* * *
Бурматов привёз Кузьму и Алсу к домику Яшки-бурята. Трудно было понять, как он нашёл его среди бескрайней тайги.
— Чёрт подери, я узнаю это место и не узнаю! — воскликнул Митрофан. — Снега выпало столько, что вся тайга изменилась до неузнаваемости!
— Собака лает, значит, жильё где-то рядом, — сказал Кузьма, озираясь по сторонам.
— А вот и хозяин! — рассмеялся Митрофан, увидев голову старика, выглядывающую из-за ствола дерева. — Принимай гостей, Яшка, и не играй с нами в прятки!
По узкой траншее Яшка провёл гостей в занесённое снегом жилище и запустил внутрь.
— Всё, как и прежде, никаких перестановок! — усмехнулся Бурматов. — Два топчана у стен, столик между ними, два табурета и крохотная скамеечка у печи. Места как раз хватит, чтобы нам здесь всем разместиться.
Он зажёг керосиновую лампу, и её коптящий язычок в полумраке избёнки всем показался ослепительно ярким.
— А чего печка не топится? — спросил Кузьма. — Сейчас я её…
Он протиснулся к нарам и быстро начал снимать с себя мешок, полушубок, шапку и валенки. Бурматов и Алсу последовали его примеру.
— Я много наслышан о тебе от господина Бурматова, — сказал Кузьма, с уважением глядя на старика. — Но как можно человеку одному жить в такой глуши?
— Я к тебе своего человека посылал, — сказал Бурматов, видя, что Яшка не собирается отвечать на вопрос Малова. — Ты его знаешь, партизан молоденький, Стёпкой зовут… Ты их отряд через болота переводил, помнишь?
— Помню Стёпку, шустрый такой, — кивнул бурят, забивая табаком трубочку. — Яшка давно не видел его.
— Но ведь он мне говорил, что бывал у тебя? — нахмурился Митрофан. — Вот потому я…
— Не надо было посылать его, — заговорил старик. — Много снега в тайгу падало этой зимой. Ты сам с трудом нашёл мой дом, так ведь? А он молод совсем… Он ещё глупый мальчишка.
— А может, стоит поискать его? — предложил Кузьма. Он стоял, согнувшись, касаясь не головой, а плечами потолка. — Да и коня с санями куда-то определить надо, иначе к утру от него и костей не останется.
Яшка никак не отреагировал на его предложение. Митрофан тем временем уже сидел на корточках у печки и закладывал в неё дрова.
— Ещё я наслышан от господина Бурматова, что ты хорошо хвори лечишь, — обратился к старику Кузьма. — Посмотри нашу девушку, можешь ли ты ей помочь?
Яшка даже не глянул на Алсу, которая, забравшись на нары, угрюмо наблюдала за ним.
— А ты чего молчишь, старик? — спросил Митрофан, оборачиваясь.
— Пусть лопату берёт и сарай откапывает, — сказал Яшка. — Там и корм есть для лошадки, и волки туда соваться побоятся.
Кузьма надел полушубок, натянул на голову шапку, но не уходил: не хотел, видимо, менять тёплый уют на мороз за дверью.
— Ну, как решать будем о нашем переходе? — спросил Митрофан испытывающе, не сводя глаз с непроницаемого лица старика. — Прямо сейчас или чуть позже?
Малов вздохнул и, немного помедлив, сказал:
— Каждый раз, как подумаю, что уйти из России придётся, так тоска берёт. Даже не знаю, как это у меня получится.
— Не принимай близко к сердцу, и всё получится, — усмехнулся Бурматов.
— Легко сказать, — в голосе Кузьмы послышались укоризненные нотки. — У меня с Россией крепко судьба связана, корни глубоко пущены. Дом мой здесь, могилки Мадины и родителей.
— А я как-то не мучаюсь так, как ты, — вздохнул Митрофан. — Пока воевали, жизнь веселее казалась. Как только по шапке от большевиков заполучили, хреново на душе стало, тоска вернулась.
В задумчивости он прилёг на нары у правой стены. Лицо его после прогулки на морозе горело.
Над домиком Яшки, казалось, прямо над головами, разыгралась пурга. Слышно было, как выл на разные голоса свирепый ветер, будто нечистая сила металась в бешенстве по тайге в поисках человеческих душ, но не находила их.
Взяв лопату, Малов вышел на улицу, Яшка за ним следом. Кузьма с удовольствием кидал снег, но вдруг лопата натолкнулась на засыпанный снегом твёрдый предмет и…
Кузьма присел и разгрёб снег руками. Когда он разглядел находку, сразу же почувствовал, как ожил и зашевелился под шапкой волос…
* * *
Пока Кузьма откапывал сарай, Митрофан наблюдал за стариком, который внимательно ощупывал и осматривал Алсу.
— Ну как она? — крикнул Митрофан, глядя в потолок. — Вылечить сможешь, как считаешь?
— Не знай, — пожал плечами Яшка. — Пробовать будем. Настойкой поить! Многим она здоровье вернула и девке вернёт.
— Тогда вари свою настойку и пои её, — сказал Митрофан, зевая. — Нам долго оставаться здесь нельзя. И ещё…
Бурматов не успел закончить: снаружи раздался шум и послышались выкрики Малова.
— Что? Что случилось? — Митрофан вскочил и стал торопливо натягивать валенки.
Распахнулась дверь, в облаке холодного пара в избу вошёл Кузьма и втащил за собой неподвижное человеческое тело.
— Это ещё кто? — удивился Бурматов. — Здесь повернуться негде, а ты ещё труп мёрзлый притащил.
— А что делать? — огрызнулся Кузьма. — Мы должны знать, кем был этот мертвяк.
Они уложили труп на бок и попытались распрямить замороженное скрюченное тело.
— Гляди, он руками морду закрыл, да так и подох! — прошептал Бурматов и отшатнулся. — Да это же поручик Богословцев!
Он узнал бывшего подчиненного, посланного им сюда, в тайгу, чтобы он…
— Ну-ка, — Яшка, отодвинув всех, подошёл к мертвецу и склонился над ним. Старик оторвал от его головы шапку, которая была заполнена замёрзшей кровью. — Застрелен он, — сказал Яшка. — Пуля попала в лицо, а из затылка вылетела.
— Ты в этом уверен? — занервничал Митрофан. — А может быть, ты сам застрелил его?
— Его вчера, перед пургой застрелили, — ответил бурят. — Яшка далеко в тайгу ходил и не был дома.
— А вернулся когда? — хмуря лоб, посмотрел на него с подозрением Бурматов.
— Сегодня утром вернулся Яшка, когда пурга прошла.
— Постой, а ночевал ты где? — округлил глаза Митрофан.
— Яшка часто в тайге спит, — ответил старик. — Яму копает, ложится в неё и шкурой накрывается. Кругом пурга дует, деревья качает, а Яшка в тепле спит.
— Охренеть можно, — почесал затылок Бурматов и взглянул на труп у своих ног. — Так что теперь с ним делать будем? Лично я в полной растерянности и ничего не могу сообразить.
— Да-а-а, похоронить сейчас не получится, — вздохнул Кузьма. — Снега метра три под нами…
— В сарай Стёпку положите, — сказал старик. — Придёт весна, снег растает, Яшка похоронит его.
