Маша все понимала. Понимала она также и то, что согласится встретиться с Денисом при одном условии – Ирина должна ему во всем признаться, и как можно скорее.
Ничего не обещая, она согласилась лишь увидеться с ним. А дальше пусть решает сердце.
Оно ее не подведет. Оно никогда не подводило.
Завершенность действия – один из принципов гештальт-терапии, подразумевающий стремление личности к абсолютной целостности, избавление от фантомных болей, спровоцированных недосказанностью и неопределенностью.
В большинстве ситуаций люди по-настоящему хотят и стремятся к завершенным переживаниям, им нравится чувство уверенности и полноты. Точнее, законченности отношений.
Преследуя сугубо терапевтические цели, Мария сейчас сидела рядом с подозрительно молчавшей Ириной на переднем сиденье ее «опеля». Они ехали навестить Дениса в «Блек Форест».
Встретившись, бывшие подруги перебросились от силы парой слов приветствия. На вопрос: «Рассказала?» – Ирина мрачно кивнула и не стала развивать тему.
Вмешиваться в семейный конфликт во второй раз казалось безумием. Но тем не менее Мария рискнула пойти на шоковую терапию, исключительно ради себя, ради пресловутой завершенности и целостности.
«Через несколько минут я увижу Дениса. Пришло время закончить прерванный почти на целый год разговор».
Красный «опель» притормозил у высокого кирпичного забора. Нажав на потайную кнопку, Ирина подождала, пока металлические ворота раскроются, и въехала во двор.
Одноэтажный кирпичный дом, увитый диким виноградом и усаженный по периметру розовыми кустами, являл собой теперешнее пристанище Дениса Морозова. Маша с любопытством огляделась вокруг. В саду никого не было видно, наверное, хозяин внутри.
Она поймала себя на мысли, что совершенно не волнуется по поводу предстоящей встречи. Иссушающая, казавшаяся непреодолимой и вечной боль миновала. Незаметно и предсказуемо иссякло волшебное чувство. Осталось лишь стремление поставить точку…
Ирина жестом пригласила следовать за ней и, поднявшись к двери, открыла ее.
Денис сидел в кожаном кресле напротив входа с сигаретой в руках.
Он ждал их.
Его красивое лицо замерло непроницаемой холодной маской, он цепким взглядом окинул вошедших, сделал глубокую затяжку и, не торопясь, выдохнул вверх клуб дыма.
– Что ты тут делаешь? – раздался его мрачный голос.
Маша в нерешительности остановилась, приняв эти слова на свой счет. Но в тот же момент Ирина жалобно пискнула, извиняясь, и, повернувшись к Марии, зашептала ей на ухо:
– Оставлю вас наедине, чтобы не мешать. Заеду за тобой примерно через пару часиков, не переживай, предварительно наберу, чтобы не спугнуть. Чувствуй себя… как дома.
Через секунду ее уже не было. У ворот послышался шум заведенного двигателя и шелест шин отъезжающего автомобиля.
Они молча смотрели друг на друга. Он не предложил ей сесть, вальяжно развалившись в кресле и дымя в лицо.
Она с интересом разглядывала человека, который еще год назад был для нее всем. Не нуждаясь в приглашении, Маша приблизилась к Денису и села на диван рядом, не сводя с него глаз.
Оба молчали.
«Как я раньше не замечала, что он… полноват. За этот год его лицо изменилось, стало жестким, словно вырубленным из камня; губы, сводившие меня с ума, портит надменность. Раньше он так не улыбался… Глаза видавшего виды старика. Пустые и циничные. Словно это не он…»
– Соскучилась? – Денис заговорил первым.
Маша поперхнулась от неожиданности, но решила не кривить душой:
– В общем, да. Как ты?
Мужчина не соизволил ответить. Вместо этого он грубовато спросил:
– Доступ к телу, как я понимаю, разрешен?
Маша проигнорировала этот выпад.
Денис жестко затушил сигарету в хрустальной пепельнице и встал:
– Ну, давай отметим встречу, подруга! Виски, коньяк, или ты предпочитаешь русскую?
Маша отрицательно покачала головой.
– Как хочешь, я себе налью. А то того гляди расплачусь от радости.
«Что я здесь делаю?»
Денис вернулся со стаканом, наполненным наполовину крошеным льдом с виски.
– Ты долго собираешься в предбаннике сидеть? Чувствуй себя как дома – так хозяйка сказала. Пойдем в гостиную.
Устроившись перед огромной плазмой во всю стену, мужчина нажал кнопку на пульте, выбрав нейтральный канал.
Маша подошла к окну и выглянула в сад:
– Разводишь розы. Это была твоя мечта, я помню.
Денис молчал.
– Еще была у тебя мечта построить дом для себя и друзей, которые бы часто навещали вас. Дом ты построил, а друзья приезжают?
Денис продолжал, не говоря ни слова, в упор разглядывать гостью. Потом оценивающе сказал:
– Ты почти не изменилась. Точнее, не похорошела внешне, а вот внутри у тебя появилось то, что мне всегда нравилось в женщинах, – стержень. И глаза перестали быть овечьими. Наше расставание пошло тебе на пользу. У тебя есть мужчина?
Вопрос застал Машу врасплох. Есть ли у нее мужчина? Может ли она так величать Максимильяна?
– Нет, – стараясь в это поверить, твердо ответила девушка, и ей почему-то стало грустно.
Денис расплылся в прежней обворожительной улыбке и протянул руку:
– Ну что же мы время зря теряем? Садись поближе, верная подружка, согрей мое заледеневшее сердце.
Маша с удивлением прислушивалась к своим ощущениям. Тело молчало. Еще несколько месяцев назад она жаждала услышать эти слова, вновь погрузиться в медовые глаза и испить забытую страсть. Как все изменилось. Нежные поцелуи Макса, его руки заштопали простреленное навылет сердце, залатали душу, вдохнули новую жизнь. Даже исчезнув, ангел-хранитель продолжал ее защищать.
Денис, не привыкший к отказам, подошел к Маше и по-хозяйски притянул ее к себе:
– Как же мне нравятся неприступные женщины! Ты изменилась, Машуль. В лучшую сторону.
Маша почувствовала на щеке влажное горячее дыхание, наполненное парами не выдохшегося с ночи алкоголя. К горлу подкатил рвотный спазм, и она, оттолкнув Дениса, отошла в сторону.
Внезапно его глаза злобно сузились, превратившись в две хищные щелки. Сквозь сжатые в бессилии зубы он процедил:
– Пошла вон отсюда, щипаная курица! Тебя сюда не приглашали!
«Щипаная курица – это он о моей прическе, – невольно подумала Маша, не испытав ни капли огорчения. – Точно, похожа на взъерошенную птицу. Бедный он, бедный».
Воспользовавшись моментом, девушка направилась к выходу. Потом о чем-то вспомнила и, обернувшись у самой двери, сказала:
