Затем, не в силах больше медлить, звоню своему дорогому приятелю. Карл, как всегда, очень рад слышать мой голос. Он говорит, что сегодня его ждет еще одна работа, которую он как-то умудряется вставлять в свой и без того забитый график. Эта его халтурка в «Пиццерии Питера» случается весьма эпизодически, однако, если все же выдается, приносит хорошие деньги. Будучи развозчиком пиццы, Карл пользуется скутером, а потому мы договариваемся, что он зарулит ко мне, меня прихватит, и пока он объезжает клиентов, мы обо всем поговорим. И я ничуть не возражаю, что Карл подкатит за мной к «Империи специй». Мой друг видел меня в самые горькие минуты отчаяния, и перед ним мне нет нужды поддерживать приличный фасад. Он прекрасно знает, что занавески у меня давно продырявились и что мои штаны, тоже подчас с дырками, привыкли сушиться на веревке над ванной. Вместе мы пережили столько, сколько не видала ни одна знакомая мне пара – не важно, супружеская или нет. Он был со мною в болезни и в здравии, в горе и в радости, в бедности… – богатства вот только пока не наблюдалось. На его глазах у меня появлялись один за другим новые бойфренды – и неминуемо пропадали. А Карл все так же оставался со мной, раз за разом собирая по осколкам мое разбившееся сердце. И вот сегодня – впервые в жизни – я содрогаюсь в предвкушении нашей встречи.
Сижу в ожидании и с беспокойством гляжу на свои ногти – слишком поздно сознавая, что было бы неплохо их покрасить, – пока наконец внизу под окнами не раздается пара знакомых коротких гудков. Я мигом хватаю сумку и несусь вниз по лестнице.
– Здорово! – привычно воздевает он знак мира.
– И тебе того же, – отзываюсь я и запрыгиваю позади Карла на скутер, прямо перед большим термоконтейнером для пиццы.
– Поедешь без шлема? – удивляется Карл.
– Конечно, странно, но у меня почему-то нигде не завалялось ни одного шлема.
– Значит, будешь считаться нарушителем.
Помните, я обмолвилась, что мой друг лишь отчасти крутой рокер? Так вот, Карл до сих пор трясется насчет правил дорожного движения. Бьюсь об заклад, Оззи Осборн этим точно бы не заморачивался.
– Знаешь, сейчас это меньше всего меня колышет. Поехали!
Или, точнее, рванули – если так можно выразиться.
Скользнув руками Карлу вокруг пояса, приникаю к его спине. Вскоре мы вливаемся в воскресный вечерний поток, и я едва ли не вжимаюсь в своего друга. Как все же здорово, когда можешь кого-то крепко обнять без всяких лишних сложностей!
– У меня сейчас встанет! – кричит мне Карл через плечо.
– Ничего, потерпишь. Мне нужно обнимашек.
Волосы жгуче стегают мне по глазам. Пока мы неторопливо чухаем на скутере по запруженным улицам в направлении Камден-тауна, я все хочу заговорить с Карлом, но никак не могу подобрать слова, чтобы верно все изложить. Или, может, все же не стоит сейчас ему все это сообщать? Еще вдруг разобьется.
– И что ты там хотела мне сказать? – кричит он снова.
– Давай где-нибудь приткнемся. У меня плохие новости.
– Боишься, разобьюсь?
– Да.
– Звучит не очень-то обнадеживающе.
Я киваю в ответ, хотя и знаю, что он этого не увидит. В глазах начинают расплываться красные габариты движущихся перед нами машин, и я понимаю, что плачу.
– Можем закатиться на Оакли-сквер, – сжимает мою руку Карл. – Это как раз мне по пути.
Оакли-сквер – весьма знакомое нам обоим местечко. Сразу позади вздымающихся застроек Эустон-роуд находится это пристанище наших детских игр. Сколько счастливейших часов провели мы там, сидя посреди помятой, торчащей клочьями травы, сплошь усыпанной бычками, пытаясь разложить по полочкам весь миропорядок – толкуя о любви, о жизни и, между нами, девочками, о последнем модном оттенке губной помады. Это было одним из немногих наших прибежищ среди «бетонных джунглей». Еще не так давно здесь были дикие места, теперь же сразу за углом работают «Старбакс» и кофейня «Коста Кофе» – верные признаки того, что район успешно заселился. Цены на здешнюю недвижимость резко взлетели, и ныне на близлежащих улицах обитают в основном идущие в гору медиакомпании да рекламные агентства со стеклянными лестницами и алюминиевыми перекрытиями. В прошлом году прямо посреди этой стремительно исчезающей урбанистической дыры прямо напротив площади был внезапно отстроен огромный бизнес-центр с многочисленными офисами, кафешками и спортзалами. И теперь летом на здешней траве, отдыхая после силовых разминок, греются на солнышке молодые сотрудники в брендовых костюмах от Пола Смита, попивая новомодные низкогликемические фруктовые смузи и поедая цельнозерновые сэндвичи с салатом. Впрочем, зимой здесь по-прежнему ошиваются замызганные бомжи с повязанными поверх пальтушек веревками. Также никуда отсюда не делись и торговцы наркотой, сомнительные компании и уже с утра поддатые пьянчужки – так что преображение района явно далеко еще не полно.
Карл выезжает на край Оакли-сквер, глушит мотор и приковывает свой скутер к стойке на парковочной площадке. У нас с давним моим другом немало воспоминаний, связанных с этим парком. Здесь мы тинейджерами чаще, чем где-либо, обнимались и ласкались. Здесь мы любили, здесь беззаботно смеялись и напивались до бесчувствия дешевым сидром. Возможно, именно здесь мы впервые, еще по-юношески неуверенно, спели вместе несколько песен.
Мы и раньше не раз бывали здесь после закрытия парка – ибо лучшего места, чтобы прийти и обсудить, казалось бы, нерешимые проблемы, попросту не сыскать. А уж нынешняя наша проблема, думаю, серьезнее некуда. Поскольку давно уже стемнело, то ворота парка закрыли на ночь, поэтому Карл давно отработанным движением подсаживает меня, помогая одолеть кованую чугунную ограду, и я падаю в траву. Освещение в парке гаснет, и теперь сюда добирается лишь сияние уличных фонарей.
– Как бы у пиццы ноги не выросли, – говорит Карл, вытягивая из контейнера сумку на молнии. – Сейчас тебе переправлю.
И когда он это делает, из сумки меня овевает чудесным ароматом расплавленного сыра и горячего томатного соуса. Я тут же вспоминаю, что не ела ничего с того роскошного, но чересчур поспешного завтрака с Эваном Дейвидом.
Ничуть не нуждаясь в чьей-то помощи, Карл вслед за мной перемахивает через ограду.
– Знаешь, я проголодалась, – сообщаю ему.
– Ну уж нет, – пытается забрать он у меня сумку с пиццей. – Даже не думай!
Мы с ним бредем в направлении детской площадки для лазания. Там теперь целый набор всевозможных разноцветных прибамбасов для активного отдыха, которых не было, когда мы в нежном возрасте частенько сюда захаживали. И вряд ли мы от этого чувствовали себя хоть сколько-то обделенными. Мы сами выдумывали себе массу развлечений. А нынешним детишкам, пожалуй, едва ли угодишь желтенькой горкой да парой красных качелек. Теперь глаза у них куда скорее заблестят от пары евриков да пачки шоколадных конфет!
Я же сейчас не свожу жадных глаз с сумки с пиццей, которую Карл буквально вырывает у меня из рук.
