Лина с Франсуазой еще пару минут горевали, обнимая друг друга, но они уже не интересовали котектива — он не спускал глаз со злосчастной банки. Как только дверь за «двуногой» закрылась и послышался звук удаляющихся шагов, Ричи моментально перескочил со своего «насеста» на полку и подошел к заветной емкости.
От банки исходил запах каких-то трав и химии. Сочетание было странное, незнакомое и настораживающее. На наклейке, закрывающей две трети фронтальной части, красовались черные буквы и изображение черепа с костями.
Аккуратно подцепив когтем крышку, усатый детектив заглянул внутрь, стараясь вдыхать неглубоко и осторожно — запах стал заметно сильнее. В банке были сложены четырехугольные пакетики, по виду очень напоминающие обычные чайные.
Захватить зубами «чайный пакетик» с ядом труда не составит — бумажные краешки довольно широкие, до содержимого далеко, так что можно не бояться пострадать самому. Выбраться из садового домика легче легкого. Веранда, на которой Вощинский так любил потягивать свой вечный пуэр, буквально в двух прыжках. В общем, все условия сложились для любого неглупого злоумышленника просто идеально, а если преступником действительно был кот… Что ж, для него провернуть подобное — плевое дело.
Запах кота, неимоверно слабый и перебитый едким запахом гербицида, все же чувствовался. Ричи отошел от банки, снова прыгнул на подоконник и еще раз обнюхал все до последнего сантиметра. Между рассохшихся рам, в небольшой трещинке, как настоящий подарок детективу, лежала вибрисса — осязательный ус. Конечно, такие есть не только у котов, но вряд ли сюда смог бы забраться незамеченным кто-то еще. Вот так мяу!
И по вибриссе можно будет установить личность подозреваемого, удовлетворенно сощурился Ричи.
Глава тринадцатая,
в которой «двуногому» открывают глаза, а он их сам снова закрывает
Последние находки меняли многое, и Ричи был весь наэлектризован. В его голове возникали новые и новые мысли, мириады новых версий. В голове вертелась фраза «тонкие взаимосвязи», но наш котектив не думал о физике. Он очертил еще раз круг лиц, причастных к этому делу. Тут есть много неизвестных. С какой стороны потянуть этот клубок, чтобы он распустился, куда бы запустить коготки? Пожалуй, следует начать с самого простого…
Ричи встретил Атоса и Прапора там, где и оставил, порядком окосевшими в вечных амурных диспутах. Но к этому времени Прапор уже распластался по полу, раскинув пышные телеса равномерно по плоскости, а Атос взъерошенно пересказывал очередную историю про дуэль и покорение дамы сердца, время от времени путая имена действующих лиц и очередность событий. Прапор был уже не в силах изобличать Атоса и просто наблюдал, икая в такт покачиванию хвоста собеседника.
— Есть новости, котаны? — озорно улыбнулся Ричи.
— Мы пришли к выводу, что самые развратные кошечки обладают светлым окрасом, — приподнялся Прапор, — а также установили, что телосложение и любвеобильность коррелируется слабо, хотя изучению этого вопроса следует уделить больше внимания.
— А главное, с пользой провели время. — Атос попытался стряхнуть хмель и изобразить внимание на морде. — А у вас, Ричард, есть новости?
— Можно и так сказать. — Ричи сделал многозначительную паузу. — Отравителем Вощинского был… кот. И это не просто рассуждения. Это факт. У меня появились железные доказательства и даже улики. Не «двуногий», а кот.
В момент улетучились остатки веселья, комнату заполнили густые полутени, слышно было, как на улице шумят под порывами ветра листья. Атос пристально посмотрел на Ричи, потом взглянул на Прапора. Прапор отрезвел в момент, и Ричи сумел прочитать на его морде озадаченность и напряжение.
— Или кошка, — продолжил он. — В конце концов, яд — это женское оружие.
— Да ладно. Улики? Факты? Какие? — недоумевал Прапор.
— Помнишь окно, про которое я говорил? Так вот, наш преступник пролез в окно и подбросил яд, и этот кто-то, несомненно, кот.
— Кот — потому что пролез в открытое окно? Не смеши меня, Ричи. По-моему, ты переутомился.
— А вот это я нашел в коробочке с ядом, которым был отравлен Вощинский. — Ричи протянул приклеенную к его лапке волосинку.
Прапор понюхал и присмотрелся. Атос подошел поближе и тоже проинспектировал волос.
— Действительно, кошачий, — облизнулся Прапор. — Ричи, ты не перестаешь меня удивлять.
— Нужно срочно надоумить Лыжина. Лина может пострадать незаслуженно.
— А нечего тут думать, — чихнул Прапор. — Ищите самку — это первый принцип любого расследования. Кто там у нас из самок на подозрении? Кто у этого Вощинского столовался, жрал за обе щеки? Такие обычно от глупости своей самочьей все и портят. Не могут иначе, все хорошо, а им скучно! Надо напортить! О, я эту натуру на своей шкуре изучил. Надо сразу — за шкирку и на улицу. А «двуногий» до этого не дорос, ясна миска.
Атос в это время, рассеянно ходивший по комнате, уселся и картинно взвыл:
— Франсуа-аза, заче-е-ем?!
Как по заказу, в этот самый момент входная дверь скрипнула, и в прихожей появился Лыжин.
— Ну что, котики, скулите, чем занимаемся? Все дурачитесь? А я тут дело почти раскрыл, еще эту сожительницу Вощинского обработаю — и сознается, сознается как миленькая. Я только чуть-чуть надавил, а она вон как раскисла. — Он повесил фуражку на гвоздь и пошел на кухню поставить чайник.
— Давай, Прапор, поехали, — подтолкнул толстяка Ричи.
Тот нехотя поднялся, и коты тоже направились к кухне.
Ричи попытался было привлечь к себе внимание бдительного стража порядка, мурча и истово потираясь о брюки, но Лыжин только отмахнулся и уселся намазывать хлеб вареньем.
— Что ты, проголодался, кися?
— Какая я тебе кися? — недовольно фыркнул Ричи. — Смотри на меня, пошли за мной, чучело двуногое…
— Тут по-другому надо, — важно заявил Прапор. — Мой «двуногий», конечно, глуповат, но команды выполняет.
Он попытался запрыгнуть на старенький холодильник, что стоял у Лыжина за спиной, но немалые габариты и немалая же гравитация изрядно ему в этом помешали. Прапор отряхнулся и, стыдливо заявил, что поскользнулся, после чего с помощью столешницы вскарабкался-таки на холодильник.
Ричи наблюдал за рыжим акробатом с неподдельным интересом. Прапор незаметно подкрался к ничего не подозревающему полицейскому, тщательно разжевывавшему в этот момент бутерброд, и принялся выуживать когтями с его погона звездочку наподобие того, как ловят рыбу в аквариуме.
— Что, муркот, засиделся я в капитанах, пора на повышение? — понял намек «двуногий». — Вот расколю это дельце, и тогда меня точно на очередное звание.
— А вы что зеваете, помогайте! — окликнул друзей Прапор, продолжая свой ритуал с удвоенным задором.
Атос вскочил Лыжину на колени и положил лапы ему на грудь.
