Глава 1
Согласно традициям аруанцев вдова должна была провести три дня над телом мужа, оплакивая его. Так как здесь не Аруания, фамильного склепа не наблюдалось, а прах имелся, я три дня просидела в своих покоях. Урну с прахом мне выделили. Ага, ещё и своих людей поставили охранять мой покой, чтобы посторонние не отвлекали меня от важной задачи. Уверена, что здесь не обошлось без дотошного азгарна!
Бетти была единственной, кто допускался ко мне. Именно она приносила мне из-под полы еду. По законам всё тех же аруанцев, вдове не стоило думать о бренном. Сволочи! Особенно если учесть, что всё по тем же традициям, желающие почтить память усопшего три дня пьянствовали, восхваляя доблесть отошедшего в мир иной и ратные подвиги. Я ещё в Аруании не была, но уже эту страну ненавижу!
Единственным плюсом было то, что у меня оказалось в достатке времени подумать о своём будущем и дальнейшей линии поведения. Как рассказала мне Бетти, аруанцы послали своему королю подробное изложение событий и теперь мы ждали разрешения на посещение страны. Думаю, жене не откажут в сопровождении праха на Родину мужа и встрече с ребёнком. К тому же, Ясарат обещал поспособствовать.
Урну с прахом я поставила в дальний угол и задвинула её креслом. Просто один взгляд на неё вызывал у меня мороз по коже. Можно было бы предположить, что это проснувшаяся совесть, но она как раз молчала. Наверное, ужасно, но я не пролила ни единой слезинки по Владу. В душе всё как будто выгорело.
Вот правду говорят: «чужая душа — потёмки» и «любовь слепа». Получалось, что я не знала по-настоящему человека, с которым прожила год и от которого родила ребёнка, а теперь уже и не узнаю. Если совсем честно, то Влад открылся мне с совсем неприглядной стороны, и его не узнавать хотелось, а бежать без оглядки.
Встречи с королём Аруании я страшилась, и хорошо, что рядом будет аттан. Кстати, как доложила Бетти, он до сих пор находится в своих покоях, залечивая раны, и никого к нему не пускают. Я-то знала, что от ран и следов не осталось, но оглашать это нельзя, иначе у многих возникнут вопросы насчёт чудесного излечения. Ведь все видели, как его полуживого после поединка унесли.
Кстати, приятно, что не мне одной в заточении томиться приходится. Правда, вспомнив о том, что в покоях Ридгарна, в отличие от моих, имеется очень удобный тайный ход, я скисла.
Аттан больше ни разу не тревожил мой покой. Сейчас я уже и общению с ним была бы рада, но он молчал, а вызывать его по нашей связи самой, чтобы узнать, как обстоят дела, мне не позволяла гордость. Вот верная Бетти и была единственной ниточкой, которая связывала меня с окружающим миром.
Кажется, это были самые долгие три дня в моей жизни. Спала ночами я плохо, и хоть снов не помнила, но чувство тревоги не покидало меня. С одной стороны понятно: я не знала, что ждёт меня в будущем, но вынужденное заточение выматывало. Конечно, можно было бы прикрыться тем, что я Тень и не соблюдать никаких обычаев, но это бы выставило аттана с не лучшей стороны: как бы и мужа лишил, и оплакать его не дал. Ещё это было необходимо и мне для создания положительной репутации. То, что аруанцы доверили мне поджечь погребальный костёр, показывало, что они признают меня вдовой Влада, и нужно было закрепить результат. Всё ради сына.
Спасибо Мирэль, которая через свою служанку передавала мне информацию. Ко мне аруанцы были настроены благожелательно. Они тоже не дураки, путём окольных расспросов и сборов сплетен, выяснили о мужской несостоятельности аттана, его «пристрастиях» и что мы не любовники. Как хорошо, что я в своё время распустила слухи! Сейчас мне это было только на руку.
Вот только азгарн воду мутил. Это именно он настаивал, чтобы их люди дежурили не за дверями, а в самой спальне. Не хотел гад мне давать никакого уединения. Наверное, желал убедиться, что я заливаюсь слезами и лобызаю урну с прахом мужа. Хорошо ещё королева возмутилась насчёт нарушения норм приличий.
«Какие могут быть посторонние мужчины в спальне вдовы?!» — гневно воскликнула она.
Тому пришлось смириться с отказом, а мне радоваться хоть мизерной свободе в своих покоях, а то бы действительно пришлось спектакль перед всеми разыгрывать, а я не настолько хорошая актриса.
* * *
Утром четвёртого дня я облачилась в траурное платье, которое мне доставили по случаю. Именно с ним Бетти пронесла мне завтрак сквозь кордон, устроенный у моих дверей. На какие только ухищрения она ни шла, чтобы накормить меня. Хорошо ещё, что обыскивать её не имели права, а то бы я ноги протянула без еды. Вот не любят аруанцы своих женщин, не любят! Варварские традиции: или на костёр за мужем, а если не хочет, то остаётся надежда, что вдова подорвёт здоровье от холода склепа и голода. Брр! Мне ещё повезло заточением в своих комнатах отделаться.
Странно, по традиции за мной должны были прийти ещё с утра, но за дверями царила тишина, а время близилось к обеду. Я уже устала любоваться на урну, которую поставила на видное место, и печальный вид изображать. Посланная к аруанцам Бетти вернулась и, шипя сквозь зубы, сообщила, что все ждут азгарна. Он самый главный в делегации. Открыть дверь и отдать дань уважения вдове должен он, так как родственников Влада среди прибывших нет.
— И где его носит? — разозлилась я, так как поняла, что тот намеренно затягивает время, и это война.
— Я поговорила со слугами. По негласным данным вокруг него вчера весь вечер увивалась одна вдовушка, и исчезли они вместе. К себе, по крайней мере, он ещё не возвращался.
— Значит, он там себе булки греет, а мне жди его?! — взбесилась я. Бетти лишь сочувственно посмотрела на меня. Самое обидное, что иного выбора у меня не было, если я хотела соблюсти традиции и отдать дань памяти мужу. Хотя бы в глазах аруанцев, чтоб им пусто было!
Сжав зубы и мысленно понося одну белобрысую сволочь, я всё же дождалась его. К обеду вернулся, кобелина блохастая. Сначала мы услышали некое шевеление за дверями, а потом они распахнулись, и в мою комнату вплыл азгарн. Я даже с кресла не встала. Так и сидела, задумчиво уставившись на урну с прахом мужа.
— Вижу, ваша скорбь так велика, что вам не хватило отведённого для прощания времени, — пряча под сочувствием ехидство, произнёс азгарн после слов приветствия.
— Своё прошлое всегда тяжело отпускать, — не глядя на него, с достоинством ответила я. Вообще-то мысленно я уже его этой урной огрела и по голове, и по всем уязвимым местам. Ответить хотелось что-нибудь похлеще, но помимо этого урода пришли и другие аруанцы, и мне оставалось лишь мысленно награждать его тумаками.
— А я вам предлагал взойти на костёр вместе с мужем, — напомнил он.
— Раз боги сохранили мне жизнь во время несчастного случая в путешествии, значит, они уже тогда знали, что я буду нужна своему сыну. Кто я такая, чтобы спорить с их волей и отказываться от их милости?
