А в коридоре, когда день близился к концу, вдруг задала волновавший ее вопрос знакомому лишь по коротким встречам у входных дверей клерку, чье лицо всегда казалось ей умным.
– Дэйв? – кажется, так его звали?
– Да?
Ее имени он так и не вспомнил. А, может, никогда и не знал – Райна не обиделась.
– А что бы вы сделали, если бы выиграли в лотерею?
Служащий из соседнего офиса, верно, подумал, что с ним заигрывают, – нашли первую попавшуюся тему для разговора и флиртуют, – и потому весь приободрился, широко улыбнулся и расцвел.
– Ну, зависит от того, насколько большой выигрыш.
– Если большой.
– Если сто тысяч или больше, то обратился бы к финансовому консультанту. Нанял бы человека, который понимает, куда и что можно вложить.
– Ух ты!
– Умно, да? – мистер «я-знаю-что-ты-со-мной-заигрываешь» подмигнул, довольный собой и своим ответом.
– Умно́, – подтвердила Райна.
Действительно умно́. Даже слишком.
А для нее так вообще заумно.
Однако чем больше она размышляла над сказанным, тем больше убеждалась, что Дэйв дал ей воистину ценный совет. Куда может пристроить деньги необразованная в финансовых делах девчонка? В мусорную корзину – через клубы, выпивку и шоппииг. А вот финансовый консультант, наверное, может пристроить деньги правильно и, главное, выгодно.
Ведь может?
«Райна и финансовый консультант» – эти два понятия в ее голове сочетались так же плохо, как красная икра и мороженое.
Однако уже через сутки она пересилила себя и собственную неуверенность, отыскала в интернете список фирм, предлагающих искомые услуги и, выбрав самую известную, отправилась по указанному адресу.
Все лица, а точнее их выражения, были, как под копирку, – высокомерные, вычурные, воздающие триумф собственному мега-уму; висящий на первом этаже щит с именами она рассматривала не менее получаса.
– Мистер Даррен Косинг – советник первого ранга, мистер Гулан Турек – советник высшего ранга, мистер Вольдемар Бруттенберг – ну и имечко, затрахаешься произносить…
Ее губы шевелились, глаза скользили по десяткам глянцевых фотографий; с куртки и волос стекала на пол вода – на улице опять лило.
Холеная обесцвеченная секретарша в снежно-белом пиджаке, ожидавшая, пока посетительница соизволит, наконец, сделать выбор о том, с кем желает встретиться, в третий раз нехотя предложила замухрышке-Райне («в такой одежде достойные посетители не ходят») кофе.
– Нет, спасибо.
Кофе на самом деле хотелось.
Но еще больше хотелось не ошибиться с выбором – Райна подошла к этому вопросу со стороны интуиции: она не будет выбирать по рангу – она выберет того, чье лицо покажется ей наиболее симпатичным. Дурацкая идея? Может быть. Но другой у нее не было.
– Я бы хотела встретиться с мистером Ридом.
– Советником третьего ранга? – «третьего ранга» прозвучало с таким презрением, что за человека с невзрачным лицом, пегой растительностью на голове и бледными, как дождевая вода, серо-голубыми глазами сразу же стало обидно.
– Да, с ним.
– Не хотите рассмотреть кого-то другого?
– Я уже всех рассмотрела, – ответила Райна тоном, будто советников она рассматривала исключительно с позиции умственных способностей, а вовсе не по висящим на табло славы фотографиям.
– У нас есть… более опытные… специалисты. Мистер Рид работает здесь вторую неделю.
– Вот к нему и пойду.
«Ну и дура», – судя по взгляду, окончательно убедилась в сделанных ранее выводах секретарша.
– Я сообщу ему о Вашем приходе.
– Будьте так добры.
Взлетела к уху телефона трубка; пропикали несколько клавиш.
– Мистер Рид? К вам посетитель. Примите?
Ответ положительный – ей кивнули.
Тогда она еще была бедной Марго.
А спустя несколько месяцев стала богатой Марго.
Нет, не так – она стала очень-очень богатой Марго.
Он заявил сразу – «я беру пятьдесят процентов», а Райна не стала озвучивать норовящий соскользнуть с языка ответ «да хоть девяносто» – легко пожала плечами и кивнула.
На том и сошлись.
С тех пор Майнрад стал ее личным финансовым консультантом. Поначалу он еще пытался объяснять свои действия или решения, но быстро понял, что подробности мисс Марго Полански интересуют мало, и потому, заручившись ее согласием, принялся распоряжаться капиталом молча. Только время от времени приносил на подпись бумаги и указывал: «здесь, здесь и здесь».
Поначалу Райна была практически уверена, что ее облапошат, – снимут со счета все деньги до последнего цента, оставят с нулем и рваным башмаком в шкафу и сбегут в неизвестном направлении, но Рид, как ни странно, сбегать не торопился. Назначал встречи каждый вечер, вежливо интересовался – хотите узнать подробности сделок?
– Не хочу, – однозначно звучало в ответ.
А уже через пару месяцев Райна обнаружила на своем счету на начальные сто тысяч долларов (и не ноль на палочке), а двести сорок три тысячи. Еще через месяц уже триста семьдесят восемь… А через полгода благодаря невзрачному на вид, похожему на рыбу мистеру Риду у нее появился свой первый в жизни миллион.
Вот и выбирай после этого консультантов по рангу – не права была секретарша, ой, не права.
И понеслось – что ни месяц, то прибавка в денежных средствах, что ни квартал – новая машина у Рида.
Она не злилась на него за новые костюмы и крайне довольный собой вид.
Она за него радовалась.
Карандаш в пальцах дрожал.
Получится нарисовать или нет? Белый лист бумаги казался входом в рай – нужно просто изобразить на нем то, что хочешь, и оно обязательно сбудется. Того, кого хочешь.
Но Райна знала, что не изобразит, – не сможет. Она пыталась нарисовать человека со шрамом на виске много раз – десятки, если не сотни, – но все портреты, несмотря на усилия и многочасовой труд, лишь отдаленно напоминали оригинал. Где-то совпадал взгляд, где-то разлет бровей, где-то искривленный в ухмылке рот, но никогда у нее не получалось составить все элементы в одно целое – лицо Аарона Канна.
Бесполезно. Бессмысленно. Зря она отучилась на художественных курсах, зря платила лучшим репетиторам за частные уроки, зря оборудовала целую мастерскую и уставила ее мольбертами, холстами и красками – образ Канна ускользал.
* * *
(Asheni – Only Magic – Chris Wonderful Remix)
Россыпь звезд на бархате неба. Иногда Райне казалось, что пентхаус на верхнем этаже небоскреба она приобрела именно из-за этого – из-за террасы, с которой открывался потрясающий вид на ночной небосвод.
