– Я ждал этого момента тысячи лет не для того, чтобы стоять и слушать, как вы обсуждаете, какой из вызванных флотов ваших прихвостней придет сюда первым. Не тот вопрос вы обсуждаете. Вы отдадите наши миры обратно или нет? Он повысил голос, в котором был слышен едва сдерживаемый гнев.
Удивление на их лицах доставило ему ребяческое удовольствие. Он чувствовал себя как ребенок, который нашкодил, а взрослые ничего не могут сделать.
–Ты! – прошипел Медианец. Он уже освободил свое тело из под ветвей и продолжал, надвигаясь на гиганта:
– Как смеешь ты…
– Как посмели вы?! – прервал его Бальтазар, – кто дал вам право решать, какой расе жить, как им жить, а кого следует уничтожить.
На ворвавшихся в зал совета воинов Сморна он не обратил ни малейшего внимания, создав защиту огородив пространство вокруг себя потоками энергии, которые впитывал прямо из реактора цитадели. Они открыли огонь, который не причинил никакого вреда Бальтазару. Энергетический вихрь, подхватил пущенные в него заряды и смерчем кружил их вокруг него смертоносным торнадо. Сморны – хорошие воины. Не растерявшись, они всем скопом ринулись на него, на бегу обнажая страшного вида клинки. Распределив бушующий вокруг ураган энергии на выходы из залы, он запечатал его намертво.
С виду неповоротливый гигант, встретил противника своими огромными когтями, которые были изогнуты, словно сабли, горящие изнутри зеленоватым огнем, крутанулся на месте столь стремительно, что следовавшие первыми воины ударились о воздух, который вдруг стал плотным и горячим. Боли никто из них почувствовать не успел, настолько быстро и тонко их разрезало пополам.
Из отрубленных конечностей и перерубленных тел реками лилась кровь. Весь этот танец смерти длился не более десяти секунд, как всё было кончено. Некогда могучие войны валялись, словно поломанные игрушки с оторванными руками и ногами. Раненых не было, можно было не проверять. Вываленные наружу внутренние органы и выпушенные кишки говорили красноречивей любого лекаря.
Усилием своей воли Бальтазар перекрыл питание остальным креслам, в которых в шоке сидели члены совета галактического ядра. Они все со звоном попадали на пол, как осыпаются осенью листья.
В это время флот Кварга вышел из гиперпространства.
– Смотрите, что сейчас случится с вашими прихлебателями, сказал он, подключаясь к энергиям, которые питали голопроектор, внимательно следивший за окружающим цитадель пространством.
В воздухе развернулась огромная картина, на которой один за одним появлялись различного тоннажа корабли Кваргов, выходя из гиперпространства. Неожиданно как для совета, так и для вражеского флота, по бокам, будто из неоткуда, сбросив поля иллюзий, появились две небольшие планеты. Третья планета появилась сзади вышедшего из-под пространства флота, замкнув полукруг. Планетоиды начали светиться изнутри, тем же зеленоватым пламенем, что и когти Бальтазара. Казалось, само ядро планет просвечивало их насквозь, разгораясь все сильнее. Пространство на изображении объемной картины данного участка космоса дрогнуло. Сама материя обрела плотность, закрыв собой свет далеких звезд. Звук в безвоздушном пространстве невозможен в принципе, но, тем не менее, все отчетливо слышали звук нарастающего свиста. Это был стон самого космоса, стон великого Ничто. В одно мгновение тысячи кораблей Кварга оказались под страшной силой гравитационного удара, который превратил их в груду бесполезного металлолома. Их флот оказался, будто, между двух ладоней, которые прихлопнули его, словно назойливого комара. После этого планетоиды, вновь спрятавшись за вуалями маскирующих полей, переместились за тысячи световых лет от этого места, и заняли места в далекой системе, ожидая своего часа.
– Ты ответишь за это, Бальтазар, – сказало существо, похожее на медузу.
– Разве того, что вы уничтожили когда-то мой народ лишь только потому, что не смогли постичь чудес нашей науки, вам недостаточно? – с издевкой спросил он, – или вы уничтожите нас еще раз за то, что я пришел просить отдать то, что принадлежит нам по праву? Бальтазар медленно приближался к медузе, постепенно заставляя атомы воздуха двигаться быстрее. Воздух вокруг существа, похожего на медузу начал нагреваться, становясь сухим и горячим как в пустыне, принося ей невыносимые мучения.
– Нравится? – спросил он, присаживаясь на корточки напротив нее.
– Гори в пламени, чудовище! – задыхаясь от боли, выдохнула медуза.
Помня о том, что члены совета нужны живые, Бальтазар ослабил хватку, воздух вокруг медузы начал остывать. Остальной совет молчал.
– Что-то вы какие-то скучные, может и впрямь добавить огонька, а то наша встреча проходит как то прохладно. Он вызвал изображение родной системы Медузы.
– Смотри, – сказал он, для эффекта щелкнув когтями друг о друга, высекая зелёные искры. Системная звезда в тот же миг, сбросив верхнюю оболочку, в страшном взрыве превратилась в сверхновую, сжигая в адском пламени родные миры медузы. По залу прокатился отчаянный вопль существа, осознавшего, что осталось без родной колыбели, которая вскормила и выходила его народ.
Дальше Бальтазар вызывал одно за другим изображения всех двадцати восьми материнских систем совета, и с каждой из их родных звезд происходили страшные вещи: все они гибли, подчиняясь воле гигантов, страшной смертью.
В центре одной звезды возникала черная дыра, затягивая в свою ненасытную утробу звезду и разрывая на части безумной силой гравитации планеты системы. Некоторые звезды затухали прямо на глазах. Ядерная реакция в их недрах прекращалась почти мгновенно. Солнце медианцев, которые добили оставшихся в родной системе гигантов в погоне за богатством, превратилось в огромный кристалл невиданной красоты. Миры же Медеи замерзли очень быстро, лишенные тепла звезды.
– Ты чудовище, – сказал кто-то из зрителей этого действа.
– Вы помните меня, когда я пришел к вам в первый раз, спросил он, силой своего разума вынимая из памяти компьютера цитадели совета запись, соответствующую тому моменту. На изображении перед этим же советом возник гигант, вместо когтей у него были пять обычных пальцев, а его добродушное лицо застенчиво улыбалось совету.
– Не может быть, – произнес кто то.
– Может, – утвердительно ответил Бальтазар. Мой предшественник и я – одно лицо, но два совершенно разных существа. Вы изменили нас, не остановив ту бойню, сказав, что выживет сильнейший. Те, кто выжил, переосмыслили сказанное тогда вами, и поняли, что вы были правы на счет естественного отбора. Теперь на правах сильнейшего, я счел ваши виды недостойными существования.
Это был приговор древним народам. Все двадцать восемь представителей древнейших рас галактики сидели на полу в ожидании своей участи рядом со своими креслами-тронами, в которых они, удобно устроившись, правили галактикой «Млечный путь» стальным кулаком. Кто-то сидел, обхватив голову руками, кто-то бился в истерике, кто-то просто сидел молча. В один миг они потеряли все: миллионы лет развития, все достижения, все обратилось в прах безвозвратно. На бывших повелителей – вершителей судеб было жалко смотреть, но на этом их ужас не закончился.
