– Не понимаешь, да? – наконец спросила Алвасунд.
– Да нет, кажется, понимаю.
– Джорденна Йо очень важна для меня – как художник, как идеал, как объект для подражания. Я хочу быть такой, как она. Йо жила ради своей работы и в конце концов умерла за нее. Почти каждый свой проект она завершала, несмотря на возражения, запреты и угрозы. Конечно, теперь все высоко ценят ее работы, каждый остров демонстрирует ее проекты словно свои собственные. На самом деле ее преследовали те же самые люди, которые сейчас у власти. Вот один из туннелей, который она не смогла завершить. Позднее она от него отреклась, заявив, что правительство Хетты его погубило. Неужели ты не видишь, что она задумывала?
– А каким бы он был в законченном виде?
– Длиннее и глубже… Он должен был выйти к противоположному склону холма. Уникальность его заключается в том, что где-то там, внизу, есть вертикальная спираль.
Через некоторое время мы развернулись и осторожно зашагали по скользкой дороге обратно в город.
– И это все? – спросил я. – Ты выполнила свою задачу?
– Не знаю. Я все еще жду вестей о вакансии.
– А люди, которые тебе ее предложили, здесь, в городе, или ты должна как-то с ними связаться?
– Я же сказала – не знаю.
– Ладно, всегда можно вернуться и снова посмотреть на дыру. Больше-то все равно делать нечего.
На обратном пути мы вышли к крутой каменной лестнице и спустились по ней на одну из улиц. Я надеялся найти магазин или кафе – место, где можно купить газету, посидеть и погреться. У нашего дома мы встретили какого-то молодого человека. Он не заметил нас и уже собирался пройти мимо, но Алвасунд его остановила.
– Марс! – Она выпустила мою руку и приветливо помахала ему, затем быстро пошла в его сторону.
Услышав свое имя, молодой человек удивленно посмотрел на нее, быстро отвел взгляд и, похоже, собирался идти дальше. Когда Алвасунд снова окликнула его, он сделал вид, что ее узнал и махнул рукой в перчатке. Его жест напоминал знамение, отгоняющее силы зла.
– Алви, это ты? – Голос юноши был приглушен плотным шарфом.
– Конечно, я, Марс. А что? – Она улыбалась, не обращая внимания на его недовольный вид.
– Все должны приехать только на следующей неделе. Ты в доме уже была?
– Ты сам прислал мне ключ. Ну, или кто-то из «Управления»… – Она перестала улыбаться. – Я приехала вчера, на несколько дней раньше, чем предполагала. Нашла человека, который меня подбросил.
– Ладно. – Юноша сделал шаг назад; похоже, он хотел поскорее уйти. Вид у него был вороватый – из-под капюшона еле виднелось раскрасневшееся от ветра лицо.
– Как работа? – спросила Алвасунд. – Я ведь ради нее сюда приехала.
– Я не в курсе. Операциями я уже не занимаюсь, только в офис иногда заглядываю.
– Так что мне делать?
– Нужно заполнить заявку с просьбой о встрече. В доме бланк есть?
Алвасунд вопросительно посмотрела на меня. Я покачал головой.
– Нет.
– Значит, его пришлют.
– Я должна знать, получу ли я работу, – сказала Алвасунд.
– Я потороплю людей в Джетре. Но… не ввязывайся ты в это дело.
– Марс, ты же знаешь, ради этого мы и учились. Ты сам уговаривал меня подать заявку.
– Это было раньше.
– Раньше чего?
Молодой человек сделал еще один шаг назад.
– Я свяжусь с «Управлением», – сказал он и бросил взгляд на меня: – Ты тоже подал заявку?
– Нет.
Он отвернулся и быстро зашагал прочь, засунув руки в карманы теплой куртки, сгорбившись и закрыв подбородок шарфом.
Его последние слова, в общем, были единственным признаком того, что он вообще обратил на меня внимание. Я стоял рядом с Алвасунд и ежился от холодного ветра – очевидец, исключенный из разговора. Внезапно я осознал, как мало я знаю об Алвасунд, о ее жизни до нашей встречи.
– Пойдем домой?
– Пожалуй, я соберусь и сразу поеду в Гоорн-Таун.
Вернувшись в дом, я стал укладывать в сумку свою одежду и другие вещи. Алвасунд пошла на кухню, заварила чай и села за стол, опустив голову и держа кружку обеими руками.
– В чем дело, Торм? – спросила она, когда я зашел на кухню, чтобы забрать кофе, который я привез с собой.
– Я тебе здесь не нужен. До места я тебя довез, а обратно сама выберешься.
– Что на тебя нашло?
– Кто это был, черт побери? Как там его – Марс?
– Знакомый из университета.
– Бойфренд?
– Просто старый друг.
– А я тогда кто?
– Старый друг.
– Значит, между нами никакой разницы. Я – человек, которого ты нашла, чтобы он тебя подбросил.
Алвасунд моргнула и отвернулась.
– Извини, что я так сказала. Я сразу поняла, что это бестактно.
– Раньше надо было думать.
– Торм, ты ревнуешь!
Я перестал расхаживать по кухне и повернулся к ней:
– Зачем мне ревновать? Что я теряю от встречи с твоим бывшим? Ни черта. Ты ничего мне не дала…
– Я думала, что у нас все только начинается.
Она встала и, протиснувшись мимо меня, пошла в гостиную. Я последовал за ней. В печи еще горел огонь – за огнеупорным стеклом сияли темно-красные угли. В доме было тепло, пахло дымом от горящих поленьев. Окна запотели.
Она села на толстый ковер перед дверцей топки и наклонилась поближе к огню. Я опустился в одно из кресел вполоборота к ней.
Алвасунд встала на колени, наклонилась ко мне и поцеловала в губы. Ее рука нежно прижалась к моей груди. Я сердито отстранился, но она не отставала.
– Торм, мне жаль. Мне очень жаль! Пожалуйста… давай забудем то, что произошло. Марс – мой старый друг по университету, я больше года его не видела. Но он вел себя странно, и я растерялась.
В шкафчике она нашла бутылку местного яблочного бренди, открыла ее и налила в две рюмки.
– Ты должна объяснить мне, что происходит, – сказал я, все еще злясь на нее и думая о прошлой ночи. Между нами ничего не было, нас по-прежнему разделял виртуальный лист стекла, который она поставила. – Ты притащила меня сюда не для того, чтобы полюбоваться на дыру в земле. Выкладывай начистоту, что это за работа такая?
– Я даже и не знаю, существует ли она на самом деле, – ответила Алвасунд. – Если да, то она идеально мне подходит, и жалованье отличное. Но слова Марса меня сбили с толку. В прошлом году он сам устроился на эту работу. Сначала он сказал, что вакансия есть, и убеждал меня подать заявку, а потом на несколько недель пропал. Какое-то время он притворялся, будто мы с ним не знакомы, а потом снова переменился, просил приехать. А что произошло на улице, ты сам видел.
