Акакий Игоревич оскорбленно откинулся на спинку стула и облил жену горьким презрением.
– Ты недалекая, глупая женщина, Кла… ва! П… Привыкла в чугунке свинь…ям… А меня… интеллигента… Да! Попрошу не смеяться! Интеллигентов… надо помыть… побрить… и уложить… в кроватку!
Клавдия только пожала плечами, засучила рукава и, перехватив супруга поперек талии, потащила в его любимую комнатку. Там уложила на дно ванны, точно мокрое белье, и принялась накручивать кран. Акакий с пьяной ухмылкой, прикрыв глаза, сложил руки на животе и, похоже, не понимал, где находится. Ледяная вода рванула из крана, и Акакий Игоревич, мигом протрезвев, взлетел соколом.
– Кла-а-а…!!!
– Лежать!!
– Есть! – покорно отрапортовал Акакий и принялся послушно синеть.
Вода уже добралась до его подбородка, и в грешную голову Распузона закралась неожиданная мысль – а не его ли жена была изувером-убийцей, который тщательно выкашивал работников клуба? Акакий уже тихонько выл и жалел, что не успел написать маме прощальное письмо, но сопротивляться Клавдии не отваживался. Присмотревшись к несчастному, Клавдия наконец прекратила пытку и ловко выдернула супруга из воды.
– Так, сеанс отрезвления прошел успешно, теперь скинь мокрую одежду… да и сандалии тоже снимай, ну а теперь не забудь растереться полотенцем. Ой, да не так, горе мое!
Она принялась так яростно тереть его махровым полотенцем, будто сдирала с него шкурку, как с молодой картошки.
– Ну вот и славно, – обтерла она мокрые руки и протолкнула измученного супруга в кухню. – Так ты кушай борщ-то, я тебе свеженького налила.
Акакий швыркнул носом и покосился на кота, который ехидно жмурил глаза.
– Ты хоть бы Тимки постеснялась, – разлепил супруг уста.
– Да он тебя еще не такого видел. Ты мне лучше скажи, как у тебя прошла встреча с Бобовым?
У Акакия Игоревича наступило мимолетное прозрение, и он вдруг понял, что новой бури не миновать – основную миссию он так и не выполнил.
– Ты что – уснул, что ли?! – тряхнула его за плечо супруга. – Я тебя спрашиваю – ты узнал что-нибудь или просто так, на радостях налакался?
– Клава, я все узнал, – трагичным шепотом сообщил Акакий, – Бобов действительно муж Агафьи Эдуардовны! А еще… у него такая прическа! Знаешь, здесь так, а здесь обратно!
– Та-а-ак, а что-нибудь, кроме прически, ты узнал? – уперла руки в бока Клавдия Сидоровна и стала тучей надвигаться на немощного Акакия.
Акакий икнул, оторвался от тарелки с борщом и многозначительно произнес:
– А все остальное я расскажу тебе завтра.
Потеряв последние силы, мужичок уронил голову на стол и звучно захрапел. Клавдия Сидоровна без труда подняла на руки свою драгоценность и, не церемонясь слишком, швырнула его на диван.
Утром Акакий проснулся от зверской головной боли и иссушающей жажды. Больше всего хотелось вскочить и напиться холодной воды, прямо из-под крана, чтобы прохладные брызги попадали на горячее лицо, шею, щеки… Однако в кухне уже слышалось шарканье Клавиных тапочек, и Акакий еще крепче зажмурил глаза. Надо просто дождаться, когда жена уйдет, а потом можно напиться, и отлежаться, и вообще – почувствовать себя человеком. Акакий Игоревич постарался заснуть, и это ему почти удалось, но вдруг на него обрушилась целая лавина прохладной воды.
– Кла!.. Клава!! – задыхаясь от испуга и выпрыгивая из постели, завопил глава семейства. Во весь диван растеклась огромная лужа, и мягкое покрытие тут же ее поглотило. Клава стояла над ним с трехлитровой банкой и гоготала на все этажи.
– Ну что, зайка мой, как тебе освежающий душ? Пришел в себя? Вот и славно, теперь возьми фен и высуши все это безобразие.
Нет, просто удивительно, куда смотрели глаза Акакия тридцать лет назад, когда он брал Клавдию в спутницы жизни?
– Ну, рассказывай, что ты вчера вытряс из этого Бобова? – как ни в чем не бывало спросила Клавдия.
– Он точно ничего не знает, – отряхиваясь, как мокрый щенок, пытался выкрутиться Акакий.
– Чего он не знает? Когда они с Агафьей поженились? Как они жили вместе? Что ты у него спрашивал?
– Я зашел…
– Ну?
– Спросил, можно ли мне поговорить с Бобовым Семеном Николаевичем…
– Ну?
– Ну а потом мы поговорили… Он тут совсем ни при чем.
– Понятно, – покачала головой Клавдия Сидоровна и точно топором рубанула: – Три дня домашнего ареста! И без сладкого!!
Наказание было суровым. Акакий был непревзойденным сладкоежкой, и для него такой приговор был просто невыносим.
– Клава, а батончик «Сникерс» можно?
Супруга даже не удостоила его взглядом. Ближе к четырем часам Клавдия Сидоровна принялась куда-то собираться. Жалко, что с Жорой они вчера так и не договорились о встрече. Но это даже и лучше – теперь только от нее он мог узнать о последних событиях, значит, сам будет искать с ней встречи.
Приведя себя в порядок, Клавдия Сидоровна заторопилась в бухгалтерию. Времени еще было достаточно, и она решила просто, не выделяясь, прогуляться возле проходной. Уже подойдя к заводу, Клава вдруг оторопела. Боже! Она же совсем не знает, как выглядит этот Осипов! Она заметалась возле дверей, но провернуть вчерашнюю историю с пропуском не решилась, у нее не было с собой даже собственного паспорта. Потом, поразмыслив, Клавдия Сидоровна решила вычислять Осипова по огромной спортивной сумке. Не может быть, чтобы из проходной валом валили мужики сплошь со здоровенными баулами. Было уже четыре, но никого с сумкой не наблюдалось. Клавдия Сидоровна выбрала удобное местечко для наблюдения – между мусорной урной и киоском – и теперь не сводила глаз с проходной.
Спустя еще часа полтора стеклянные двери вдруг распахнулись, и через узкий проход вывалилась огромная толпа. Мужчины, женщины, с сумками, без сумок, их было так много, что невозможно было выделить кого-то одного. Такого поворота событий Клавдия не ожидала. Она рванулась в самую середину толпы и стала хватать людей за руки.
– Мужчина, мужчина, ну постойте же… Вот бегемот! Женщина! Женщина, подскажите, вы не знаете, где здесь Осипов? Женщина! Я же к вам обращаюсь! Ах, вы мужчина, извините, Осипова не видели? Да что вы, оглохли?! Осипова не видели?!
– Да нет здесь твоего Осипова, он не в нашей смене.
Снова потянулись долгие минуты ожидания. И наконец терпение Клавдии Сидоровны было вознаграждено – из проходной неспешной походкой вышел вальяжный молодой человек с огромной коричневой сумкой. Клавдия кинулась к проходной.
– Скажите, а кто это пошел? – скороговоркой спросила она у седенького старичка.
– Иван Осипов, увольняется он. А жалко, столько лет проработал, и чего ему не трудилось, зарплата…
Клавдия не стала дослушивать стариковские рассуждения, а устремилась вслед за Осиповым. Ей осталось добежать каких-то шагов десять, когда она услышала сзади резкий скрип тормозов и почувствовала, как чья-то крепкая рука увлекла ее в машину.
