Иван был так счастлив в тот вечер! Они почти не разговаривали. Зачем им было знать о прошлом друг друга, если им было так хорошо в настоящем? Лариса столько раз играла в спектаклях обманутых и брошенных женщин, их почему-то всегда больше, чем счастливых. Сейчас же она была по-настоящему счастлива. Это была не пьеса, не игра. Поэтому все происходящее казалось ей фантастическим сном. Им не хотелось расставаться. Уже светало, когда они подходили к дому Ларисы. Иван остался у неё…
Утром он проснулся раньше и с нежностью смотрел, как она спит, положив по-детски ладошку под голову. Иван смотрел и думал, сколько лет он шёл к своему счастью, сколько искал свою Ларису. Она открыла глаза. Так не хотелось, чтобы кончался этот сладкий сон. Она только спросила Ивана: «Ты уезжаешь сегодня или завтра?» Он ответил: «Я уеду только вместе с тобой». Она удивилась: «Но у меня же спектакли, я не могу всё бросить». – «Тогда я просто тайком украду тебя, как это делается на Кавказе, – ответил Иван, – украду и увезу в Ленинград». – «Зачем же тайком? – удивилась Лариса, – пойдем, я тебя познакомлю с мамой, отца у меня нет. Если ты хочешь, попросим у неё благословения. Она будет очень рада».
После завтрака они решили сначала зайти к Наталье. Ларисе не терпелось ей первой рассказать о своем счастье. Иван за столом радостно сообщил всем, что они с Ларисой любят друг друга и решили пожениться. У Сони снова от удивления открылся рот. Она только смогла спросить: «Как же вы всё так быстро решили, ведь вы знакомы всего-то двенадцать часов». – «Да, Сонечка, да, – твердил Иван, – этого времени нам хватило, чтобы полюбить друг друга и принять решение. Я нашёл Ларису, а она просто ждала меня. Мы так счастливы». Все радостно принялись поздравлять их и пить за здоровье молодых.
В воскресенье они уезжали в Москву вчетвером. Лариса собрала вещи, попрощалась с матерью, та тоже была несказанно рада неожиданному счастью дочери, написала директору театра заявление об уходе и умчалась с Иваном в Ленинград.
Через год у них родилась дочь, которую назвали Софья.
Глава XVII
Москва двухтысячного
Новый, 2000 год Соня с Игорем встречали у друзей. Праздновали без особого буйства и веселья, но с какой-то душевной теплотой. Каждый отдыхал и расслаблялся, как хотел.
В последние лет двадцать стало модным сверять свою жизнь с восточным календарем. В декабре все ждали, когда появятся статьи в прессе, рассказывающие, каким будет следующий год. В чём надо его встречать. Что накрывать на стол. Предстоящий год был годом Дракона. Все дарили друг другу маленьких плюшевых дракончиков и желали счастья. Этого года все ждали с каким-то мистическим страхом. Обещали и конец света, и стихийные бедствия, и войны, и другие страшные катаклизмы. Но в глубине души прочно сидела мысль о том, что всё будет хорошо.
Домой они вернулись в семь утра 1 января. Этот день всегда какой-то нескончаемый и сложный. Не знаешь, то ли спать, то ли заниматься чем-нибудь.
Соне вдруг показалось, что если они в этот день не совершат чего-то радостного, то и весь год будет такой же сонный и скучный. Она уговорила Игоря поехать в центр, на Тверскую. В их спальном районе было тихо и темно. В центре всегда искрилась иллюминация, играла музыка, все веселились. Одним словом, кипела настоящая праздничная жизнь.
Они вышли из метро на Третьяковской. Хотелось прогуляться по старой Москве. Улицы были пустынны. Они шли, словно в сказке: всё вокруг будто вымерло, только с неба падали лёгкие снежинки, да хрустел снег под ногами. Казалось, что сейчас или появится старинная карета с кучером, или промчится лихой ямщик на санях. Соня подумала, что вот так же зимой здесь гуляла её бабушка Оля с мамой и дядей Сережей. Они тогда жили в Замоскворечье. Их дом не сохранился. Но мама ей так часто рассказывала о Москве начала века, что Соне нетрудно было всё это себе представить.
