– Как ни поразительно, но да.
Нейтан обхватывает меня ручонками за талию:
– Тетя Ферн, а мы правда будем жить теперь с тобой?
– Правда, – обнимаю я племяша. – Ты в порядке?
– Супер! – Он дает мне «пять».
– Я буду подолгу отсутствовать, а вы с папой, пока меня нет, станете присматривать за домом.
– У тебя отличный дом! – Уставясь в потолок, Нейтан крутится вокруг своей оси. – В таком доме могла бы жить и наша королева.
Раздается звонок в дверь, и я взглядываю на часы.
– Я еще кое-что собиралась тебе сказать, Джо, – говорю я, спеша к парадной двери. – Теперь тебе тут будет кое-какое подспорье, так что, если ты хочешь вернуться к прежней банковской работе, ты вполне можешь это сделать.
– Ферн, для меня это чересчур…
– Даже не обсуждается. Только давай ты сперва на нее взглянешь.
Открываю дверь и впускаю в дом просто сногсшибательную красотку.
– Здравствуйте, – говорит она с весьма ощутимым акцентом.
– Добрый день, Алина. Проходите, пожалуйста. – И веду ее в гостиную.
У братца челюсть едва не стукается о дубовый паркет, лицо приобретает свекольный оттенок. Хм, ну что же, похоже, с выбором я не ошиблась!
– Мальчики, прошу любить и жаловать – в нашей маленькой команде прибыло. Это Алина, она из Польши. Надеюсь, вы не будете возражать, чтобы она тоже перебралась к нам жить.
Я очень много времени потратила на собеседования с потенциальными кандидатками на это место, пока мне не попалась та, что, на мой взгляд, была бы в самый раз. Алина оказалась не только красавицей, а девушкой с блестящими рекомендациями и уже богатым опытом по части присмотра за детьми. А тот факт, что она с виду просто загляденье и к тому же не замужем, так что вполне может подойти на роль подруги сердца для моего дражайшего братца, – это были уже второстепенные соображения. Чесслово!
В дверь опять звонят.
– Почему бы вам, парни, не показать Алине дом? Заодно и познакомитесь друг с другом получше.
Нейтан берет девушку за руку.
– Пойдем, я покажу тебе сперва мою коллекцию динозавров, – тянет он ее к лестнице наверх. – Это здесь самое интересное.
Джо, повернувшись ко мне, произносит одними губами:
– Красава!
Это, я так понимаю, означает, что Джо очень рад, что она будет заботиться о благоденствии его сына. Улыбнувшись про себя, снова тороплюсь к дверям.
На сей раз это мама с папой, которые долго мнутся в прихожей, будто в столь роскошном доме чувствуют себя не в своей тарелке. Оба целуют меня в щеку и украдкой озираются по сторонам.
– Снимай ботинки, Дерек, – командует матушка.
– Да не надо, мама… – останавливаю я.
Не слушая меня, она вынимает из своей бездонной сумки две пары поношенных тапочек и одну вручает папе, который делает как велено.
– По таким полам нельзя ходить в уличной обуви, – наставляет меня мама, снимая туфли на каблуках и вместо них надевая розовые, отороченные мехом шлепки. Мои кроссовки, хоть и совсем новенькие, удостаиваются при этом гневного взгляда.
– Я просто хочу, чтобы вам здесь было уютно, – объясняю я. – А все остальное мелочи.
– Как мне тут может быть уютно! – восклицает мама. – Здесь же шикарнее, чем в Букингемском дворце!
Я беру под руку отца:
– Ну как ты себя чувствуешь? Поправляешься?
– Почти атлет, – кивает папа. – Жаловаться не приходится. Мы, кстати, только что с бальных танцев, – закатывает он глаза за маминой спиной.
– А еще ему надо следить за своим весом, – повышает голос мама. – Так что больше никакой выпивки и сэндвичей с беконом.
– Когда твоя матушка все сделает по-своему, в моей жизни не останется никаких удовольствий! – шепотом сетует отец.
С радостью могу сказать, что, воссоединившись, мои родители с новой силой прониклись друг к другу любовью и привязанностью, хотя после сорока лет совместной жизни, наверно, им трудно обойтись без грубоватой фамильярности с изрядной примесью пренебрежения. Что ни говори, но живут они теперь как никогда душа в душу. Даже вон в танц-класс вместе ходят!
– Надеюсь, чайник-то у тебя есть? – спрашивает меня мама.
– Ну конечно. Пойдем на кухню.
Настороженно озираясь, мать идет вслед за мной в огромнейшую комнату, которая выходит в настоящий цветущий сад, засаженный розами и жимолостью.
– Мы пришли посмотреть, как устроились тут Джо с Нейтаном, – объясняет мать.
Сверху до нас доносятся взрывы смеха и легкое хихиканье, и я не скрываю удовлетворенной улыбки. Как же здорово в кои-то веки слышать беззаботный голос Джо!
– О, я думаю, им тут очень даже понравится! – радуюсь я.
– Наверное, когда ты будешь в отъезде, нам надо бы пожить здесь, – говорит мама таким тоном, будто вынуждена мне сделать одолжение. – Присмотреть как следует за домом, за хозяйством. Такой сад в две минуты зарастет, коли за ним не ухаживать!
Я уж не говорю ей, что у меня на то имеется штатный садовник. Он славный старикан и, уверена, разрешит мамочке ему помогать.
– Сейчас заварю чай, и мы все вместе можем пойти посидеть там немножко на солнышке, а то нам с Карлом скоро на фотосессию.
– Как вам угодно, мадам, – искоса взглядывает на меня мать.
Я ставлю на поднос кружки и блюдо с горкой шоколадного бисквитного печенья, купленного на днях в Harrods
[60].
– А где сам Карл? – любопытствует мама.
– У себя наверху. Одну из комнат он мне обустроил как музыкальную, с роялем и гитарами, чтобы мы могли сочинять где-нибудь вместе.
Мама устремляет на меня свой «фирменный» взгляд.
– А Карл тоже планирует сюда переехать?
– Он пока что не решил. – Я занимаюсь чаем, не имея ни малейшего желания вдаваться в эту дискуссию, поскольку не совсем уверена, так ли это Карл «пока что не решил». Скорее, тут вопрос во мне самой.
– Все сохнешь по этому Эвану Дейвиду, да?
Вот в этом вся моя матушка: сразу берет быка за рога!
– Я даже не хочу об этом говорить! – поднимаю я ладонь. – На меня столько сразу навалилось дел, что невозможно собраться с мыслями.
Мама лишь поднимает бровь:
– Сдается мне, одно дело у тебя так и осталось незаконченным, милая леди.
За спиной слышу тихий гитарный аккорд и, обернувшись, вижу Карла, с гитарой наперевес лениво привалившегося к дверному косяку. По лицу его и глазам трудно понять, о чем он думает.
