Знал бы прикуп, жил бы…
А он оказался харизматичным. Высоким, статным, хорошо одетым – не в классику, но в вольный джемпер и дорогие джинсы, – с ухмылкой на губах и опасно-хитрым блеском карих глаз за стеклами очков в стильной тонкой оправе. Уселся напротив, спросил, желает ли она кофе – будто и не заметил, что перед Райной уже стоит наполовину пустая кружка остывшего латте, – предложил заказать десерт и, не дожидаясь ответа, приподнялся на диванчике напротив. Наклонился вперед, нагло взялся за концы повязанного вокруг ее шеи черного шарфика, потянул на себя. Приказал:
– Поцелуй меня.
Она едва не задохнулась – от возмущения и от того, что, повязанный декоративным узлом шарф, моментально затянулся вокруг шеи удавкой. С места, однако, не двинулась.
– Не дождешься.
Джокер потянул сильнее.
– Поцелуй.
– Отвянь. Мы даже не знакомы.
– Уже знакомы. Ведь ты пришла?
– И что? Хотела на тебя посмотреть.
– Посмотрела? Нравлюсь? А теперь поцелуй.
Он так и стоял в наклон над столом, не обращая внимания на тот факт, что сбоку деликатно кашлянул подошедший официант.
– Не нравишься, – едко отрезала Райна, вырвала из чужих рук шарф, отклонилась назад и ослабила затянутый до дискомфорта узел.
– А ты настырная, – удовлетворенно кивнули с противоположной стороны стола, – тем лучше. Из настырных получаются хорошие «нижние» – их интересно ломать.
«Больной», – подумалось ей. Правильно подумалось, исключительно верно. Вот только сбежать она так и не сбежала – вместо этого зачем-то согласилась на сладкое.
Десерт он заказал на свой вкус – она не запомнила, какой, потому что не попробовала его. Не запомнила толком и того, о чем говорили, – все не оставляла попыток понять, кто перед ней находится – адекватная личность или псих? Иногда Джокер вел себя адекватно: что-то говорил про работу, про то, что хочет, чтобы кто-нибудь написал о нем книгу – ведь, мол, жизнь у него крайне насыщенная и интересная, – с бахвальством заявлял, что занимается строительством. Чего – домов? Промышленных объектов? Вникать не хотелось. Вместо этого кружили мысли о другом – как бы им разойтись сразу же у выхода из кафе? Как сделать так, чтобы не провожал? Как избавиться от того, с кем не стоило и встречаться?
А на фоне все вилась странная и нелогичная мысль о том, что он ей нравится.
Чем-то все же нравится.
Парадокс.
Избавиться не удалось.
Ее не спросили – желает ли она, чтобы провожали, – на выходе сразу указали на машину – великолепную белую «Лунди» – машину за несколько миллионов долларов.
Ого.
– Там для тебя сюрприз.
Сюрпризов не хотелось.
– Садись. Довезу до дома.
Кошмары сбывались. Нельзя, чтобы он поднялся с ней на этаж, нельзя, чтобы вошел в квартиру – вообще ничего нельзя.
А на заднем сиденье нашелся самый красивый букет из роз, какой она только видела, – штук пятьдесят в связке – не меньше.
– Это тебе.
Такой стоит пару сотен баксов. Он просто швыряется деньгами, – мысль не прельстила, а отпугнула.
Стоило сесть в салон и пристегнуться, как ожил динамик, – звук тяжелого ритмичного металла оказался кристально чистым, приятным для ушей, несмотря на то, что «тяжеляк» она никогда не слушала. Да и жанр этот удивительным образом подходил, как красавице-машине, так и странному водителю.
– К тебе?
– Я бы… дошла пешком.
– Значит, к тебе.
Захлопнулась дверца, педаль газа моментально ушла в пол, и Лунди набрала скорость так плавно и быстро, что Райна против воли едва не испытала оргазм.
В подъезде случилось то, чего она боялась больше всего. После «прощального» поцелуя на первом этаже у лифта он попытался поставить ее на колени и расстегнуть ширинку.
– Соси.
– Пошел к черту!
– Соси, говорю.
– Отвали от меня! Отпусти!
Слышалась возня, хрипы, треск одежды – ей пытались насильно расстегнуть пиджак, чтобы добраться до груди.
– Убери от меня руки!
Наружу выскользнул вставший член – Джокер все еще не оставлял попыток заставить ее сесть на корточки.
– Тебе же этого хочется, давай, не сопротивляйся… Ты – шлюха. Моя шлюха.
– Я не твоя шлюха и никогда ей не стану. Больной… Урод моральный!
– Грязная на язык шлюха – чем грязнее язык, тем качественнее будешь сосать…
– Отвали!
Она ударила его букетом по лицу – попала по щеке и шее шипами; на немытый, заляпанный отпечатками мокрых подошв пол посыпались бордовые лепестки. За секунду под ними образовался цветочный ковер; в запах сырости, жарящихся котлет и мочи вплелся тонкий и нежный розовый аромат.
Прежде чем ее отпустили, она не подчинилась приказу встать на колени еще трижды.
– Настырная.
Теперь тип в очках был сдержанно зол, но неуловимо доволен.
– Ладно, мне надо на работу. Но ты не думай, мы не закончили – только начали.
Когда он уходил, Райна не думала – она стояла и смотрела вслед выходящему из подъезда человеку, держа в руке остатки букета – на половине стеблей отсутствовали бутоны.
Одновременно с взревевшим снаружи мотором Лунди, раскрылись двери лифта – с соседкой с четвертого поздоровался мистер Гирбен. Бросил удивленный взгляд на нее, на кровавый от обилия лепестков пол и торопливо сбежал вниз по ступенькам.
Глава 2
Воспоминания со временем не поблекли и не выцвели.
Марго. Давно уже Марго. Не Райна. Вдох, выдох, вдох, выдох – успокаивайся, сердце.
Черные густые волосы шелком струились сквозь тонкие пальцы – из зеркала укоризненно смотрели печальные темные глаза.
Если их обрить, то отрастут быстро.
Она стала монстром – как, когда? Тогда, когда заполучила на теле уродливые шрамы? Когда Джокер исковеркал ей душу? Когда поняла, что Аарона уже не найти?
Да даже если найдет – что с того? Кому она такая нужна – вся сшитая, скроенная и перекроенная врачами? Что она сможет предложить ему – мужчине своей мечты, – если больше не способна по-женски нормально принять мужчину? Как быть с рубцами на промежности, как быть с исполосовавшим грудь швом, выглядящим уродливо даже после заживления?
Уродка. Мутант. Более не женщина. Красивое лицо и отвратное тело – тьфу!
Зачем кого-то искать, если такую, как она, никто и никогда не сможет полюбить?
«Важна не внешность – важна душа». Бред! Кто сказал этот бред? Наверное, изначально слепая и толстая женщина-философ, но никак не нормальный здоровый мужчина, который любит глазами, а потом уже и всем остальным…
