— Прыгаем! — уже вслух громко произнес он. Кошки не растерялись, и после решительного прыжка обе оказались на заднем сиденье дорогой иномарки.
Из-за грохота музыки и проходящих по кузову вибраций водитель не заметил непрошеных гостей и помчался дальше.
Кошкам повезло — автомобиль не свернул на перекрестке и мчался как раз к дому Григория. На одной из развилок троица выскочила из автомобиля так же ловко, как и запрыгнула в него. До места происшествия оставалось минут пять быстрой рысцы, на одну кошачью лапку, как говорили старики.
— Нужно осмотреть место преступления! — решительно взмахнул хвостом котектив. — Все обнюхать, ощупать усами, изучить мельчайшие детали. — Сыщик со стажем прекрасно знал, что «двуногие» в силу их нечуткости к запахам и особому типу зрения часто пропускают важные вещи, проводя расследования. Без котов тут было не справиться.
На сей раз на кодовое «мяу» у двери никто не ответил, и Ричи решил пойти в обход. Свернув за угол дома, они почти сразу нашли открытое окно в одном из кабинетов и запрыгнули на подоконник. Это была смотровая комната. Кабинет пустовал, и, аккуратно спустившись, коты прошли к двери. Ричи высунул мордочку и огляделся. В клинике было непривычно тихо. Не расхаживали важные «двуногие» в белых халатах, не переругивались пациенты, сидя в общей очереди, и даже Левиафан почему-то молчал.
Кошки переглянулись и тихо потрусили по коридору. Вдруг из одного кабинета они услышали тихий плач, Ричи еще раз бросил взгляд на пустой коридор и аккуратно приоткрыл дверь. Запертая в переноске, рыдала немного окрепшая Марта.
А в клинике, стало быть, никого нет. Это и к лучшему, можно побродить, пораскинуть мозгами. Тем более что адвокаты в чем-то могут быть и правы. Вощинский «двуногий» и, конечно, хороший, но упрямый и неуступчивый. Если Лина, замахнулась на управление клиникой, а муж был против…
Ричи вышел в пустующий главный холл с ресепшен, сел и почесался. Кошка, кусающая себя за хвост, никогда не укусит себя за нос.
Лина? Молодая жена ветеринара, которую он быстро нашел после развода. И она решила прибрать к рукам преуспевающую ветлечебницу… Это, в принципе, неплохой мотив. Клиника раскрученная, недешевая, доходность очень и очень неплохая.
Тем более отравление — типично женское орудие решения проблем с мужьями. И мало ли что там поет Франсуаза, о женском коварстве Ричи был знаком не понаслышке. Надо как-то выяснить, чем отравили хозяина клиники. Возможно, это исключит Лину из списка самых вероятных подозреваемых, или, наоборот, — укажет прямо на ее виновность. Надо будет зайти в гости к Прапору, он наверняка располагает нужной информацией.
В большом особняке с колоннами почти во всех окнах горел свет, суета ощущалась уже на подходе.
Троица с черного входа прошмыгнула в гараж, оттуда через оставленную открытой дверь кошки попали в спальню Григория. Еще час назад на этом ковре он медленно умирал по неизвестной пока причине. Если бы не Лина, которая вернулась домой с полпути в магазин за забытыми деньгами… В комнате хозяев было чисто, такой лощеный порядок любила «двуногая». Единственными элементами, выделяющимися из общей картины, был смятый ковер и скомканное покрывало. Видимо, Григорию стало плохо во время или после обеденного сна, он поспешил к телефону, но не дошел…
Ричи сразу обратил внимание на характерный запах, и ему вспомнилось давнее дело хозяина мышиного заповедника Фрая, которого отравил его собственный брат ради наследства. Тогда в ход пошел цианид калия, и несчастный мучился несколько часов в расшитом зеленым бархатом домике для кота.
Шли минуты. Часы. Он долго и тщательно исследовал дом, да так, что мышонок зуба не подточит: зашел во все комнаты, спальню, душевую, коридоры, кухню, террасу, веранду. Все тщательно обнюхал, зафиксировал в памяти. Потом вышел во двор, пробежался мимо вольеров, вежливо протопал по грядкам, увязая в сырой земле.
Опа! А это что за домик? Очевидно, так «двуногие» хранили всякие садовые приспособления вроде газонокосилки, грабелек и прочей непонятной ерунды, с которой они копаются в земле. Заскочив через приоткрытое окно в небольшой подсобный домик, Ричи брезгливо фыркнул — на полу и полках пахло мерзко.
Кошачий нюх, он в миллиард раз лучше всяких «экспертиз» «двуногих» — любой, даже самый необразованный кот это понимает. Коты не только могут на нюх определить любое вещество, но и опознать присутствие другого кота или человека в комнате даже спустя неделю. Ричи прищурился и зашевелил носом. Пахло красавицей Франсуазой, хозяевами и несколькими чужими котами. Запах одного из них показался очень знакомым.
А вот острый резкий запах из полузакрытой банки говорил об одном — там хранилось то, что в самом деле могло убить.
Глава восьмая,
в которой Атос проявляет души прямое благородство
Вернувшись домой, Ричи первым пролез через «кошачью дверку» и едва не споткнулся о развалившегося в прихожей Прапора.
— Привет, соседи! — потянулся Прапор. — А мой снова делится с вашим своими гениальными идеями.
Лыжин, как всегда, мерил гостиную большими шагами и громогласно рассуждал о новом деле.
— Вощинскому чертовски повезло, ты не поверишь! Отравили его неустановленным ядом, но, как видно, не смертельным. Очевидно, рассчитать смертельную дозу достаточно сложно. При маленьком количестве яд просто вызовет недомогание, при слишком большом — жертву просто начнет тошнить и рвать, что с Вощинским, собственно, и произошло. Он пил свой чай, э-э-э, пуэр, туда и подсыпали яд. Чай этот, по заявлению медиков, обладает целебными свойствами, он и смягчил действие отравы. Но что это за яд? Вот в чем вопрос.
— Пуэр? Все становится гораздо интересней. — Ричи навострил уши и оглянулся на Масю.
— А что в этом такого, милый? — мяукнула она. — Пуэр — это вроде бы какой-то «двуножий» чай? Я как-то попробовала, как будто шерсти наелась. Еле-еле удержалась, чтобы не стошнить.
— То-то и оно! А в горьком чае «двуногий» мог не заметить даже самого горького яда. Так что, возможно, это был…
— Крысиный яд! — бухнул Прапор.
— Люди не травят друг друга крысиным ядом, — покачал головой Ричи. — То есть раньше, конечно, были попытки, но совсем давно. Если верить Большой энциклопедии преступлений, написанной котом Конан Дойла, последний случай был зафиксирован в начале XX века. Более ста лет назад! С тех пор в человеческих аптеках появилось такое количество лекарств со смертельными побочными эффектами, что применение этого яда стало просто бессмысленным. Тем более его достаточно трудно добавить незаметно в еду.
— Ну и что? — громко икнул Прапор. — Это все ничего не значит, потому что «двуногие» глупы. Увидели этот крысиный яд на полке — и швырнули Вощинскому в корм… А он съел, не поморщился, потому что «двуножья» еда вся гадкая. Вот тебе и объяснение.
— Не так все просто, — возразила Мася. — Но ты попробуешь расследовать это дело сам, мой храбрец?
