Уже через полчаса все сидели в шикарной гостиной Азарова. Тот на радостях велел даже налить художнику чаю с огромной прибавкой рома. Расположились в удобных креслах, которые составили полукругом специально, чтобы дать возможность капитану Лыжину рассказать все подробности задержания преступника. Это был его звездный час. Он расхаживал по гостиной, заложив за спину свои длинные руки, и, невероятно гордый собой, говорил:
— …Проезжая мимо художника, я сразу почувствовал, что с этим человеком что-то не так. Но что? Когда я спрашивал его сегодня утром, как его дела, он отвечал как-то нервно и скомканно. Поэтому, закончив опрос свидетелей в доме, я сразу поехал к озеру. Мы разговаривали, казалось бы, ни о чем, но я внимательно осматривал окрестности и наблюдал за Андриенко. Наш знаменитый художник все продумал, кроме одного! Он все время бросал взгляд в сторону перелеска. И я подумал, что это может значить. Под видом поиска вот этого кота, — все взгляды впились в Ричарда, скромно чистящего когти на подушечке возле камина, — я, не вызывая подозрения, приблизился к перелеску и обнаружил схрон с птицей. С Андриенко у нас завязалась борьба, но, как видите, мне удалось выйти из нее победителем. Петр Сергеевич, теперь слово за вами — что с ним делать? Сразу в изолятор или?..
— А мы дадим ему слово, — разрешил Азаров. — Мне интересно, что толкнуло немолодого уже и довольно обеспеченного человека на преступление?
— Да я!.. — вскинулся Андриенко. — Да я из любви к искусству! Я давно уже размышлял о том, как сделать натурализм ближе к народу. Многие думают, что это направление изжило себя с приходом фотоаппаратов, что оно скучное. И мне захотелось сделать эпатажную картину. «Красота без границ», где на фоне нашего невероятно красивого озера раскрывал бы свой хвост прекрасный павлин. Это была бы бомба! Ведь все знают, что я пишу лишь то, что вижу. Я не знал, как даже приблизиться к вам, как попросить на время вашего Минкульта, ведь птица прекрасна, и вряд ли вы бы мне ее дали… И я… улучил момент. Павлин был рядом с воротами. Я схватил его и побежал! Я ничего не планировал этого, все само собой получилось!
Лыжин довольно потирал руки, а Азаров благодушно улыбался.
— А нельзя ли взглянуть на картину? — обратился бизнесмен к своим служащим. Один из них буквально растворился в воздухе и, спустя мгновение, снова материализовался с картиной в руках.
Сосисочные облака оставались на месте, озеро все так же блестело на солнце, листва на деревьях, казалось, трепетала на ветру. Ричи задумчиво смотрел на полотно, и с удивлением ловил себя на мысли, что картина ему нравится. Азаров тоже с интересом разглядывал пейзаж.
— А вот здесь должен был стоять Минкульт… — задумчиво протянул он.
— Ну да! Представляете, как гармонировало бы его оперение с окружающим пейзажем! — подхватил Андриенко. — Удержаться было невозможно!
— Капитан Лыжин?
— Я!
— Я принял решение. Выражаю вам огромную благодарность за помощь в поиске павлина, даже вознаграждение вам выплачу. Лично! Хотя могу и через кассу…
Лыжин медленно и скорбно покачал головой, мол, зачем бухгалтерию беспокоить.
— Но заявление свое заберу, — продолжил Азаров. — У меня появилась идея. Уважаемый! — обратился он к художнику. — А как вы посмотрели бы на совместный проект? У меня скопилась масса интереснейших артефактов. Почему бы вам не написать серию картин в наших окрестностях, но с использованием моих находок? В конце концов, почему бы не вложиться в развитие отечественного художественного искусства? Я думаю, нам следует прямо сейчас обсудить детали. Всего доброго, вознаграждение вам выдадут на выходе. И котов не забудьте, заберите.
Ричард гордо спрыгнул с подушечки и, задрав хвост, пошел к дверям, всем своим видом демонстрируя свое превосходство над невоспитанным хозяином дома. Прапор поспешил следом…
«Скромность кота Ричарда не знает предела. Он никогда не спешит рассказывать новым знакомым о том, что является широко известным в узких кругах котективом. Но такова судьба всех великих сыщиков — стоит им где-нибудь появиться, как тут же случается преступление… — размышлял чрезвычайно довольный собой Ричи неделю спустя. — В конце концов, «двуножье» или кошачье преступление — какая, по сути, разница? Мася снова смотрит с восхищением, ее язычок щекочет ухо, а вибриссы нежно подрагивают… Я готов к новым расследованиям…»
Глава шестая,
которая начинается и заканчивается слезами
Ричи выглянул в окно — там лакомились сушеными бычками «казанская сиротка» Булочка, которая недавно поселилась в соседнем доме, и его любимая Масюня.
— Хм, в Казани моря нет, у нас тут тоже… Странно, где это они сушеных бычков откопали? Не в камышовом же котловане за лесом… — Ричи облизнулся.
— Дорогой! — повернулась к нему Мася, почувствовав его взгляд. — Иди к нам! Посмотри, какие замечательные котяточки растут у Булочки! Просто ангелочки!
Тут только Ричи заметил три крохотных хвоста, которые нервно дергались в боевом экстазе у заброшенной собачьей конуры — там уже давно никто не жил, но запах, видимо, сводил котят с ума.
В это время «ангелочки» выловили наконец то, за чем охотились уже минут десять — ящерицу. Шесть лап и три пасти с острыми, как иголки, зубками цепко держали длинное тельце хвостатой дичи. И как они еще умудрялись утробно орать при этом, уму непостижимо!
— Понимаешь, — продолжала тем временем Мася, — наши замечательные соседи — Булочка со своими ангелочками — только недавно переехали… Дети растут — надо придумать, как помочь…
— Да-да, конечно! Что-нибудь придумаем… — ответил Ричи и вдруг спросил: — Где бычков брали?
— В «Море»… — залепетала смущенно Булочка, скромненько опустив мордочку вниз. Потом искоса так, словно нечаянно, выстрелила взглядом искристо-зеленых глаз: — Так у нас рыбный магазин называется! Повар дал. Дядя Сережа. Хороший «двуногий», порядочный. Не то что некоторые, псы.
— Ладно, ладно… — перебила ее Мася. — Мы пошли гулять, а ты занимайся своими мужскими делами. Кстати, можешь попробовать — вкусно!
Бросок сушеным бычком был снайперским — «дар моря» въехал Ричи прямо по носу. Слишком уж излишне засмотрелся он на красавицу Булочку.
— Понял, понял… Гуляйте, кисоньки… — Ричи потрогал нос — больно, однако!
Кисоньки поднялись и, прихватив трех хвостатых «ангелочков», скрылись в траве.
«Мужскими делами» — легко сказать! Лыжин ничего не понимает в сыскном деле, нет у него нюха — ни человечье-«двуногого», ни тем более котиного… А туда же — сыскарь доморощенный! Пока носом не ткнешь, как слепого котенка в молоко, ничего не увидит…
Мысли Ричи были прерваны странными звуками из кабинета «двуногого» гения:
— Хрр-хлюп, хрр-хлюп…
Страшная догадка мелькнула у него в голове, и он понесся по ступенькам в мансарду, где находился кабинет писателя.
