Эдик присвистнул и изумленно, и восхищенно. А я сказал:
– По-моему, товарищ генерал-майор, мы сейчас видели настоящую жар-птицу – известнейший персонаж русских народных сказок.
– Это была не птица, – уверенно и холодно произнес Сергей Семенович.
– А кто это был?? – удивленно спросил я.
– Это было насекомое и к тому же очень опасное, – удовлетворил моё естественное любопытство Сергей Семенович. – По-моему, мы влипли, товарищи офицеры и господа вольноопределяющиеся. Вернее – продолжаем влипать, вязнуть всё основательнее с того самого дня или, точнее – ночи, когда не сумели предотвратить грабительский раскоп той проклятой могилы!
Глава 4
Как известно, любое событие, мало-мальски выбивавшееся из разряда обыденных, имеет свойство немедленно обрастать самыми диковинными слухами и в таком качестве быстро становиться достоянием большого количества людей, чей круг по численности своей постоянно увеличивается в геометрической прогрессии. И, само собой, что вокруг ночных полетов стрэнга в городе не могло не начаться глухое словесное брожение.
В частности, поздним вечером того самого дня, когда подразделение офицеров «Стикса-2», включая единственного штатского – меня, отправилось в гости к цыганам, заместитель главного редактора областной молодежной газеты «Свет в конце тоннеля», являвшийся активным действующим членом областного отделения общероссийского движения «Свобода – или ВСЁ!», Дима Цуккерманн (однофамилец знаменитой династии американских кинорежиссеров) позвонил своему патрону – главе областной организации Антону Савичеву, наслаждавшемуся в эти минуты вниманием, щедро уделяемым ему, тремя худощавыми и не особенно симпатичными женщинами, удобно полулежавшими на мягких пуфиках обширной полутемной гостиной квартиры известной городской гадалки и смешанной черно-белой колдуньи Надежды Врубливлецкой. Сам Антон сидел в огромном мягком кресле, специально установленном посреди гостиной, закинув ногу за ногу и, образно выражаясь, витийствовал перед благодарными слушательницами о роли в судьбах России общественного движения «Свобода – или ВСЕ!“» и лично его – генерал-майора внутренних войск, кандидата юридических наук Антона Савичева.
Благодарными слушательницами являлись сама Надежда Врубливлецкая и две ее точно такие же, как и она сама, полусумасшедшие подруги-ведьмы Роза и Полина. Из всего политического багажа сорокалетнего профессионального политика Антона Савичева их привлекало клятвенное заверение Антона в том, что придя к вершинам государственной власти, он непременно учредит официально действующий институт магии и колдовства, а Надежде и ее подругам присвоит высокое звание: «Заслуженные ведьмы России». Несмотря на действительное наличие у них специфического таланта, Надя, Роза и Полина были круглыми невеждами в области высокой политики и свято верили заверениям Антона, со своей стороны не первый уже год активно помогая Савичеву в предвыборных кампаниях вульгарным насыланием порчи на его конкурентов по выборам.
Больше реально они ему ничем помочь не могли, а у самого Антона, в свою очередь, не оставалось никаких реальных шансов достичь хоть каких-то политических успехов кроме, как в случае обращения за помощью к ведьмам и колдунам. Кстати, обклееные грязноватыми буро-зелеными обоями стены гостиной напрочь были завешены портретами лидеров всех крупнейших политических партий и объединений России, истыканных магическими стрелками и изрисованных сложными кабаллистическими знаками.
Вообще, Антона Савичева можно было охарактеризовать, как изрядно подзабытую политическую фигуру эпохи мутных времен демократических преобразований в России, последние полтора десятка лет с энергией и постоянством, достойными лучшего применения, пытающегося избраться в органы государственной власти любого уровня. Однако, независимо от размеров и объемов исполнительной и законодательной власти данного органа, результат у Антона неизменно получался резко отрицательным. И он до сих пор искренне не мог понять – почему у него так получается?!
Звонок Цуккерманна прервал страстный монолог Антона на полуслове и все, находившиеся в гостиной, замерли в напряженном ожидании, а сама хозяйка даже высокопарно и фальшиво произнесла:
– Вот увидишь, Антоша, это – не простой звонок! Это звонит тебе сама судьба!
Савичев слушал Цуккерманна, не прерывая, минуты четыре, а затем с крайне нездоровым энтузиазмом сказал:
– Немедленно еду, Дима! Давай и ты туда подтягивайся! Это – наш шанс!!
Антон вскочил с кресла, подброшенный мощными пружинами, переполнявших его политических амбиций:
– Девочки – я еду в мэрию! В городе появились Черные Шали!!!
У «девочек» вытянулись худые желтоватые лица, а в темных недобрых глазах появилось специфическое хищное выражение. На холеном же лице Антона заиграла хитрая самодовольная улыбка – природная смекалка вкупе с добротным политическим нюхом, обострившимся за годы многовыборных неудач до уровня безотказной интуиции, уже давно подсказывали Антону, что лишь события, из ряда вон выходящие, по своему значению для избирателей, превосходящие падение Берлинской стены и крушение СССР, оставляло ему крохотный шанс на успех в многолетних попытках покинуть некрополь политических фигур местного разлива. И вот, судя по содержанию информации, сообщенной верным Димой, это чудо свершилось, и уж он-то – Антон Савичев выжмет из начинавшейся в городе экзотической трагедии, пользу лично для себя до последней капельки, а потом – пускай все провалится хоть в тар-тарары. Главное, как учит незатейливая мудрость последних времен – оказаться в нужное время в нужном месте и не обомлеть при виде, неземной красоты, пресловутой синей птицы удачи, а цепко ухватить ее крепкой мужской рукой за длиный роскошный хвост и наматывать на локоть вплоть до полного издыхания редкой заморской твари. Роль Синей Птицы Удачи в данном случае для Антона должна была сыграть Черная Шаль.
Он поочередно, несколько помпезно, расцеловал на прощанье в щеки женщин, и бегом помчался в мэрию – благо, что от дома, где проживала Врубливлецкая, до здания городской администрации, было совсем недалеко.
Глава 5
– Что-то здесь не то – в этой Цыганской Слободе – мне без труда удалось скопировать интонацию старого «стиксовского» волка, – Вам не кажется, а? У меня создалось ощущение, что мы отсюда назад не выберемся.
– Типун тебе на язык, Валя! – перешел вдруг на «ты» майор Стрельцов. Причем, произнес он эти слова сквозь смех. И обстановка в «Хаммере» сразу разрядилась, сделавшись раскованной, дружелюбной и почти семейной. Из «замороженного» состояния вышел даже Сергей Семенович. Он оглянулся на меня и широко, хотя немного снисходительно, улыбнувшись, сказал:
– Когда я ехал на своё первое задание, то не знаю – почему, но у меня тоже сложилось убеждение, что мне с него не вернуться.
– А какое у вас было первое задание, товарищ генерал-майор? – полюбопытствовал я, с трудом пытаясь представить Сергея Семеновича в роли неопытного новичка вроде меня, – случайно – не с вашей ли тёщей оно было связано?
