Дарг, всё ещё силившийся высвободиться, от неожиданности чуть не упал на дощатый пол казармы, но всё же удержался на ногах.
— Телохранитель?
Он кивнул и заговорил:
— Вы позволите, тэли…
— Минай, — прервала его девушка. — Никаких «тэли». Просто Минай.
— Хорошо… Минай. Ты позволишь отправить посыльного за Её Высочеством?
— Да.
В следующий миг, почувствовав головокружение, она тяжело опустилась на кушетку и устало прикрыла веки.
— Будь добр, Дарг. Пусть принесут чего-нибудь поесть. Уже три дня и три ночи подряд во рту не было ни крошки.
Стражник тут же помчался выполнять просьбу.
Оставшись одна, Минай огляделась. Обстановка в казарме оказалась весьма бесхитростной — простой и без изысков, как и должно — в солдатском духе. Деревянные койки, на которых лежали набитые сеном матрасы, стояли в два ряда. В дальнем углу была растоплена небольшая кирпичная печь. Через узкие щели в её крышке на пол и потолок падали жёлтые отсветы подрагивающего огня. Три небольших окна были закрыты, поэтому казарма находилась в полумраке.
Сидя на кушетке, девушка поджала под себя ноги и невольно унеслась в воспоминания о недавнем прошлом.
* * *
Трасот — столица королевства Эриос.
Пятидесятью днями ранее
Минай шла по коридорам и широким залам королевского дворца, робко следуя за высокой женщиной, одетой в чёрный с серебряным узором балахон. Каждый её шаг, сопровождаемый ударом резного посоха об гранитный пол, наполнял пространство гулким эхом. Минай этот шум раздражал, но она не смела выказать недовольства, ибо прекрасно понимала, что это только усугубит её положение. С верховной жрицей смерти — Вассой Вин-Ледир — шутки плохи. А именно она и вела за собой Минай, непонятно куда и зачем, отчего молодая колдунья чувствовала себя неуютно. Когда та пришла, девушка прочла в серых глазах зрелой, но всё ещё красивой сорокалетней Вассы смертный приговор. Где она ошиблась? В чём промахнулась? Может, сказала что-то лишнее?
Пройдя сквозь очередной коридор с многочисленными дверьми, они вышли к винтовой лестнице, ведущей в башню, — в покои верховной жрицы. И почему почти все добившиеся высокого положения маги селятся в башнях? Хотя Минай признавала: быть ближе к небу и с высоты взирать на раскинувшиеся под тобой земли королевства — в этом есть что-то притягательное. Однако, вопреки ожиданиям, покои Вассы оказались на третьем этаже, а не на последнем.
Верховная жрица смерти, снимая охранную магическую печать, провела рукой перед дверью. Та, тихо скрипнув, гостеприимно отворилась внутрь. Васса переступила порог и пальцем поманила девушку за собой. Минай, обречённо вздохнув, последовала за женщиной.
Довольно просторный уютный кабинет был обставлен со вкусом. В нём с удобством могли расположиться шесть человек. В нише противоположной стены стояли крепкий на вид дубовый стол и мягко обитый стул с высокой спинкой. Светлый высокий потолок перечёркивали четыре толстые дубовые балки. Словно большой, расставивший лапки паук, с цепи свисала чёрная кованая люстра. Кабинет прекрасно освещался пятью высокими стрельчатыми окнами, полуприкрытыми бархатными зелёного цвета занавесями. Справа стоял старый, под завязку набитый книгами и фолиантами шкаф. Рядом — диван и пара кресел, расшитые завитушками узоров. На полированном дощатом полу лежал украшенный золотым орнаментом и обрамлённый пушистой белой бахромой ковёр. Слева располагался сквозной каменный очаг, над ним в деревянной резной раме висела изображающая горный пейзаж картина. Через отверстие топки просматривалось помещение спальни, в которую вела дверь справа от очага. Особый уют комнате придавали растущие в изящных горшках невысокие, с гирляндами синих цветков кустики ирцинта
19, наполнявшие воздух тонким приятным ароматом.
— Дверь прикрой, — мягко произнесла Верховная, однако в её голосе Минай уловила повелительные нотки. Та послушно исполнила то ли просьбу, то ли приказ, уже приготовившись, что в следующий миг может умереть и больше не увидеть ясного неба.
Васса нарисовала в воздухе руками невидимые магические узоры, затем повернулась к девушке и… добродушно улыбнулась?! И куда делась вся холодность Верховной? Минай непонимающе уставилась на хозяйку. А та звонко рассмеялась, окончательно загнав девушку в тупик.
— Теперь нас никто не услышит, так что садись, милочка, — произнесла Васса и жестом пригласила сесть в кресло. — Разговор нам предстоит серьёзный.
Минай не стала перечить и села. Мягкая обивка слегка просела под её весом. Колдунья по достоинству оценила удобство хозяйской, располагающей к беседе обстановки — разве что сладостей и горячего душистого киала для полноты ощущений не хватало. Но девушка не спешила расслабляться — от Верховной стоит ждать подвоха.
— Не волнуйся, — вкрадчиво, с не естественной для жёсткой верховной жрицы заботой произнесла Васса и погладила девушку по голове. — Пока тебе ничто не угрожает.
— Пока?
— Да. Твои неприятности начнутся, когда ты покинешь стены моих покоев.
— Может, тогда мне и не следует их покидать?
— Боюсь, крошка Минай, это невозможно. У нас есть время, поэтому послушай меня и хорошенько подумай над тем, что я тебе скажу.
Девушка коротко кивнула. А что ещё оставалось делать в таком положении? Хоть Верховная и была добра или старалась таковой выглядеть, она всё равно ожидала худшего.
— Ну, вот и хорошо, — Васса ласково улыбнулась. — Ты не замёрзла? Зима почти пришла в наши края.
Минай покачала головой.
— Молодая ещё. Стойкая. А я, пожалуй, зажгу огонь в очаге.
Васса взмахнула рукой, и заранее сложенные поленья в топке занялись пламенем. Прислонив посох к стене у очага, верховная жрица села в кресло напротив гостьи. Доброе до сего мгновения лицо Вассы вмиг посерьёзнело, и Минай поняла, что шутки действительно закончились.
— Что ты думаешь о Калдане? — начала Васса.
— О повелителе думаю хорошее. Он ведь спас меня и всему обучил.
— Наивное дитя, — покачала головой Верховная.
Минай не понравились ни слова, ни снисходительный взгляд хозяйки покоев. Но девушка решила повременить с осуждением.
— А что думаешь о главном враге?
Девушка скорчила презрительную гримасу. О Райсэне неприятно было вспоминать, однако нужно было что-то ответить.
— Он главный враг и этим всё сказано.
Васса ухмыльнулась:
— А если не увиливать и говорить начистоту? Не волнуйся. Ты не на допросе. Со мной можешь быть откровенной.
Девушка размышляла несколько мгновений и под настойчивым взглядом Верховной неуверенно заговорила:
