«Как мало коту нужно для того, чтобы поверить в себя», — с легкой грустью подумал Ричи, проникаясь бесконечной нежностью к своей подруге, которая и на этот раз смогла его поддержать, поверила в него, даже несмотря на то что он мог и ошибаться.
— Я только с одним вопросом никак разобраться не могу. — Голос Ричи окреп, обретая присущую ему уверенность. — Как мне свести Левиафана и Жулю?
— Пригласи ее в Камышовый котлован, — растянувшись на траве, предложила Мася. — Я так поняла, что туда может прийти кто угодно, любой желающий. Скорее всего, Левиафан там вас и ждет — куда ему еще идти? Не к своему же хозяину, который его Вощинскому сдал?
— А… где мне его найти?
— Это как раз проще пареной мыши. Там за лесом, как идти влево от большой развилки, будут старые болота, мимо не пройдете. Останется только столкнуть Жулю и Леви, и я уверена, что ты придумаешь, как это сделать. А может, и придумывать ничего не придется, судя по всему, этот псих любит поговорить о своих «мурчальных» идеях. Вполне подходящий повод, чтоб Жуля продемонстрировала ему всю пучину своего отчаяния и горя. А ты будешь только наблюдать… ну, и остановишь Левиафана, если он захочет и Жулину «мурчалку» заграбастать.
Последние слова кошка произнесла с такой брезгливостью, что Ричи даже передернуло. Он и представить не мог, что его «красавица и умница» способна так презирать кого бы то ни было. И все-таки это вызывает еще больше восхищения: несмотря на омерзение и страх, Мася считает, что жизнь Левиафана ценна не менее, чем жизни других котов, и ради нее стоит рисковать. Поразительно!
Теперь последние сомнения окончательно покинули душу котектива. Все цели были намечены, и дело оставалось за малым. Пришла пора действовать! А в этой стихии усатый следователь чувствовал себя как рыба в воде. Он поднялся на все четыре лапы.
— У тебя все получится, мой герой, — в ответ на его движение сказала «сибирка». — Ты справишься с любыми трудностями… И спасешь этих несчастных котов, если Левиафан действительно уже начал осуществлять свой жуткий план.
— Я думал, может, позвать Атоса? Помощь в таком рискованном предприятии не помешает.
— Не знаю, дорогой. Не думаю, что он чем-то действительно сможет тебе помочь. К тому же вы не так уж давно знакомы. Ты полностью ему доверяешь?
Этот вопрос заставил Ричи снова задуматься. А действительно, так ли уж хорошо он знает Атоса, чтобы довериться ему? Дело-то предстоит более чем ответственное. Способен ли аристокот сохранять хладнокровие и присутствие духа? Наверное, в данном случае излишняя осторожность не будет излишней. К тому же, если что-то пойдет не так, котективу придется переживать только из-за Жули, а ее-то он точно сможет спасти, не отвлекаясь и на Атоса… Мася, как всегда, предусмотрительна.
— Пожалуй, нет, — резюмировал Ричи свои размышления. — Ты права, я и сам справлюсь.
— Вот это слова настоящего котектива. Тогда я буду ждать тебя дома с хорошими вестями и парой жирненьких рыбок на ужин.
Мордочка кошки расплылась в ободряющей и немного озорной улыбке, обещая Ричарду множество приятных минут, после того как ее рыцарь вернется с победой. Так что выхода, по сути, у кота не оставалось — он должен был победить, спасти узников, раскрыть правду и воздать всем виновным по справедливости. Что ж, именно ради этого он и стал котективом. А когда после битвы тебя ждет любящая подруга и вкусный ужин… Что ж, это заслуженная награда за усилия.
Махнув на прощание Масе хвостом, Ричи с легким сердцем и холодком предвкушения в груди побежал прочь с родного двора. Нужно еще было продумать разговор с Жулей, чтобы та согласилась пойти с ним в Камышовый котлован. Но это можно сделать и по дороге.
Глава восемнадцатая,
в которой были спасены «обезмурчаленные» кошки
Ричи ощущал кончиками усов наваливающуюся наэлектризованность вечера. Все говорило о том, что развязка приближается, его шерсть топорщилась, по телу пробегали электрические заряды возбуждения, и он отряхивался. Мысли мелькали все быстрее: Франсуаза, Атос, Левиафан, Пра-пор, Жуля, Лина, Карпович, Пахом, даже он сам то и дело занимал воображаемое место подозреваемого. Мотив, время, место, орудие преступления… Но ничего не сходилось, его мыслям не хватало стройности и простоты.
Дойдя до дома бывшей жены Вощинского, Ричи обнаружил во дворе кошечку, беззаботно резвящуюся в траве с насекомыми. Она то и дело подпрыгивала, норовя поймать острыми коготками очередную бабочку или кузнечика. При этом проявляла необычайную грацию и азарт, и Ричи поймал себя на мысли, что эта кошечка вовсе не так проста и неинтересна, как ему показалось сначала. Что ж, первое впечатление обманчиво. В этом деле все оказывалось совсем не так, как кажется на первый взгляд.
Было бы вежливо дать даме приготовиться к его визиту, благо та не заметила гостя. Ричи украдкой отбежал до угла резного забора, прошелся к калитке, нарочито мурлыкая песенку, и после короткой паузы вошел во двор. На этот раз его взору предстала совсем другая картина. Жуля, раскинувшись на полянке, меланхолично разглядывала травинки и скорбно принюхивалась.
— О, это вы, Ричард, — взглянула она на котектива с неимоверной тоской в больших голубых глазах. — Я уже слышала, что произошло. Все-таки упекли эту Лину в тюрьму? Поделом мышке и мука!
— К сожалению, капитан Лыжин именно так и думает, — ответил Ричи.
— К сожалению? — хмыкнула Жуля. — А о том, что приют останется без «двуногих», что Вощинский в коме, что некому присмотреть за клиникой, что все больные котики осиротеют, он не думает?
— Мне казалось, что Лина собиралась продавать приют, или я что-то не так понял? — аккуратно парировал он.
— Ричи, вы ничего не смыслите в самках. Тем более «двуногих»!
— Может быть. — Котектив сделал вид, что смутился.
— Скажите, вы ведь не согласны с тем, что это она отравила Вощинского?
— Я не отклоняю другие версии, — туманно проговорил Ричи.
— И какие же? — В голосе Жули слышался скепсис.
— Ну, например, вы знаете о некоем Левиафане — «мистике», утверждающем, что кошачье счастье, сконцентрированное чуть выше сердца и правильно отрезонированное, может изменять объективную реаль-ность?
— Ричард, вы в своем уме?!
— Не уверен, — улыбнулся сыщик, — но лишь подумайте об этом, дорогая Жуля. Вы замечали, как меняется настроение вашей «двуногой», стоит вам только потереться о нее щекой и промуркать?
— Да, но, может, хватит философствовать? — встрепенулась Жуля. — К чему вы клоните?
— А если я вам скажу, что этого «мистика» пытался, и вполне безуспешно, лечить от тяжелого душевного недуга Вощинский, и кот заподозрил его в краже его бессмертной кошачьей души-«мурчалки» посредством серьезных доз успокоительного?
— Вы хотите сказать, что Вощинского отравил кот-сумасброд?! — Жуля посмотрела на Ричи с неподдельным выражением испуга.