Они шли мимо Третьяковской галереи. После ремонта и реконструкции она сияла красно-белыми стенами. Прошли через обводной канал по Горбатому мостику и дальше по Софийской набережной к Кремлю. Старые здания были отреставрированы. Напротив блистал во всей красе Успенский Собор с колокольней. Вдали виднелся заново отстроенный храм Христа Спасителя. Первое время Соня никак не могла привыкнуть к тому, что на месте бывшего открытого бассейна «Москва», где они плавали, теперь стоит Храм.
По Васильевскому спуску прошли на Красную площадь. Соню всегда охватывало волнение, когда она шла по её брусчатке. Она приходила сюда с раннего детства, и получалось, что эта площадь знакома ей уже более пятидесяти лет. Погода была по-настоящему новогодняя – легкий морозец и снег.
Народу на Красной площади было на удивление много. Она дышала сединой своих башен и в то же время выглядела очень современно. На здании ГУМа, по всему фронтону русскими и латинскими буквами было написано – АРТИ-КОЛИ. Ни Соня, ни Игорь не знали, что означает это слово. Но Соня только улыбнулась про себя, представив, что в сталинские времена невозможна была бы такая реклама иностранной фирмы. Несколькими днями позже Соня не поленилась поехать в ГУМ и узнать, что всё-таки это означало. Оказалось, что это сеть косметических магазинов. Соня уже давно не была в ГУМе, и её неприятно поразили многие новшества, что там появились. Она помнила этот главный магазин страны шумным и многолюдным в 60-е годы. Тогда он был полон отечественных товаров. И голос диктора постоянно объявлял: «Если вы потеряли друг друга, встречайтесь в центре ГУМа у фонтана». Знала она и ГУМ 80-х годов, когда им на работе давали талоны на распродажу и счастливцы приходили сюда, бегали из отдела в отдел, покупая что попало, потому что в магазинах не было ничего. Все дефицитные товары тогда продавали по карточкам. По ним покупали табак и водку, сахар и полотенца и другие товары. Это были годы тотального дефицита.
Сейчас же в ГУМе было изобилие. Соне показалось, что она где-то за границей. Она прошла по одной линии первого этажа и почувствовала себя чужой на этом празднике жизни. Все товары были недоступны по цене. Названия в основном иностранных фирм. Косметика и парфюмерия были в таком разнообразии, которого она не видела даже в Париже. Кругом пестрели названия ведущих парфюмерных фирм мира – Шанель, Кристиан Диор, Эсте Лаудер, и только совсем скромно, в уголочке: «Новая Заря».
Одежду представляли ведущие модельеры – Кельвин Кляйн, Кристи, Инфинитив. Меха были из Германии, обувь – из Италии. Только в центре линии были небольшие киоски с русскими сувенирами. Казалось, что отечественная промышленность теперь ничего другого и не выпускает. Всё это вызывало раздражение и боль за свою страну. Обиду, что она ничего не может позволить себе купить.
Они прошли через Красную площадь на Тверскую. Соня по привычке называла её улицей Горького. Давно знакомая улица заметно помолодела, похорошела за последние годы. Была расцвечена огнями иллюминации. На всех зданиях красовались рекламы иностранных фирм: Сони, Канди, Грюндиг т. д. Во всех зданиях теперь офисы банков. Вместо кафе «Космос», где они когда-то с подружками ели мороженое и пили пунш, теперь стриптиз-бар. В кафе «Московское» – японский суши-бар. Везде пиццерии, «кафешки» типа «Макдоналдс». Всюду реклама американских сигарет – Мальборо, Кэмел, Кент.
