— Это ещё бабка надвое сказала, — возразил палач. — Папаша Бурматова вполне может быть и моим папашей. Мне покойная мама всегда рассказывала, что мой отец был очень богатый человек. Вот только кто он, почему-то упорно умалчивала.
Старик промолчал. Он страдал от невыносимой боли, а палач продолжал говорить:
— Мама умерла, а я остался. И остался ни с чем. Пришлось учиться жить самому. Как я жил, мне говорить скучно, а тебе будет слушать неинтересно. Но, самое главное, я всегда хотел стать богатым человеком. Благодаря тебе моё желание вот-вот сбудется, и я не остановлюсь ни перед чем, чтобы развязать твой язык, Сибагат Ибрагимович!
— Но ведь ты можешь замучить меня до смерти, — сказал Халилов, слизнув кровь с разбитых губ. — Но-о-о… Если ты не Бурматов, тогда скажи, почему ты добиваешься от меня того, чего добивался и Митрофан?
— Наверное, совпадение, — пожав плечами, «предположил» палач. — А может быть, мы и правда братья по папашке. Значит, и мышление наше одинаковое.
— Но как ты додумался выкрасть меня из больницы? — прошептал Сибагат Ибрагимович. — Ты же…
— Всё, хватит мне тут зубы заговаривать, — разозлился палач. — Не мешай мне становиться богачом с твоей помощью. Тебе никто не мешал убивать ради денег своих родственников, вот и я следую твоему примеру. То, что я делаю, обсуждению не подлежит. А теперь к делу, старикашка… Или говори, где припрятано твоё богатство, или…
— Нет у меня ничего, Митрофан или… шайтан в его обличье, — простонал старик, ожидая продолжения жестокой пытки. — А теперь хоть убей меня, изверг, но больше я не скажу ни слова.
Сибагат Ибрагимович сдержал своё слово и за время пыток ни разу не разомкнул губ. Старик стонал, мычал от чудовищной боли, а когда мутилось сознание, видел то, что облегчало его страдания. Далёкая восточная страна… Зелёные леса, чистые реки. И до него уже не доходило, какие муки чувствует его плоть, терзаемая зверем в человеческом обличье.
Выбившийся из сил палач снова окатил его водой из ведра. Сибагат Ибрагимович вернулся из мира грёз и застонал от нестерпимой боли.
— А ты упорный, бабай… — прорычал палач, обливаясь потом. — Но ничего, я применю к тебе такую пытку, что ты не только закукарекаешь, но и Лазарем запоёшь.
Халилов промолчал и на этот раз. Он знал, что спорить со зверем или в чём-то убеждать его бесполезно. Его ничто не спасёт от мученической смерти…
* * *
Бурматова освободили рано утром. Начальник Юрий Семёнович Вдовин извинился сквозь зубы и сказал:
— Но это ещё не означает, что подозрения с тебя сняты полностью. От работы я тебя отстраняю.
— И что же мне делать? — удивился Митрофан.
— Искать старика Халилова, — ответил Юрий Семёнович. — Предоставишь его живым, реабилитируешься в моих глазах. Попутно занимайся этими чёртовыми революционерами. В городе неспокойно — митинги на каждом углу. Выявляй зачинщиков и составляй список. Когда поступит приказ об ужесточении мер к этим подонкам, мы вывернем их всех наизнанку.
— Но-о-о… я же отстранён? — округлил глаза Бурматов. — Может быть, мне проще написать прошение об отставке?
— Можешь написать, отговаривать не буду, — побагровел от гнева Вдовин. — Только спешка нужна при ловле блох, господин сыщик. Прежде чем решиться на такой шаг, трижды подумай.
На этом разговор был закончен. Когда Митрофан вышел на улицу, в его голове уже созрел план дальнейших действий на предстоящий день. Первым делом он решил посетить кабак и поесть. Ну а дальше…
Митрофан занял место за столиком в углу и к нему тотчас подошёл официант.
— Жрать неси, — хмуро глянул на него Бурматов.
— Чего откушать изволите?
— Мясо жареное, свинину или курицу.
— И? — официант уставился на него выжидающе.
— Никакого «и», — отрезал Митрофан. — С утра спиртное не употребляю.
Понимающе кивнув, официант отошёл от столика, а Бурматов задумался. Всё складывалось неплохо. Даже его арест и трёхсуточное нахождение под стражей в городской тюрьме не казались ему чем-то из ряда вон выходящим. Выдержка и терпение помогут ему осуществить задуманное.
В зал вышел Назар Кругляков. Он сразу же заметил Митрофана и поспешил к его столику.
— Какой у нас гость, а я ни сном ни духом! — воскликнул он, останавливаясь рядом. — Вы к нам как, господин Бурматов, просто покушать или…
— И покушать тоже, — сказал Митрофан, кивая на свободный стул. — Как дела в заведении, Назар?
— Слава богу, — ответил тот озадаченно. — А почему вас это интересует?
— Да так, к слову пришлось, — усмехнулся Митрофан. — Кажется, хозяином кабака является Сибагат Халилов?
Услышав вопрос, Кругляков побледнел и зябко поёжился.
— Да, заведение принадлежит купцу Халилову, — подтвердил он, вымученно улыбнувшись.
— А доход? — Бурматов нахмурился. — Куда деваешь доход от заведения, пока его хозяин… — он не договорил и внимательно вгляделся в лицо Назара, которое из бледного вдруг сделалось серым.
— Я откладываю деньги в надёжное место, — прошептал тот. — Пусть дожидаются возвращения хозяина.
К столику подошёл официант с подносом, и собеседники замолчали.
— Приятного аппетита, господин Бурматов, — сказал Кругляков, вставая. — Я, пожалуй…
— У тебя что, срочные дела вдруг возникли? — схватил его за руку Митрофан. — А у меня к тебе в самый раз возникло много вопросов.
— У вас? Ко мне? — испугался Назар.
— Итак, начнем, — сказал Митрофан, накалывая на вилку кусочек мяса и отправляя его в рот. — Скажи-ка мне, Назар, где сейчас может находиться Сибагат Халилов?
— А почему вы спрашиваете у меня, где он? — оторопел тот.
— По некоторым соображениям, — ответил Бурматов. — Халилов сбежал из больницы с чьей-то помощью. Уж не с твоей ли, Назар?
— Н-не знаю, — замявшись, ответил тот. — Я управляю кабаком и…
— Хочешь сказать, что не имеешь к делам хозяина никакого отношения, — предположил Митрофан. — А казна ваша разбойничья где? У Халилова хранилась или где у тебя тут припрятана?
— Христом Богом клянусь, не знаю ничего о ней! — взмолился с несчастным видом Кругляков и едва не грохнулся на колени, но Бурматов удержал его. — Он всем задолжал, Сибагат Ибрагимович. Он… — сообразив, что наговорил лишнее, Назар оборвал себя на полуслове и сконфуженно замолчал.
— Из твоих слов следует, что разбойничья шайка у Халилова всё же была, — подвёл черту Митрофан. — На следствии он всю вину перекладывал на разбойников из Уфы, а о своих душегубах и словом не обмолвился. Сибагата арестовали, а банда в тень ушла и… Его «последыши» оказались «без средств к существованию». Теперь они взяли тебя за горло. Так ведь, Назар?
