действовать и на него. В памяти внезапно всплыли времена, когда во время пения на сцене по его лицу потоком лились слезы. С тех пор минули многие годы. Да и неудивительно, что со временем его душевный жар изрядно подутих – если весь его мир крутится вокруг певческого дела с тех самых дней, когда его в совсем юном, десяти-одиннадцатилетнем возрасте отправили в хоровую школу. Ни страсть, ни драматизм в сценическом искусстве Эвана, конечно, не иссякли, однако в последние годы оперные перипетии уже не трогали его сердце. Чудесно было бы, если теперь через восприятие Ферн он смог бы это снова пережить! И если ей такое удастся – значит, каких бы денег ей по должности ни платили, она их заслужила. Тут Эван грустно усмехнулся: даже если она забыла напомнить ему о чрезвычайно важной встрече.
Приехать в первую очередь именно в Англию Эван согласился отчасти потому, что рассчитывал впрыснуть в свое творчество немного новой животворной струи. Одним из проектов в его программе было записать совместный альбом с некоторыми восходящими звездами рока. Руперт уверял, что это поистине изумительный ход. Эвану же казалось, что это скорее некий рекламный трюк, более подходящий, к примеру, Тому Джонсу. И не то чтобы он винил в этом Тома: столько времени успешно продержаться в шоу-бизнесе казалось настоящим чудом, и, без сомнения, тут уж приходилось использовать любые хитрости и уловки. Просто Эван далеко не был уверен, что хочет сам в это окунуться. И без того разные пуристы критиковали его за «чересчур коммерческий» подход к искусству. Интересно, что запоют эти любители чистоты жанра, если он запишет альбом, скажем, с трио Keane, с Athlete или с какой-нибудь из новых групп, только появившихся на слуху? И как это отзовется на репутации этих самых коллективов? Лично он, в свою очередь, полагал, что карьере Фредди Меркьюри ничуть не повредило совместное исполнение с Монсеррат Кабалье
[19]. Поэтому-то главным образом он и позволил Руперту организовать для него пробные сеансы с несколькими новыми «агнцами на закланье» – причем преимущественно с теми, кого сам же Руп как агент и представлял. И Эван не видел ничего плохого в этой сверхактивности своего импресарио. За годы Руперт сделал из нищего хориста, каким когда-то был Эван Дейвид, самого востребованного и высокооплачиваемого оперного солиста в мире – пройдя с ним рядом весь этот долгий трудный путь. Так что ничего страшного, если Руперту порой хочется его немножко поэксплуатировать. Агент всегда говорил ему, что у Эвана редкостный талант, который еще полностью не раскрыт, и это было правдой: на самом деле мало кто чувствовал себя как рыба в воде, исполняя как современные шлягеры для бродвейских шоу, так и арии из опер Моцарта. Может, как раз и пришло время дать полную волю своему дарованию?.. Впрочем, когда Руп заикнулся о хип-хопе, Эван это категорически отмел.
Скосив глаза на стоявшего рядом агента, Эван снисходительно улыбнулся.
– Пора бы уже и выдвигаться, дружище, – постучал пальцем по часам Руперт. – Если мы хотим вытрясти из этого нищего правительства хоть какие-то деньги на искусство, наверно, все же не стоит начинать наш визит с опоздания.
Без лишних разговоров Эван проследовал за агентом к выходу и далее – к поджидавшему их на улице лимузину.
Другая цель его нынешнего пребывания в Британии заключалась в открытии несколькими неделями позже нового театра Уэльсской национальной оперы в Кардиффе. Формально нынешний прием был посвящен празднованию грядущего события и позволял хоть на следующий день идти с протянутой шляпой к скопидомам из Казначейства, которые как раз и контролировали средства на поддержание и развитие искусства. Эван долго вынашивал этот проект донести оперу до максимально обширных слоев, мечтая, что она перестанет считаться дорогим времяпрепровождением для элитной публики и он сумеет открыть ее обычным школьникам и обитателям кварталов бедноты.
Калифорнийский оперный театр, к примеру, каждый год устраивал на площадке в парке Йерба-Буэна-Гарденз бесплатные оперные концерты с раздачей угощений, а также закатывал ежегодное народное пиршество в парке Голден-Гейт, отмечая таким образом осеннее открытие нового оперного сезона. И то и другое мероприятия гостеприимно встречали всякого пришедшего и казались Эвану самыми волнующими из всех концертов, где он когда-то бывал задействован: ведь как раз там оперу слушают самые широкие массы населения! В этом году он непременно снова примет в них участие.
Здесь, в Британии, он хотел бы видеть то же самое, но, поскольку в этой стране, похоже, не хватает денег даже на то, чтобы навести чистоту в больницах, борьба за финансирование проекта явно ожидается нелегкой. И в самом деле, разве люди чувствуют, что жизнь их обнищала, коли они ни разу в жизни не бывали на постановке «Турандот»? Эван испустил протяжный вздох. И все же Ферн так поразительно сегодня отреагировала… Такие-то мгновения и подпитывали еще его надежды.
И пока их длинное черное авто медленно прокладывало себе путь сквозь плотный вечерний поток машин, Эван гадал, где сейчас может находиться Ферн, – и, уже в который раз, сам себе на это подивился. Слишком уж часто эта женщина стала занимать его мысли. Может, было бы неплохо, если бы она составила им сегодня компанию? Можно представить, как от этого бы забеспокоился Рупертов внутренний радар!
