Алька не верила собственным ушам.
Стояла, обдуваемая ветром, слушала, как стучит собственное сердце, – точнее, как оно сначала силится выдать хоть удар, а потом переходит на галоп, – чувствовала, как жар расходится от груди к ладоням, от ладоней обратно к груди, как пересыхает во рту, как отчего-то немеет затылок, и не могла выдавить ни слова.
Кто… будет… рожать… детей?
Секунда. Две. Три.
Ему… детей?
И вдруг – сквозь недавнюю обиду, сквозь слезы – расцвела. Расплылась в робкой и одновременно радостной улыбке, шагнула навстречу, распахнула руки и обняла его – соленого от пота, крепкого, на две головы выше ее – мужчину. Вредного демона, самого невыносимого в мире человека, своего персонального «дикого».
– Правда? – спросила срывающимся голосом. – Правда?
– Правда.
И ее прижали носом к пахнущей летом, солнцем, а еще чем-то очень нужным и родным обнаженной груди.
* * *
Дрейк приехал вечером. Попросил Баала сесть к нему в машину, долго молчал, прежде чем начать, смотрел не на подчиненного, а почему-то на собственные, покрытые светлыми волосками и вдутыми прожилками вен руки.
– У меня есть план, – начал издалека.
Регносцирос напрягся и расслабился одновременно. С какими бы новостями Начальник не приехал, появился он, судя по голосу, в хорошем расположении духа, а это всегда к добру.
– Какой план?
– Хочу предложить тебе не совсем то, о чем ты просил. Ты еще не передумал уходить?
Салон машины пах кожей; Регносцирос вдруг поймал себя на мысли о том, что почти отвык от городских запахов и не желает к ним возвращаться. Разве что ненадолго. Может, устал, а, может, просто «не его».
– Нет.
– Я так и думал. Но попробую найти компромисс. Готов?
Готов ли он? Можно ли вообще быть готовым к компромиссам Дрейка, когда тот смотрит так загадочно и с хитрецой? Нет, он однозначно что-то задумал.
– Я попробую угодить и «вашим», и «нашим». Думаешь, у меня выйдет?
– Поделись уже, – буркнул Баал, заинтригованный.
И Начальник, явно довольный собой и собственными идеями, заговорил.
Невдалеке, сразу же за покосившимся забором, стоял вросший в землю от времени дом. В доме светилось окно – единственная лампочка под потолком, дребезжал холодильник, и колыхались новые занавески на окнах.
В доме готовили ужин.
Эпилог
Ее счастливый взгляд неизменно приводил его в трепет. В радости эти глаза – не то ореховые, не то шоколадные – становились такими теплыми, лучистыми, будто с искорками, – Баал таял. А сейчас этот взгляд выражал не только счастье, но одновременно удивление и растерянность – Алеста без конца озиралась вокруг: на высокие зеленые деревья, на стелющиеся за лесом луга, на густую сочную траву – пейзаж был ей незнаком.
Но чаще всего ее голова поворачивалась в сторону поляны, на которой, аккуратно сложенные, отдыхали смолистые бревна – много бревен. А так же мох, войлок, пенька в рулонах, рубероид, металлические скобки, новая бензопила. Мешки с цементом, щебнем, песком, болты, баки с пропиткой…
– Что это все?.. Зачем?… Где мы? Баал, где мы?
– Тебе на какой из вопросов ответить первым?
Он улыбнулся. Подошел к Альке вплотную, обнял, а сам при этом смотрел на стройматериалы, и глаза его в этот момент светились не меньше, чем ее. Запечатлей их в этот момент фотограф, и получился бы живой и эмоциональный портрет молодой пары – счастливой пары, – стоящей на пороге новой жизни.
– Мы в твоем мире. На Танэо. Не узнаешь?
Алеста ахнула и непроизвольно зажала рот рукой. Заозиралась; к радости тут же примешался испуг.
– Ничего не бойся, мы в безопасности.
– Ты уверен?
– Конечно. Ты мне веришь? – он развернул ее к себе лицом, нежно погладил пальцами по щеке. – Веришь?
Ответ дался ей нелегко – осознанный ответ, честный:
– Верю.
– Вот и хорошо. А на этой поляне будет стоять наш дом, который я построю для нас сам. Знаешь, я всегда мечтал построить дом с нуля. Для себя. Но для одного себя не хотел, а больше… не для кого было.
– Раньше, – прошептала она тихо.
– Раньше.
Сбоку от ее лица качнулись его локоны.
– А где именно мы находимся на Танэо? И как сюда доставили материалы? И кто проложил этот ход – Портал?
Регносцирос улыбнулся; в уме всплыл разговор с Начальником недельной давности.
* * *
Глубокий вечер, салон машины и руки на руле.
– На Танэо, в десяти километрах от их Великой Стены, – говорил Дрейк, – есть прекрасное местечко – безымянное пока. Оно расположено в противоположную сторону от Храма Деи. Туда не ведут хоженые дороги – разве что тропки, – там нет ни местных женщин, ни местных мужчин.
– «Диких».
– Что?
– Это они их так зовут.
– Ясно. Ну, как бы то ни было. Там вообще никого нет. Так вот, я предлагаю вам поселиться там: природа отличная, время идет, стройтесь и живите, рожайте детей.
При этих словах Баал ожидал уловить в голосе Дрейка сарказм, но сарказма там не было – лишь отеческое пожелание добра.
– На Танэо небезопасно. Если не «дикие», рядом наверняка Равнины, а мамай бы селился с ними рядом.
– Ошибаешься. Это место от Равнин далеко, а, насколько ты знаешь… Пардон, ты не знаешь, – так вот, мутанты с Равнин никогда не выходят на территорию людей. Никогда. То ли Боги им так прописали, то ли сами не в состоянии, но исключений нет – я проверил.
Он проверил. Интересно, какими методами он это проверял – с датчиком движения по периметру стоял ночами?
Однако если Начальник в чем-то заверял, обычно он не ошибался.
– А если на нас наткнутся местные женщины?
– Я поставлю щит, такой же, как на дом Зантии, и на вас никто и никогда не наткнется – к этим щитам и близко не подходят, – они заранее отводят в сторону. Сверху вас тоже не засечь – самолетов в этом мире нет.
Баал удивленно крякнул – все продумано.
– А почему Танэо?
– Потому что избранница твоя однажды захочет повидать родителей.
– Откуда ты…
– Просто знаю, поверь мне. Может, не через год или два, но захочет. Да и проще ей будет на родной земле. Плодороднее.
Регносцирос не стал спрашивать, как именно Дрейк выяснил и этот факт, какие датчики использовал на этот раз.
– Материалы для дома я доставлю, щит установлю. Когда тебе, дураку, надоест махать топором и возиться с бензопилой, дай мне знать – пришлю бригаду строителей.
