В книге этот молодой человек больше не упоминается – ни прямо, ни косвенно. Естественно, я понял, что это Честер: история об уличной драке определенно была похожа на правду. В юные годы Честер всегда был готов сжать кулаки и встать в угрожающую позу и не раз участвовал в перепалках в Пикай-Тауне.
В конце книги Корер заявляла, что ей не удалось найти настоящего убийцу Коммиса, и подчеркивала основной тезис: Керита Сингтона обвинили, осудили и казнили по ошибке.
Поначалу я не знал, как относиться к этой книге. Имя Честера там не фигурировало. Ничто не указывало на его участие в каких-либо противозаконных действиях, а описание молодого человека было столь расплывчатым, что подходило ко многим.
Но когда брат швырнул в меня книгой Корер, то, очевидно, был расстроен. Это заставило меня предположить, что в своей работе Корер оставила достаточно подсказок, которыми могли бы воспользоваться другие люди. Кому-то ведь наверняка захочется разыскать таинственного молодого подозреваемого?
Мой брат злился по другой причине: теперь он понял, что она пришла к нему домой не для того, чтобы соблазнить или влиться в его жизнь каким-то другим образом, а просто потому, что ей понадобились сведения для книги о смерти Коммиса.
То, что он без памяти влюбился, вероятно, помогло ей добиться своих целей, однако не имело для нее никакого значения.
По многолетней привычке я решил ничего не говорить Честеру и не спрашивать его про книгу. Через несколько недель он неожиданно прислал мне и Хисар приглашение на вечеринку. Совершенно беспрецедентный случай! Я не заходил в старый дом уже несколько лет, и поэтому мне, по крайней мере, хотелось хотя бы снова его увидеть.
Когда пришел назначенный день, Честер – похоже, пребывавший в приподнятом настроении – очень тепло нас приветствовал, познакомил с друзьями, а затем угостил роскошным обедом.
Я невольно заметил, что на полке на видном месте стояла книга Корер. Позднее я увидел еще один экземпляр, в аккуратной стопке книг на журнальном столике в углу. При первой возможности я отвел Честера в сторону и спросил его напрямик, почему он изменил свое отношение к Корер.
– Я люблю ее, Уолт, – просто ответил он.
– До сих пор? После всего?..
– Сильнее, чем прежде. С тех пор как мы встретились, ничего не изменилось. Я каждый день думаю об Эсле, надеюсь увидеть ее, представляю себе, что каждое приходящее мне письмо, каждое сообщение по электронной почте, каждый звонок – все это от нее. Она вдохновляет меня, она – женщина, которой я восхищаюсь. Я никогда не встречу такой, как она. Я живу ради нее, каждое слово я пишу для нее.
– Ты же так был зол на нее из-за книги!
– Я поторопился. Сперва я решил, что она предала меня, но потом я понял, что на самом деле все наоборот. Она защитила меня, Уолт.
– То есть… Ты собираешься снова ее увидеть?
– Я знаю только одно: когда-нибудь она вернется, чтобы увидеть меня.
К несчастью, он оказался прав.
Всего через три недели после нашей встречи Честер заболел воспалением легких. Врачи сделали все, чтобы спасти его, но через несколько дней он скончался в страшных мучениях.
Разумеется, потом были похороны, и в соответствии с его распоряжениями, которые он прошептал мне с больничной койки и которые я позднее нашел в запечатанном конверте на мое имя, лежавшем в его кабинете, на похороны следовало пригласить Корер.
Ей тогда уже было сильно за шестьдесят, однако прекраснее женщины я не видел в жизни. С другими людьми на похоронах она почти не общалась и всегда стояла одна. Я не мог отвести от нее взгляд и наконец начал понимать многое из того, что до сих пор было от меня скрыто.
После церемонии похорон мы вернулись в дом и немного выпили.
Когда гости стали расходиться, я и Хисар встали у дверей, чтобы поблагодарить всех и попрощаться.
Настала очередь Корер, и внезапно на меня накатило странное, мощное чувство – мне захотелось обнять ее, завладеть ею хоть каким-то способом, пусть даже на короткое время. Наконец я понял, как ее обаяние много лет действовало на стольких людей и в столь разных обстоятельствах.
Она вежливо поблагодарила нас за гостеприимство. Я протянул ей руку для рукопожатия, но она этот жест проигнорировала.
– Он много рассказывал о вас, Уолтер. Я рада, что наконец-то с вами познакомилась, – сказала Корер с легко узнаваемой и приятной на слух картавостью уроженки Островов Спокойствия – далекой группы живописных островов на юге.
– Уверен, Честер обрадовался бы, узнав, что сегодня вы были здесь, – ответил я, с трудом подбирая слова.
– Он точно знал, что я приеду. Сегодня – тот самый день, когда я должна сказать вам, что мы с Честером долгие годы любили друг друга, хотя встретились только однажды, много лет назад. Он – единственный человек, которому я разрешила называть меня по имени.
– Он всегда называл вас Эслой.
– Верно, и больше никто так делать не будет.
Тут я заметил, что ладонь и пальцы ее правой руки, которую я пытался пожать, испачканы чем-то красно-коричневым и что Корер чуть отвела ее в сторону. Моя жена тоже это увидела.
– Вы порезались, мадам Корер? – спросила Хисар. – Дайте, я посмотрю. У нас здесь есть медсестра, она может промыть и обработать рану.
– Нет, это не порез, но все равно – спасибо. – Корер отвела руку подальше от нас. – Я поранилась, вот и все.
Она шагнула за порог и пошла по гравиевой дорожке к машине, которая затем медленно повезла ее в город.
Уолтер Кэмстон умер через тринадцать месяцев после смерти брата. У него осталась жена Хисар, с которой он прожил пятьдесят два года, и два взрослых сына. Похоронная церемония состоялась в местном крематории; она была закрытой, и на ней присутствовали только его родные и близкие друзья.
Честер Кэмстон похоронен на местном церковном кладбище; его могилу можно посетить. Рядом находится крематорий, где есть табличка в память о его брате.
Ротерси (1)
Объяви / Пой
РОТЕРСИ – небольшой остров в южной части Срединного моря, укрытый от господствующих ветров горами изогнутой «руки» Катаарского полуострова, который находится к востоку от него. Эта часть Архипелага Грез также известна под названием «Залив Спокойствия», поскольку посреди зоны умеренного климата возник огромный тихий залив, в котором практически никогда не бывает штормов, жары и холодов. Лето здесь восхитительно теплое, а зимы – мягкие.
В Заливе Спокойствия находится примерно пять тысяч островов всевозможных размеров. Все они плодородные и давно заселены, правительства стабильные, промышленность разнообразная, и острова с незапамятных времен связаны друг с другом гармоничными торговыми отношениями. Когда было подписано Соглашение о нейтралитете, обитатели Островов Спокойствия прославились тем, что более ста лет не ратифицировали его, поскольку не понимали срочной необходимости заключить мир, которая ощущалась в других частях Архипелага.
