Гуннлаугур был этому рад. Он получал удовольствие от происходящего.
— Опережаем график, бра… — начал было он, но в этот момент что-то громадное взорвалось рядом с позицией Бальдра. Это было похоже на взрыв, но он осветил камни ущелья мертвенно-бледным светом и прозвучал как придушенный вопль. Волчий Гвардеец сразу напрягся, волоски на его руках встали дыбом.
Затем из коммуникатора раздался голос Хафлои. Он звучал совсем не так, как обычно, но был настойчивым, жестким и серьезным.
— Нужна помощь, — выдохнул он. Слова звучали неровно из-за того, что говорящий испытывал боль. — Кровь Русса, нужна помощь, сейчас.
Гуннлаугур снова поднял Скулбротсйор, и его настроение моментально изменилось. Волк сорвался на бег даже до того, как Хафлои закончил фразу.
Ингвар и Байола стояли лицом к лицу в личных покоях сестры-палатины, так же, как и во время их первой встречи. На дворе была поздняя ночь, и воздух казался тяжелым от дыма и усталости осажденного города.
Из окон в башне Байолы можно было различить огни, заполонившие все пространство нижнего города. Но они не несли в себе тепла. Это были отблески погребальных костров, лучи прожекторов или вспышки залпов лазерного огня, разрывавших тьму. Эти огни сопровождались соответствующими звуками: хрустом горящей плоти, топотом бегущих ног, криками.
Байола предпочла не стоять так долго, как в их первую встречу. Она уселась на массивный деревянный стул и устало сгорбилась, царапая дерево краями доспехов. Отсоединенный шлем выпал из ее рук и покатился по каменному полу.
— Когда ты спала в последний раз? — спросил Ингвар.
— Не помню. А ты?
— Четыре дня назад.
— Теперь понятно, почему у тебя такое настроение, — фыркнула Байола.
Ингвар пересек комнату и встал около одного из широких окон.
— Это место должно было стать для нас передышкой. — Он улыбнулся сам себе. — Гарнизонной службой.
— Не хочешь присесть? — предложила Сестра Битвы.
— Я в порядке.
Байола иронично посмотрела на космодесантника.
— Всегда на службе, ни дня без отдыха, — сказала она. — Вы что, никогда не устаете? Вам никогда не хочется просто передохнуть минутку, отвернуться от всего этого и забыть, что вы — лучшие воины Императора и что вы нужны всегда и везде, потому что, в общем, мы намного слабее?
Ингвар прислонился спиной к каменной стене. На самом деле ему была знакома усталость. Если бы дела шли не так плохо, он с радостью позволил бы себе восстановиться, подумать о том, как вести себя с Гуннлаугуром, когда тот вернется, подготовиться к грядущим испытаниям. Но сейчас все это было непозволительной роскошью.
— Что это было за место? — спросил он в третий раз.
Лицо Байолы вытянулось.
— Архив. Ничего такого, о чем тебе стоит задумываться, — просто куча блоков данных и хранилищ. Опечатанные и отсортированные. — Ее карие глаза были пусты. — История отдаленного храмового мира. Его хронология и описи запросов.
Она подняла взгляд.
— Там была наша история, — произнесла она. — Одна из тех вещей, которые я должна защищать. А теперь все пропало даже до того, как враг появился у ворот.
— Разве нельзя было перевезти все в Галикон?
— Для этого потребовался бы целый караван грузовиков, а они все были заняты для другого. — Она покачала головой, выражая покорность. — Я приняла решение. Де Шателен задаст те же вопросы, когда узнает. В ее глазах это будет просто очередной провал. Она никогда не считала мой перевод хорошей затеей и теперь только укрепится в этом мнении.
Ингвар осознал, что удивлен поведением Байолы. Когда они виделись в первый раз, она казалась такой живой, такой непокорной. Это было странно. В тонких одеждах она была сильной, а закованная в силовую броню — наоборот, слабой. Возможно, ей действительно стоило остаться в небоевых структурах.
— Это всего лишь записи, — сказал он. — Никто из твоих солдат не пострадал.
У Байолы вырвался невеселый смешок.
— Всего лишь записи, — повторила она. — Думаю, на Фенрисе вы их вообще не ведете.
— Ведем. — Космодесантник постучал пальцем по шлему. — Скальды рассказывают саги. Мы запоминаем их. И передаем дальше. Каждый из нас знает предания прошлого.
— Предания. — Тон Байолы выдавал насмешку.
— Все мы пользуемся преданиями, сестра. Кто-то хранит их в базах данных, а кто-то слушает скальдов. У ваших методов есть свои преимущества. Но и их недостатки очевидны.
Женщина сухо улыбнулась:
— Мило.
Ингвар сложил руки на груди. Капли крови на броне почернели от жары в подземелье.
— Ты знаешь, зачем я пришел, — сказал он.
Байола кивнула:
— Ты считаешь, что я от тебя что-то скрываю.
— Ты узнала его имя.
Сестра-палатина провела перчаткой по голове. На коротких и жестких волосах остались частички пепла.
— Действительно. — Какая-то вспышка былой непокорности мелькнула в ее глазах.
— Откуда?
Байола рассмеялась.
— Думаешь, он держал его в секрете? — Она бросила на Ингвара косой взгляд. Выглядело это почти кокетливо. — Вы хвастливый народ, Космический Волк. Вы трезвоните о своих завоеваниях на весь Империум от края до края. Не стоит удивляться, что о вас знают.
— Это имя для тебя что-то значило, — настаивал Ингвар. — Ты слышала его раньше.
Еще секунду Байола смотрела ему в глаза. Ее темная кожа, почти такая же черная, как пластины брони, покрытая капельками пота из-за недавней нагрузки, блестела в тусклом свете.
А потом она опустила глаза.
— Я видела немало секретных вещей, — мягко произнесла она. — Они не предназначались для моих глаз, но тот, кто проводит столько времени среди сильных мира сего, всегда немного проникает в их дела.
Ингвар внимательно слушал.
— Говорят, что Фенрис легко заводит себе врагов, — продолжала Байола. — Ты и десятой их доли не знаешь. Есть инквизиторы, которые с радостью забросают твой мир вирусными бомбами и превратят его в ядовитое болото, лишь только придумают, как это сделать. Среди ваших врагов есть и магистры орденов Космодесанта, и, конечно, в рядах Экклезиархии имеется немало тех, кто не питает к вам теплых чувств. Это не секрет. Наши войска сталкивались в прошлом и вполне могут снова сойтись в будущем.
Сестра-палатина говорила тихим, но твердым голосом. Казалось, что агент отчитывается перед своим начальством, как она, наверное, много раз делала в Ордо Фамулус. Ингвар вспомнил, какие требования предъявлялись к его речи в присутствии Халлиафиора и как сложно ему было избавиться от грубых модуляций джувукки. Результат был очень похожим на то, что он сейчас слышал.
