Между прочим, Анна утверждала, что у нее в животике имеется особый «ящичек» для шоколадок, печенья и конфет, то есть для сладостей. За обедом дочь откладывала в сторону нож с вилкой и объявляла, что она так наелась, что в нее не влезет больше ни кусочка брокколи, цветной капусты или морковки. Однако десять минут спустя просила мороженое. Или йогурт. Или торт.
– Мороженое? – с улыбкой «удивлялась» Джулия. – А говорила, что наелась до отвала.
– Я наелась едой, – отвечала Анна, понимавшая под «едой» все несладкое. – А вовсе не мороженым. Мороженое пойдет в особый ящичек.
Как ни странно, дочка, похоже, была права. Сколько раз Джулия, съев в ресторане жирный суп с хлебом, кряхтя приканчивала огромную отбивную, уверенная, что не сможет больше проглотить ни кусочка. Но стоило официанту поинтерсоваться, не желает ли она десерт, скажем, немного сорбета или крем-брюле, как Джулия обнаруживала, что желает. Что для крем-брюле местечко таки найдется. Короче, «особый ящичек» – объяснение ничуть не хуже прочих.
Она взяла телефон.
– Миссис Краун? Говорит инспектор Уинн. У меня для вас кое-какие новости.
«Кое-какие новости…» Мир Джулии сжался в точку, она пыталась понять по этим двум словам, что это за новости. Хорошие? Плохие? Или ничего особенного?
– Мы отыскали Ламберта, того самого уборщика.
– А Анну? Она у него?
– Мы пока с ним не контактировали, только узнали, где он находится. Полиция уже выехала на место.
– Где он?
– В Шотландии. В местечке под названием Лох-Мари. Далековато от нас, поэтому потребовалось столько времени. Там легко спрятаться. Мы обратились с просьбой ко всем, кто что-либо знает о Ламберте, позвонить в полицию. И с нами связался владелец одного коттеджа. Ламберт находится там уже три недели и собирается пробыть еще три.
– А Анна? Анну тот человек видел?
– Нет. Ламберт снял коттедж только для себя. Он приехал туда впервые.
Джулия машинально кивнула. Звучало слишком хорошо. Чересчур похоже на место, куда типичный похититель увозит ребенка.
– И что теперь? – спросила она.
– Тамошние констебли уже отправились к нему. Будут через два часа. Как только что-нибудь выяснится, я с вами свяжусь.
– Спасибо, – сказала Джулия и, помолчав, добавила: – А вы… Как вы сами думаете, инспектор, на этом все закончится?
Наступила продолжительная пауза.
– Даже не знаю, – уклончиво произнесла наконец Уинн. – Вполне возможно. Но пока не увидим все своими глазами, нельзя сказать, что да как. Может, закончится, а может, и нет. В конце концов, прошла неделя.
«Анна уже может быть мертва, – сообразила Джулия. – Вот что она имеет в виду. Он мог убить ее и закопать где-нибудь в окрестностях того треклятого озера».
– Одно вам скажу, – продолжила Уинн. – Необычно, что он зарегистрировался под собственным именем. Что-то тут не сходится. И вам лучше заранее об этом знать. Я вам скоро перезвоню, миссис Краун.
В гостиной разговаривали Эдна и Брайан. Из кухни, где у окна во двор сидели Джулия и Джилл, разобрать, о чем они говорили, было невозможно.
– Она сказала «через два часа», – повторила Джулия. – А прошло уже два с половиной. Не знаю, не знаю… Наверное, они что-то обнаружили, да? В противном случае Уинн уже давно бы позвонила, как ты думаешь?
Джилл молча сжала руку Джулии. Ее пальцы нагрелись от чашки горячего кофе.
– Я не знаю, – сказала она. – По-моему, выводы делать еще рано. Мы можем только гадать.
Джилл была права, однако Джулия упорно продолжала думать. Таков уж человеческий мозг. Когда Джулия была еще подростком, она с таким же упорством обдумывала малейшие оттенки смысла слов, брошенных мальчиком, который ей нравился.
«Сказал, что обожает картошку фри с майонезом, а не с кетчупом, после того как я сказала, что люблю картошку фри с майонезом, а не с кетчупом, следовательно, он хотел произвести на меня впечатление, либо действительно любит картошку фри с майонезом, тогда это просто совпадение и я ему совсем не нравлюсь, но когда я сказала ему «привет», он так посмотрел на меня и, кажется, покраснел, по крайней мере, на шее были красные пятна, а может, это след от бритвы, ох как же мне хочется ему нравиться, мне он очень нравится…»
И так далее и тому подобное. В голове словно крутились шестеренки, которые Джулия никак не могла остановить.
То же самое было с ней и сейчас, только ставки выросли. Потому что она и сама выросла, теперь на кону стояло возвращение ее маленькой дочурки, а не симпатии и антипатии мальчиков.
За спиной что-то тренькнуло.
Телефон. Тот же самый номер.
– Миссис Краун? Инспектор Уинн, – прошуршал блеклый голос.
Таким тоном хороших новостей не сообщают. Значит, все плохие? Но какие именно? Анна мертва? Ламберт сбежал? Он там, но Анны с ним нет?
– Что?!
– Мы нашли мистера Ламберта. Он как раз ловил рыбу в озере. На вопрос об Анне ответил, что даже не знал о том, что пропала какая-то девочка…
– Разумеется! – воскликнула Джулия. – А что еще он мог вам сказать?
– У него есть алиби, миссис Краун…
– Кто бы сомневался, – отчаянно цепляясь за исчезнувшую надежду, крикнула Джулия. – Естественно, он себе его заготовил!
– Его алиби неопровержимо. Ламберт тогда помогал одному из местных фермеров чинить изгородь. С ними работали еще два местных жителя.
– А если они все в сговоре? Об этом вы не подумали?
– Его алиби установлено окончательно, миссис Краун. Это не он.
В кухню вбежал Брайан:
– Что происходит? Они их нашли?
Рука Джулии бессильно повисла.
– Ничего не происходит, – сказала она, отворачиваясь к окну. – Ровным счетом ничего.
Через десять минут Уинн перезвонила.
– Миссис Краун, мы можем сейчас поговорить? – спросила она.
– Конечно, – ответила Джулия. – Есть еще какие-то новости?
– Скорее у нас возникла одна… Ну, скажем так, идея.
«Какие там еще идеи?» – хотелось заорать Джулии. Никакие идеи не помогут вернуть Анну, так зачем внушать беспочвенные надежды? Занимаются там фигней какой-то. С другой стороны, чего еще можно ожидать от копов? Никчемные тупицы, изображающие видимость бурной деятельности.
Она глубоко вздохнула и сказала:
– Что на этот раз?
– Мы собираемся сместить акценты в расследовании, – ответила Уинн. – По крайней мере пока. Параллельно с линией Ламберта мы отрабатывали версию того, что девочка переправлена за границу. Однако ничего не нашли. Ни единого следа, что вообще-то маловероятно. Всегда что-нибудь да обнаруживается.
