Влад почувствовал, как подступает тошнота, и торопливо переключился на следующее лицо.
Лидия Николаевна, старший администратор. Правая Полинина рука. Университетская подружка. Тоже разведена, тоже воспитывает ребенка. Серьезных разногласий с Полиной у них никогда не было, мужиков не делили. Полина в шутку говорила, что им с Лидкой повезло, потому что они разным мужикам нравятся и им разные мужики нравятся. Ни финансовых трений, ни соперничества. Хотя все, конечно, бывает впервые.
Повара, официанты, подруги, друзья. Об официантах Влад почти ничего не знал, слишком часто они менялись. Повара и бухгалтерия — другое дело. Но у всех полиция проверила алиби. И у всех оно было.
Точнее, почти у всех. Сомнительным алиби было как раз у Ефима Борисовича, у Лиды, у охранника Федора и у официантки Даши. Но представить, что Лида была знакома с Елизаветой Шумиловой, сложно, тем более что она совершила два умышленных убийства. То же и с остальными, хотя Влад и попытался установить возможные связи.
Чем больше он размышлял, тем прочнее утверждался во мнении, что убийца не принадлежал к близкому кругу Полининых знакомых.
Обнаружить его будет непросто. Владислав уже приступил к поиску. Но шел он медленно, с пробуксовками, да еще на работе поджимали сроки — крупный проект, над которым он бился почти два месяца в одиночку, подошел к стадии завершения и требовал полной отдачи, а мысли Влада то и дело уходили в сторону.
Он закрыл фотографии и вернулся к списку Полининых знакомых и партнеров по бизнесу, который составил с помощью Лиды. В основном это были герои ее коротких романов или люди, с которыми сестра сталкивалась по работе. Иногда они проходили по обеим категориям.
Влад размышлял, как можно их систематизировать, чтобы разбить на более мелкие группы, когда зазвонил мобильный.
— Слушаю. — Он даже не глянул, кто звонит.
— Владислав, добрый день. — Трубка запела нежным голосом Алисы Терехиной. — Вы чем сейчас заняты? Я вас не отвлекла?
— Пытаюсь вычислить убийцу сестры.
— Появилось что-то новое? — взволнованно спросила Алиса.
— Пока нет.
— Влад, я понимаю, мы с вами почти не знакомы. Но вы единственный человек, с кем я могу поговорить о гибели Лизы.
Голос Алисы звучал надрывно. Да, разыгрывая эту сцену, она испытывала угрызения совести, но жажда избавиться от боли предательства была сильнее.
— Мы можем встретиться?
Никуда ехать ему не хотелось, утешать малознакомых девиц — тем более. Но отказаться было неудобно. И потом, не исключено, что Алиса ему еще понадобится.
— Хорошо. Где и когда?
— А что, если у меня? Не хочется никого видеть, я в последнее время болезненно реагирую на смех и музыку, а в субботу вечером, сами понимаете…
План по заманиванию Влада был продуман со всей тщательностью — у нее ведь нет богатого опыта по соблазнению малознакомых мужчин. Точнее, нет никакого.
Если бы такой опыт был, Алиса, безусловно, поняла бы, что из трех возможных кандидатов она выбрала наименее подходящего. И капитан Родионов, и Кирилл Лаврентьев демонстрировали большую заинтересованность в ней как в женщине. Но, видимо, Валерия Константиновна была права: Алиса не была создана для романов на стороне, а потому и кандидата на роль любовника выбрала так неудачно.
Влад нехотя согласился, а Алиса в страшном смятении принялась готовиться. Встречу гостя в кружевном пеньюаре и с бокалом в руке она отмела сразу — на такое она не способна даже в сильно нетрезвом виде. Мысль о нетрезвом виде ей понравилась, и она плеснула себе для храбрости коньяка.
Подумав немного, Алиса надела длинный сарафан на бретельках с разрезами почти до бедра. Накрасила ногти ярким лаком, соорудила легкие закуски, достала коллекционный коньяк Ильи — подарок благодарного заказчика. Самого Ильи до сих пор не было, но Алиса очень рассчитывала на его появление. Даже если он не объявится, она все равно сделает, как решила. И будь что будет.
Алиса Терехина, босая, в сарафане до пят, с невыплаканными слезами в глазищах, заставила сердце Влада сжаться, и он тут же перестал жалеть о потерянном вечере. Ей, кажется, действительно очень плохо.
В комнате на низком журнальном столике стояли бутылка коньяка, пузатые бокалы и блюдо с фруктами и лимоном.
— Я хотела ее помянуть с кем-нибудь, кто поймет.
С кем-нибудь, кто поймет. Он повторил это про себя и еще острее почувствовал боль, которая не отпускала ни на минуту после гибели Полины. Вот именно: с тем, кто поймет. Все его родные были далеко, в Хабаровске, а пить в одиночку он не привык, ему даже поговорить о случившемся было не с кем. Обсуждать смерть сестры с чужими людьми, с приятелями, с коллегами было немыслимо.
Откровенность всегда давалась ему плохо. Но Алиса тоже потеряла сестру и подругу, она поймет. И они сели за стол и выпили. Сначала молча, потом незаметно завязался разговор. Воспоминания, трогательные и забавные, всплывали в памяти, опутывали их волшебной паутиной близости и понимания. Влад ощущал непривычную хмельную легкость, и маленькая девушка в кресле напротив казалась ему милее и ближе с каждой минутой.
Теперь они просто вспоминали смешные случаи из жизни, и Алиса уже сидела рядом с ним на диване и, согнувшись от смеха, уткнулась лбом ему в плечо. А Влад наклонился и весело поцеловал ее, потом еще. Она ответила, и комната, залитая красноватым светом заходящего солнца, поплыла, кружась и растворяясь.
Алиса тихо выбралась из его объятий, задернула шторы и сбросила сарафан. Ее складное округлое тело, бледное в полумраке комнаты, было таким манящим. Влад притянул ее к себе, коснулся обнаженной груди легкими, невесомыми поцелуями и почувствовал, как волна накрывает его с головы до пят.
Пробуждение было спокойным. Впервые за последнюю неделю он не чувствовал тяжести, ощущение несчастья, наконец, отступило. Открывать глаза он не спешил и с улыбкой вспоминал прошедшую ночь. Перебирал в памяти особенно сладкие мгновения и вдруг вспомнил одну деталь, так задевшую его: лицо Алисы на пике страсти — с крепко зажмуренными глазами, словно сведенное мукой боли.
Теперь он окончательно проснулся. Алиса еще спала, ее лицо было безмятежным и печальным, маленькая теплая ладошка лежала на его предплечье. Влад как можно осторожнее опустился назад на подушки. Все было хорошо. Но Алиса, видимо, почувствовала его движение — слегка шевельнулась, потом чуть слышно вздохнула. Влад не удержался и нежно поцеловал ее в лоб. Алиса вздохнула еще раз. Он снова поцеловал ее, и она открыла глаза.
Пробуждение было ужасно. Оно было даже страшнее кошмаров, которые являлись ей по ночам и утягивали в трясину жутких фантазий. Рядом с ней, беспечно улыбаясь, лежал голый мужчина — как живое напоминание о сегодняшней безумной ночи. Алиса с трудом удержалась, чтобы не выскочить из постели с воплем раскаяния.
Нужно было срочно его выпроваживать, пока он снова не полез к ней. Этого она уже не вынесет. Бабушка была права, тысячу раз права. Ей не стоило этого делать.
