Обстановка с тех пор тоже не изменилась – прежняя мебель в антикварном стиле, тяжелые светильники, кроваво-алый ковёр.
Сам объект интереса сидел за опять-таки знакомым письменным столом и увлечённо вычерчивал что-то на листке бумаги. Меня, ввиду бесшумного появления, не заметил. Чтобы обозначить своё присутствие, студентке факультета Любовной магии пришлось выразительно кашлянуть.
Алекс не вздрогнул! Но среагировал моментально. Тут же поднял голову и слегка округлил свои совершенно обыкновенные карие глаза.
Дальше была выразительно изогнутая бровь и тихое:
– Оп-па… Какие люди. – И уже громче, причём без всякого радушия: – Какими судьбами, Брехунько?
Выругаться… нет, не захотелось. Желания взвизгнуть на весь замок, выказывая безграничное возмущение, тоже не возникло. Вместо всего этого я топнула обутой в потрёпанный тапок ногой и, сложив руки на груди, предложила:
– Угадай, кто сейчас громит мою комнату.
Волков отбросил стальное перо, которым чертил, и вальяжно откинулся на спинку кресла. А угадывать отказался – спросил:
– Кто?
Вот теперь-таки захотелось заорать, но я выдохнула и растянула губы в напряженной улыбке. И даже ответила, причём с толикой нежности:
– Твои неадекватные «мулатки».
– Да?
В голосе предводителя Чёрной стрелы прозвучало искреннее удивление, словно раньше девочки ничего более дерзкого, чем надеть белый бюстик вместе с алыми трусами себе не позволяли.
Это был повод для нового витка раздражения, только я кипятиться не стала. Выдохнула ещё раз, улыбнулась шире прежнего и новый вопрос задала:
– Что делать будем?
– Хм… – Алекс чуть нахмурился, но в уголках губ тоже появилась улыбка. – Машунь, это женские разборки. При чём тут я?
– Ах вот как…
Я расправила плечи и заозиралась, а увидав приоткрытую дверь, за которой точно располагалась спальня, бодренько направилась туда.
В спину прилетело озадаченное:
– Ма-аш?
Спасибо, милый. Я в курсе, как меня зовут!
– Машка! – повторил Алекс, только я опять не откликнулась. Переступив порог спальни, щёлкнула пальцами, зажигая настенные бра, и, окинув взглядом огромную кровать, сдёрнула с этой кровати покрывало.
К моменту, когда идейный противник соизволил оторвать свою попу от кресла и проследовать за жертвой эльфийского произвола, я успела сбросить халат и улечься ровно посередине этого роскошного ложа.
А что? А как? Ведь вернуться в комнату, где две его фурии орудуют, я не готова. Плюс, даже если Алекс сейчас одумается и устранит вызванную им же проблему, заснуть там без Бази уже не смогу. У меня теперь глубочайшая эмоциональная травма. Почти фобия!
– Хм, – оценив ситуацию, выдал Волков. На губах заиграла сдержанная, но весьма ехидная улыбка. – Машунь, я, разумеется, не против, но как же твой оборотень? А тот белобрысый Ататриэль? А лорд Сирис, в конце-то концов?
Я не хотела, но всё же приподнялась на локтях, чтобы окинуть соотечественника новым, более пристальным взглядом. Он в курсе моих как бы отношений? И даже про Сириса знает? Ну ничего себе…
– Ты за мной следил? – не смогла не уточнить я.
Волков хмыкнул и… нет, не улыбнулся, оскалился!
– Машунь, о твоих похождениях всей академии известно. И кстати, насчёт ректора, тебе не кажется, что это – перебор?
– То есть? – нахмурилась я.
Собеседник изобразил подчёркнуто-глубокий вдох, потом сказал:
– Машунь, я понимаю, что в вашем бабском фэнтези отношения с древним стариканом в порядке вещей, но со стороны смотрится мерзко. – Волков даже скривиться изволил! – Разумеется, за Сирисом и могущество, и богатство, но неужели никого поприличнее не нашла? И потом… Учитывая твои методы обращения с мужчинами, старикан и откинуться может. Ты уверена, что оно тебе надо?
– Какие ещё методы? – резонно возмутилась я.
И тут же услышала:
– Ирриара вспомни. Бедолага столько от тебя вытерпел. На руках носил, в шелка одевал, всем твоим сказкам верил… И какова награда?
– Крутейший амулет! – напомнила хмуро. Вот ведь! Нашел кого защищать!
Попутно сильно порадовалась тому, что про вторую награду – случайно разбуженный данжеон и ползущих из-под земли монстров, бывший вождь племени Рейя не знает.
Ну а если не знает – значит, не было! Значит, я ни в чём не виновата!
Зато сам Алекс виноват однозначно, и без шуток. Следовательно…
Я вновь откинулась на подушки, подтянула повыше замечательное лёгкое одеяло. Вдохнула аромат точно свежих простыней и, повинуясь желаниям тела, перевернулась на бок.
Но через секунду вновь приподнялась, чтобы окинуть замершего на пороге индивида новым взглядом.
Увы, но Волков был очень хорош. Да, соотечественник остриг волосы, утратил обитавшую в глазах тьму и растерял какую-то часть мышечной массы… Да, теперь он мало напоминал дикого варвара, к ногам которого я упала при посещении «ургарейской» вечеринки, но… Этот слегка утомлённый и потрёпанный вид… Эти узкие тёмно-серые штаны, распахнутая на груди рубаха, короткая щетина на щеках…
В общем, гормоны не выдержали и принялись шустро разбирать баррикады. Либидо надело новый мундир и стильную, украшенную перьями треуголку. Мозг повесил на свою дверь табличку «не беспокоить». А девичья гордость распахнула объятия и прошептала, обращаясь к Волкову: иди же сюда!
То есть все были согласны. Абсолютно все! А я… нет.
Просто я хорошо помнила и про «мулаток», и про совершенно наплевательское отношение к проведённой в мире Степи ночи.
Алекс меня не любил! И это было лучшим поводом вернуться в реальность… Заодно притвориться, будто я никем не любовалась, а приподнялась лишь для того, чтобы сказать:
– Кстати, ты сегодня на диване спишь.
Пауза, и… такая ухмылка, будто ничего другого от меня и не ждали.
Следом предельно ехидное:
– А дивана нет.
Если кто-то намеревался разжалобить нежное сердце принцессы, то он ошибся. Просто смех смехом, но мы, читательницы романтического фэнтези, особы с высоким уровнем морали. Даже круче, чем «руссо туристо»!
– Тогда на коврике, – безапелляционно заявила я.
Ну и чтоб не быть голословной…
Впрочем, ладно. Если честно, решение пришло неожиданно, а осознание, что действительно могу сотворить нечто подобное, вызвало маленький шок.
Однако шок не помешал воздеть руку и, исключительно на инстинктах, сотворить некий довольно сложный пасс, после которого по периметру кровати некая полупрозрачная пелена замерцала. Она тянулась от пола и до самого потолка, так, что точно не пролезть.
