Когда дверь за Карелиным закрылась, я улеглась на койку, закуталась в одеяло и, уставившись в потолок, почти беззвучно прошептала, словно заклинание:
– Medice, cura te ipsum… Врач, исцели самого себя!
* * *
Артем отправился в головной офис ЗАО «Медресурс» прямо с утра, прихватив с собой стажера Трофименко – уж больно нравилось ему, с каким усердием парнишка исполняет каждое его распоряжение. Да и голова заполнена серым веществом, а не всякими глупостями, обычно свойственными столь юному возрасту. Допрос Нальгиева ничего не дал: майор придерживался мнения о том, что применять методы «быстрого» убеждения не следует ни при каких обстоятельствах, а потому террорист молчал. Кроме того, Карпухин побаивался, что у него могут отобрать подозреваемого, ведь подразделение по борьбе с терроризмом считает такие дела своей вотчиной. В таком случае майору пришлось бы получать разрешение на любой разговор с подозреваемым, а это обычно занимает слишком много времени. Начальство уже предупредило, что стоит ожидать соответствующих визитов, и Артем всерьез начал подумывать о том, чтобы изменить своим принципам и все-таки воспользоваться более действенной тактикой допроса, как бы лично ему это ни претило. Оставалась слабая надежда на визит в «Медресурс» – возможно, они и не расскажут ему правды, но вдруг что-то наведет на правильную мысль.
– Артем Иванович, а вы и в самом деле думаете, что эта кутерьма с новым штаммом гриппа может быть террористическим актом? – спросил любознательный стажер.
– А ты, значит, сомневаешься?
Парень выглядел озадаченным, и Карпухину стало любопытно, что бы это значило.
– Ну, я, конечно, ничего не могу утверждать, – ответил неуверенно Трофименко, – но сам способ теракта, если это именно теракт, выглядит… чересчур утонченным, что ли? Нальгиев – мужик необразованный, темный, и вряд ли ему в голову пришла бы идея заразить народ в отдельно взятом городе! Если только принять версию о том, что он – всего лишь орудие в руках кого-то, гораздо более умного и расчетливого.
Карпухин подумал, что только вчера они с Андреем говорили о том же. Все-таки не зря Трофименко ему приглянулся – у парня есть то, что майор называл «чутьем», а это редкое качество среди ребят, приходящих работать в органы. Вместо того чтобы порадоваться поимке террориста, стажер подверг сомнению его причастность к проблеме с вирусом. То, что Нальгиев – террорист, не оспаривается, ведь слишком много доказательств против него собрано по разным эпизодам, но он всегда легко уходил от наказания и ни разу не был пойман ни полицией, ни военными. Единственный раз, когда Нальгиев оказался в руках правоохранительных структур, случился из-за его желания навестить больного отца – не ирония ли? И не говорит ли это также о том, что Нальгиев ни за что не стал бы «светиться» в больнице, имей он отношение к тому, что творится в городе?
– И потом, – продолжал рассуждать стажер, – как же быть с профессором Карминым? Вы сами говорили, что совпадений не бывает, и дважды всплывшее название фирмы «Медресурс» наверняка таковым не является! Если окажется, что ЗАО имело отношение и к гибели Кармина, и к эпидемии нового штамма гриппа, и Нальгиев также причастен, то это могло бы означать лишь одно: профессор поддерживал связь с террористами! Неужели вы взаправду думаете, что такое возможно, товарищ майор?
– Твои рассуждения логичны, – согласился Карпухин, улыбаясь про себя. – Но у нас слишком мало фактов, чтобы строить предположения. Нальгиев пока молчит, и, боюсь, у нас не будет времени его разговорить, поэтому мы сейчас и едем в «Медресурс».
– Так они нам все и рассказали! – развел руками стажер.
– Если «Медресурс» имеет отношение к распространению вируса или гибели Кармина, то, конечно же, они нам ничего не скажут, но мы тоже не лыком шиты. Во-первых, человек с мозгами всегда умеет замечать то, что от него как раз и пытаются скрыть. Во-вторых, если ЗАО каким-то боком причастно к происходящему, мы хотя бы всколыхнем это болото. Пойдет волна, и еще неизвестно, что она вынесет на берег. Просекаешь, стажер? Так, приехали, кажется…
Андрей был уже на месте. Он сидел в своем «Крайслере» с раскрытой дверцей и курил.
– Мы с кем-то встречаемся? – удивился Трофименко.
– Это – один очень нужный человек, – пояснил майор. – Мы-то с тобой профаны в области медицины, и нас легко запутать всякими терминами – врачи и фармацевты, знаешь ли, любят казаться умнее, чем есть, только потому, что знают несколько латинских изречений и прочли справочник лекарственных средств. А мы с тобой читали совсем другие книжки, но вот он, – Карпухин указал на Лицкявичуса, – может говорить с ребятами из «Медресурса» на одном языке. Ну, а ты и я – тяжелая артиллерия.
Это Андрей попросил Артема взять его с собой, когда он поедет в фирму. «У меня сейчас нет никаких официальных полномочий, – пояснил он. – С «корочками» ОМР я мог ногой открывать любую дверь и совершенно законно задавать вопросы, на которые люди обязаны отвечать. Теперь «корочки» есть только у тебя».
Карпухин понимал, что Андрея мало интересует смерть профессора Кармина. Он больше беспокоился о распространяющейся эпидемии и, как подозревал майор, об одной женщине, которая сейчас находилась в изоляторе больницы под присмотром целой армии вирусологов. Именно ради нее он и приехал сюда в свой выходной, и Артем согласился помочь, одновременно радуясь возможности использовать знания приятеля в собственных целях. Что делать, ведь еще никто не отменял всемирный закон под названием: «Ты – мне, я – тебе!»
С Павлом Дмитриевичем Бессоновым, генеральным директором фармацевтической компании ЗАО «Медресурс», оказалось не так-то просто встретиться, но его заместитель, Алена Олеговна Ручка, любезно выразила согласие принять майора для беседы. Она встретила мужчин на проходной и провела мимо внушительной охраны, состоящей из трех чоповцев в униформе. Привыкший подмечать детали, Карпухин краем глаза «срисовал» камеры наружного наблюдения, охватывающие всю территорию комплекса от стоянки для машин до самого крыльца. И дальше, уже внутри помещения, камеры были повсюду. Майору так и слышались слова: «Большой Брат следит за тобой!»
Ручка оказалась моложавой дамой за сорок, невысокой и стройной, как китайская фарфоровая статуэтка. Тщательно уложенные волосы, коротко стриженные ногти и черные туфли-лодочки создавали впечатление о ней как о даме уравновешенной и погруженной в науку. Майору сразу вспомнилась мадам Шарипова с ее взлохмаченными волосами и полным отсутствием вкуса в одежде. На Ручке даже гладко отутюженный белый халат с салатовыми вставками на карманах и воротнике выглядел как модель от-кутюр.
– Признаюсь, ума не приложу, чем мы можем помочь органам, – настороженно улыбаясь, произнесла она, когда трое мужчин расселись в просторном кабинете генерального директора, в данный момент, по словам его заместительницы, находящегося на выставке-продаже в Цюрихе.
– Название вашей компании всплыло в связи с гибелью одного известного вирусолога, – сказал Карпухин.
– Да-да, профессор Кармин! – закивала Ручка, горестно качая головой. – Это огромная потеря для всего научного сообщества!
