Они бросили ашаритов без погребения, забрав все, что могло им пригодиться. Скандир и его люди уже не раз это делали, понимает Марин. Полезные вещи не бросают, только не в той жизни, которой живут эти люди. Он пытается представить себе такую жизнь, но это ему не удается. Это выше его понимания. Он ощущает это, как свою неудачу. Однако он кое-что замечает. Он колеблется, не сказать ли об этом, но не говорит.
Осталось шестеро здоровых разбойников. Трех раненых они берут с собой на восток. Один тяжело ранен, его сажает к себе на коня другой всадник. Скандир говорит им, что впереди, недалеко, есть святилище, и небольшая деревушка рядом с ним. Они там переночуют, раненым окажут помощь, — потом, возможно, их оставят выздоравливающими, или уже мертвыми.
Утром Скандир и остатки его отряда, в том числе женщина из Сеньяна и ее пес, отправятся на юг, чтобы пополнить свои ряды в Тракезии. А Марин Дживо, купец из Дубравы, поедет дальше со своим караваном, как и раньше, в мире, который теперь стал не таким, каким был еще сегодня утром.
Перо все время поглядывал на ходу на свою левую руку, ту руку, которой он поднял артефакт в лесу.
Он понятия не имел, что ожидал увидеть. Может быть, его пальцы почернеют, сгниют, отвалятся. Может быть, он уже обречен. Скандир, такой бесстрашный, выглядел испуганным, когда Перо сказал, что дотронулся до чего-то на поляне.
Он положил это на место. Сразу же. Он даже не мог теперь ясно вспомнить, как это выглядело, что было странно для художника. На том месте все у него в голове застилал туман. Какая-то птица. Вроде металлическая. Пожертвование? Что еще это могло быть?
Но какому божеству? Какому-то достаточно могущественному, чтобы вернуть Даницу, вырвать ее у смерти, или сделать так, чтобы смерть прошла мимо? Эта мысль внушала ужас. Он знал, что бы сказали священнослужители. Но…
«Дети», — услышал он.
Это была не игра воображения. Голос в воздухе, полный горя. И брат Даницы был там. Эти двое там встретились.
Перо смог понять кое-что: был налет, а хаджуки действительно забирают маленьких мальчиков. Продают их в рабство, почти всегда кастрируют.
Но иногда эти мальчики становятся Джанни. То, что мальчик сказал Скандиру, было правдой: большинство этих элитных солдат родились джадитами. Они всем обязаны калифу. Их преданность безгранична. Как они только что здесь увидели.
Но вот другое, то, что Даница встала… «Иногда, — думал Перо, — наступает момент, который невозможно объяснить самому себе». Он снова бросил взгляд на свою руку. Скандир сказал, что, возможно, потому, что он положил на место найденный им предмет…
Кто может знать такие вещи? Что может знать художник из Серессы, который сейчас так далеко от дома? Он теперь проклят? Или получил благословение? Он спас жизнь Даницы Градек тем, что к чему-то там прикоснулся? Или он просто человек, который опоздал, пока бежал из леса с веткой дерева в руке?
Он поискал ее взглядом, она снова шла в первых рядах их каравана. С тех пор, как брат отверг ее и ушел обратно в свою армию, чтобы рискнуть объяснить, почему он жив, а все остальные погибли, она ни разу не заговорила. «Возможно, османы убьют парня», — подумал Перо.
Они двигались дальше. Наплывали тучи, не дождевые, ветер уносил их на запад. Сейчас на дороге больше никого не было. Они не останавливались, чтобы поесть: ели и пили на ходу, не слезая с коней. Скандир хотел добраться до этой деревни так быстро, как только им удастся, из-за раненых. Один из них был в тяжелом состоянии. Перо не очень-то разбирался в таких вещах, но сомневался, что человек с такой раной может выжить.
Его спутники-серессцы болтали. Они всегда болтали, но сейчас дело другое. Они пережили приключение. Так здорово будет рассказывать об этом по возвращении домой, если Джад будет милостив. Великий, непокорный воин из Тракезии устроил засаду османским солдатам прямо у них на глазах! Они все это видели. Да, он жив, Скандир, легенда. Варвар? Конечно, он варвар! Этот человек сражался мечом, красным, как его борода! И убил их всех, ашаритов! Еще вина, пожалуйста. Да, очень приятно снова оказаться в Серессе, Царице Моря, где живут цивилизованные люди, мужчины и женщины.
Перо увидел, как Скандир поднял руку, указывая вперед.
Там стояло маленькие святилище, слева от дороги. Сама дорога уходила дальше от леса, или лес вырубили на большее расстояние от дороги, оставив открытое пространство позади маленького строения с куполом. Он увидел хижины, загоны для скота и дома, и вспаханные поля за ними. Низкое солнце висело у них за спиной, наступали сумерки. Стало прохладнее.
— Я зайду туда на вечернюю молитву, — сказал Скандир. Он посмотрел на одного из своих всадников, везущего раненого. — Отведи их к Елене. Скажи ей, что это мои люди и что я скоро приеду.
Всадник кивнул, съехал с дороги и двинулся вперед. Двое других раненых последовали за ним. Здесь канавы отсутствовали. Стояла безмятежная тишина. Из дымоходов поднимался дымок. Горел огонь в очагах — скоро время ужина, животных пригонят с полей. Есть святое место, где можно помолиться на закате солнца. Вечер опускался на Саврадию, рядом с имперской дорогой, которая существует здесь уже тысячу лет. Казалось, это мирное место. «А возможно, и нет», — подумал Перо Виллани.
Он пошел вместе со Скандиром. То же сделали Дживо и четверо из всадников, и все серессцы. Они оставили охрану с животными и товарами и по утоптанной тропе вошли через калитку в ограде.
— Здесь раньше жили Неспящие, — сказал Скандир. — Их уже нет. Осталось только несколько священников. Но это все же святое место, а сегодня погибли люди.
Внутри было очень мало света, горело всего несколько свечей, трудно было что-либо разглядеть. Пространство под куполом небольшое, алтарь, солнечный диск, подвешенный на металлических цепях за ним. Никаких скамеек. Приходилось стоять, или опускаться на колени на каменный пол, чтобы вознести молитвы богу. Перо увидел в стене слева ниши. Они были пусты.
Из двери в глубине, за алтарем, появился маленький человечек в полинявших желтых одеждах священника и подошел к ним.
— За пожертвование, — сказал он, — я с радостью проведу для вас предзакатную службу.
Он был очень молод.
— Мы сделаем пожертвование, — ответил Скандир. — Я уже делал это раньше. Прочтите вместе с нами предзакатные молитвы. Сегодня нужно проводить к свету Джада души людей.
— Как прискорбно это слышать, — произнес священник. — Сейчас принесу свечи.
Перо огляделся вокруг. Стены лишены росписи и украшений. «Украшения могли украсть, — подумал он. — Или они оскорбляли ашаритов, которые сейчас правят здесь, поэтому их все убрали». Росписи могло стереть время, или их уничтожили. Это место существует по милости властей. Священники должны жить здесь скромно, тихо. Он услышал треск, кусочек камня или стекла упал сверху. Он поднял глаза.
Было слишком темно, чтобы ясно разглядеть то, что на куполе. Маленькие окошки у его основания заросли грязью за долгие десятилетия. Или за еще более долгое время. Еще до падения Сарантия это место было слишком отдаленным, его не ремонтировали и не поддерживали в хорошем состоянии.
