Печальная слава Освенцима еще не была известна советским людям, а Михаил Цалюк сам был киевским евреем. Он вступил в армию в самый первый день войны, когда ему было восемнадцать лет, и за четыре с половиной года войны видел много трагедий, но увидеть лагерь смерти тысяч и тысяч евреев — такого он не ожидал.
Цалюк подвел своих солдат к железным воротам с надписью «Arbeit macht frei».
— Товарищ старший лейтенант, чего это немцы написали на воротах?
— Написали: «Работа делает свободным».
— Это для какой же цели, для кого?
— Это, ребята, лагерь смерти. А надпись — это насмешка и издевательство над пленными и заключенными, которых здесь убивали.
— Понятно, значит, чтобы работали на них, а они их потом убьют.
Держа автомат наготове, Цалюк вел солдат мимо бараков. Лагерь казался пустым, но в нем еще могли оставаться какие-то отдельные стрелки. Никто из его взвода никогда не был в немецком концлагере, они даже не совсем понимали, проходя мимо брошенных бараков, в какую ситуацию попали. Покидая лагерь, немцы могли заминировать бараки. Вокруг стояла тишина, и вдали они увидели редкую толпу глазевших на них арестантов в полосатых бушлатах. Цалюку пришло в голову, что это оставшиеся заключенные концлагеря.
Навстречу ему бежал один из заключенных, это был Казимерж Смолен. Он, задыхаясь от бега и слабости, сказал на ломаном русском языке:
— Пан хорунжий, а пан хорунжий, там, в одиннадцатом бараке, лежит умирающий, один из ваших, еврей из Риги. Господин хорунжий, его надо спасти, обязательно надо спасти. Это герой, последний оставшийся в живых после недавнего восстания заключенных. Это такой человек!
Цалюк спросил:
— Вы поляк?
— Да, да, я поляк, я здесь сидел все годы. Пан хорунжий, надо спешить.
— Ведите нас туда.
По дороге Цалюк успел выяснить, что все немцы ушли и захватили с собой основную массу заключенных. На полу в пыточной камере лейтенант Цалюк нашел распростертого умирающего Зику Глика. Он пощупал пульс, на руке его не было, но на шее еще прощупывалось слабое напряжение кровяной волны. По приказу Цалюка санитары взвода положили Зику на носилки и отнесли к санитарной машине, которая медленно продвигалась за солдатами между бараками. Его повезли в медико-санитарный батальон дивизии.
27 января в Освенцим вошли советские части. Всех узников поместили в госпитали. Зика Глик смог открыть глаза и заговорить только через месяц.
* * *
Наступление советских войск все больше оттесняло немцев на запад, они бежали в панике. «Ангел смерти» Менгеле, стараясь скрыться, переоделся в форму рядового солдата армии и пытался затеряться среди толп бегущих солдат. Но вместе с инстинктом самосохранения в гестапо не исчезал инстинкт уничтожения евреев. Казалось бы, спасая свою шкуру, они должны были оставить их в покое. Но нет! — в январе 1945 года они увезли с собой из Освенцима 58 тысяч узников и перебросили многие тысячи польских и венгерских евреев в Бухенвальд. Почти половина из них были смертельно больны и, когда их привезли, остались безжизненно лежать в вагонах для скота. В феврале переполненный Бухенвальд стал самым крупным лагерем смерти: в нем находилось 112 тысяч узников. Немцам даже не нужно было убивать их — они умирали сами от истощения и инфекций
[30]. Всего за время существования Бухенвальда там из 238 тысяч заключенных умерло 56 549 человек.
В начале апреля 1945 года солдаты СС вывезли из лагеря несколько тысяч евреев. До подхода американских войск они собирались провести массовую эвакуацию, чтобы скрыть следы своих преступлений. Но в лагере образовалась вооруженная организация из заключенных, которая смогла остановить эвакуацию.
11 апреля 1945 года в Бухенвальд вошла 6-я танковая дивизия американской армии. Но фактически лагерь был освобожден от гестаповцев самими восставшими узниками. За три месяца до освобождения там умерло 14 тысяч человек, многие были на таком пределе истощения, что уже после освобождения тысячи жертв не удалось спасти и они все равно умерли. Одной из предельно истощенных женщин была Лена из Риги, невеста Зики Глика. Ее положили в американский госпиталь, и там она стала медленно поправляться.
Американские офицеры пытались расспросить жителей занятого ими соседнего города Веймара, что они знали о расположенном рядом лагере смерти. Абсолютно все отвечали:
— Nichts (Ничего).
Тогда через пять дней после освобождения по приказу американского коменданта Бухенвальда, в лагерь заставили прийти тысячу веймарских жителей. Они подчинились неохотно, шли опустив головы. Им приказали прийти и самим увидеть зверства нацистов и гестаповцев. Людей подвели к широкой и глубокой яме, все дно которой было покрыто несколькими рядами истощенных тел умерших узников. Немцы старались смотреть в сторону. Тогда им приказали спуститься в яму самим и разложить тела умерших в один ряд.
24. Как и почему бомбили Дрезден
В октябре 1944 года заключенные львовской тюрьмы заметили, что охранники и офицеры вдруг засуетились, начали выносить во двор и грузить на машины бумаги и совсем перестали бить заключенных. И заключенные поняли, что на фронте произошло что-то, напугавшее немцев. Всех срочно вывели во двор, быстро посадили в грузовики и перевезли на железнодорожный узел. Саша Фисатов был среди них. Так же быстро, почти в панике, их загоняли в товарные вагоны. Издали слышался глухой гул артиллерийской канонады. Было очевидно, что немцам надо скорее убираться из Львова. Значить это могло только одно: шло наступление советских войск, и они подступали к границе Германии. Три дня состав с пленными куда-то везли, куда — никто не знал. Между собой они решили, что вряд ли их везут, чтобы казнить:
— Работать заставят, пока не подохнем.
В вагоне было только одно маленькое зарешеченное окно, через которое они, как ни старались, ничего не могли разглядеть всю дорогу. Но когда состав двигался, в окошко врывался ветерок и хоть немного разгонял вонь, исходившую от бочки-параши. Через три дня состав прибыл на большой железнодорожный узел. Поздно ночью, в глубокой осенней темноте, их выгрузили. Командовал выгрузкой тот самый знакомый Саше офицер. Саша издали поглядывал в его сторону, слышал его строгие окрики: он ругал своих солдат, и те вытягивались перед ним в струнку. Наконец их построили колонной и куда-то повели по окраине большого города, Саша видел вдалеке очертания дворцов с башнями и крестами. По тому, что ему сказал тот офицер, он понял: они в Дрездене, в центре Германии. Чтобы не возбуждать никаких подозрений, он не стал делиться с другими этим открытием.
На следующее утро их погнали работать на железнодорожный узел. Они прокладывали новые пути, работа была тяжелая: носили на себе тяжелые шпалы, еще более тяжелые рельсы, катили тачки с землей, орудовали тяжелыми молотами. Охранники не спускали с пленных глаз. В первые же дни Саша стал осторожно приглядываться, куда и как можно было бы скрыться после побега. Далеко не убежишь — надо найти что-то поблизости. Часовых не так много, с Сашиным опытом обмануть их и проскочить между ними было бы несложно. Ну застрелят — так ничего не поделаешь. Он очень хотел выполнить задание офицера, даже с риском для жизни. Но где найти место, чтобы скрыться? Надо торопиться, надо быть готовым в любой день, когда офицер даст ему передатчик.
