— Так дело только в этом?
— Я говорила уже, что не хочу усложнять.
— И просто уйдёшь? — произнёс Рид спокойно, но я кожей чувствовала, как он напряжён.
«Нет, пляски с бубнами устрою!» — мысленно огрызнулась я, а вслух сказала:
— К чему долгие прощания, если ты в любой момент можешь со мной связаться?
Почувствовав перемену моего настроения, он деморализовал меня, сокращая и так небольшое расстояние между нами.
— Тогда поцелуй на прощание? — то ли вопросительно, то ли утвердительно произнёс он, склоняясь ко мне.
— Нет, — отклонилась я, не давая ему себя коснуться.
— Почему? Просто поцелуй… Не доверяешь мне?
Что-то я искренне сомневалась, что дело ограничится одним поцелуем. Самое обидное, что из нас двоих больше всего я не доверяла себе, в чём и призналась. Никак от нервов совершила такую глупость.
— Скорее себе. Из нас двоих ты отличаешься большим здравомыслием.
— Я бы с этим поспорил, — произнёс аттан и молниеносно подхватил меня на руки.
— Отпусти! — только и успела вскрикнуть я, как уже оказалась сидящей на его коленях, расположившись на диванчике, с которого мы не так давно упали. То, что не потащил в спальню, с одной стороны успокаивало, а вот с другой — место дислокации навевало уж очень горячие воспоминания.
— Чего ты боишься? — склонился он ко мне, заглядывая в глаза. — Я не сделаю ничего, чего бы ты не хотела. Обещаю остановиться, как только ты попросишь.
Он коснулся моих губ, но не поцеловал, просто провёл по ним своими, потёрся. Соблазняя, но оставляя выбор за мной.
По мне как будто ток пропустили, настолько остро я почувствовала эти лёгкие прикосновения. Слова его тоже не успокоили.
— А если я попрошу не останавливаться? — произнесла я и ахнула, когда поняла, что озвучила свои сомнения вслух. Кажется, в этот миг мы оба затаили дыхания, а я ещё почувствовала, как загораются мои щёки. Стыд, злость на себя горючим коктейлем взорвались в моей крови, и я рванулась из его рук. Просто умная Маша, которая сдала себя с потрохами!
— Вика, обещаю, что не сделаю ничего, не будучи уверен, что ты этого действительно хочешь, — быстро произнёс аттан, удерживая меня.
— Рид, ты же этим не ограничишься! — вышла из себя я. — Мне нужно думать о другом, нужна холодная голова, я не хочу просыпаться от того, что ты решил поиграть с моим телом моими же руками, не хочу, чтобы ты выбивал меня из равновесия. Не хочу бороться с твоими собственническими замашками, мне и так проблем хватает!
— Ты просто нервничаешь перед поездкой, — сделал вывод аттан, прижимая меня к себе. — Не бойся, ты не одна. Я поддержу тебя и помогу всем, чем могу. Не нужно надумывать проблемы там, где их нет.
— И в кого ты такой умный? — задиристо поинтересовалась я, но вырываться перестала. В чём-то он был прав, и мне было страшно. Сказывалось напряжённое ожидание поездки, и чувствовала я себя как актриса перед премьерой. Что ждёт меня завтра? Как меня примут в Аруании? Много ли рассказал Влад королю? Крепкие мужские объятия обещали поддержку, а я не железный Феликс, вот и прислонилась лбом к его плечу, приказывая себе не расклеиваться.
— Положение обязывает, — ответили мне и зарылись рукой в волосы, массируя затылок. Было приятно, и я забила на то, что этим он растреплет причёску.
Когда я немного расслабилась, он потянул меня за волосы, заставляя поднять голову и посмотреть на него.
— Ты меня тоже выбиваешь из колеи. Ещё не встречал таких противоречивых женщин, как ты. Вроде бы и эгоистка, не желающая никому помогать, но в то же время отзывчивая к просьбам чужих людей и, рискуя быть раскрытой, лечишь ребёнка. Не желаешь ничего делать бесплатно, споришь за каждую монету, но, не говоря и слова, едешь в больницу помогать детям. Грозишься убить — и спасаешь жизнь… Колючка, к которой не притронешься, но когда убираешь шипы — нежная, игривая, страстная.
Оуу! Кажется, я потеряла свою челюсть от откровений аттана. Он же всматривался мне в глаза так пристально, как будто пытался рассмотреть душу.
— Не буду врать, мне не нравится, что ты исчезаешь из моей жизни. Понимаю, что ты должна ехать, но не желаю отпускать. Хочу узнать, какая ты настоящая, — он поцеловал меня в висок и опять заглянул в глаза. — Позволь сегодня тебя любить. Ведь мы оба будем сожалеть, что так и не узнали, как бы это могло быть между нами, когда только я, ты и желание, не подогретое всякой отравой.
Твою мать, и где все умные мысли и здравый смысл, когда они так нужны?! Он озвучил мои тайные желания. Мне и самой хотелось узнать, каково это, и в данный момент я не могла вспомнить ни одного довода против.
Заворожённая силой его слов, взглядом, я подняла руку и дотронулась до его щеки, проводя по тому месту, где раньше был шрам. Всё же, когда я вернусь в свой мир, будет вспоминать изредка обо мне, смотрясь в зеркало.
Я его тоже вряд ли забуду. Слишком глубокий след он оставил в моей жизни, обнажил такие грани характера, о которых я в себе и не подозревала. Пробудил чувства от ненависти до привязанности, иначе, почему я сейчас сижу на его коленях и не нахожу в себе решимости уйти? Он давал магическую клятву не принуждать меня и потребуй я — удержать не сможет.
И в то же время я не могла сдаться. Желание боролось с самосохранением. Я страшилась что-либо проверять. Ведь одно дело списать всё на то, что тебя опоили, и совсем другое — понимать, что эмоции настоящие.
— Не надо, — тихо произнесла я, после внутренней борьбы, и для верности покачала головой.
— Хорошо, — неожиданно легко согласился аттан, — ограничимся поцелуями.
Я почувствовала сожаление из-за того, что он даже не настаивал, но когда его губы коснулись моих, сама обняла его за шею, сокращая расстояние между нами, решив позволить себе хотя бы эту слабость.
Ему опять удалось меня удивить. Вместо того чтобы наброситься, пока я не передумала, он неспешно изучал меня, никуда не торопясь. Страстные поцелуи были бы ожидаемы, но никак не нежные. Я смаковала их, складывая в копилку воспоминаний.
Когда почувствовала, что он вытаскивает из моих волос шпильки, чуть отстранилась, вопросительно взглянув на него.
— Хочу увидеть твои распущенные волосы. Можно? — смотря на меня, он вытащил ещё одну шпильку, пропустив между пальцами упавшую на плечо прядь волос.
Сделал это с таким удовольствием и наслаждением, что я подумала: «Почему бы и нет? Мне это ничего не стоит, потом соберу, а ему приятно». Вообще, он вёл себя так, как будто сидящий на диете человек, позволивший себе один десерт, и теперь собирающийся есть его медленно, наслаждаясь всеми оттенками вкуса.
Аттан прядь за прядью распустил мне волосы, и впился взглядом, буквально поедая глазами, а потом зарылся пятернёй и, надавив на затылок, резко притянул к себе, опаляя жадным поцелуем. Кажется, его терпение оказалось не безграничным или, если сравнивать себя с десертом, на меня перестали облизываться, решив вкусить по-настоящему.
