Сиплый подошел к Назару сзади и ударил по шее ребром ладони. Он застонал от боли и отчаяния, и тогда всё тот же Сиплый ударил его кулаком между лопаток.
— Прочь, оставьте его покуда! — прикрикнул на разбойников главарь. — Делом вон займитесь, а не битьём беззащитного.
Привыкшие подчиняться ему беспрекословно, разбойники отошли от привязанного к стулу Круглякова и, обступив стол, принялись делить деньги. Это заняло немало времени. И вдруг чей-то голос из зала позвал Аксинью. Женщина даже не шевельнулась, будучи не в силах отвести от денег алчного взгляда.
Довольные разбойники распихали пачки по сумкам.
— Что будем делать с этим мешком дерьма? — спросил Мякиш. — Его ещё в доме Сибагата надо было прибить, когда он Иваху завалил. А мы его для чего-то всё ещё живым держим.
— На что он нам теперь? — ухмыльнулся Сурок. — Сегодня мы навсегда распрощаемся и, надеюсь, больше никогда не увидимся. Осталось только заглянуть в дом Аксиньи, забрать золотишко, там припрятанное, и…
— Свяжем покрепче и в подвал бросим, — предложил Сиплый, закуривая. — Когда Назара найдут и развяжут, мы все далеко уже будем.
— Из кабака ночью свалим, — сказал Макар, погладив сумку со своей долей. — До Казачьей слободы пешком пойдём, так надёжнее будет.
— Ну зачем же пешком? — воскликнула Аксинья, неожиданно появляясь в дверях. — У меня лошадка с телегой во дворе вас дожидается.
— А вот это замечательно, — усмехнулся Сиплый одобрительно. — С такими сумками шагать — без рук останешься.
— Так чего, жрать нести, ироды? — поинтересовалась Аксинья. — Или ко мне голодными поедете?
«Приняв заказ», Аксинья вышла. Вернулась она скоро — выставила на стол пять бутылок водки, стаканы и ушла обратно на кухню.
— Ну чего, рябую со жратвой ждать будем или остограммимся покуда? — предложил Макар, потирая руки.
— А что, нам не привыкать глушить водяру, рукавом занюхивая, — поддержали его разбойники. — Дербалызнем по стакану, пока она ходит, а заодно и Назарку попотчуем. Пусть порадуется за нас, жив покуда, курвец паскудный!
Хохоча и перешучиваясь, они подняли со стола наполненные стаканы и, поздравляя друг друга с удачей, выпили. Когда они снова заполнили стаканы водкой, в комнату вошла Аксинья.
— Наконец-то, — оживились разбойники, — тебя только за смертью посылать, профура рябая!
— А что за ней посылать, она рядом с вами ходит, — не очень-то удачно пошутила женщина, но голодные разбойники не обратили на её слова никакого внимания.
Выпитая водка пробудила в них зверский аппетит, и они с рычанием набросились на закуску, и веселье продолжилось.
— А ты чего не ешь и не пьёшь, «барин»? — обратилась к главарю Аксинья. — Или брезгуешь с ними за одним столом трапезничать?
— Отвали, желания у меня нет, — огрызнулся тот, доставая из пачки папиросу и закуривая.
Оглянувшись на пирующих, женщина нагнулась и, едва не коснувшись уха главаря губами, прошептала:
— Сейчас я выйду, а ты чуток позже выходи за мной…
— Это ещё для чего? — изумился он.
— Тебя хозяин на дворе дожидается… Увидеться с ним не хочешь?
— Хозяин?! Уж не Сибагат ли Ибрагимович? — оживился тот.
— Он самый, — ответила женщина вкрадчиво. — Хозяин у меня один, и он ждёт тебя…
Проводив её недоверчивым взглядом, главарь встал с табурета и шагнул к двери.
— Эй, а ты куда? — обратив на него внимание, поинтересовался Макар. — Ты чего это не бухаешь с нами, «господин сыщик»?
— Сейчас, отлучусь по нужде ненадолго и вернусь к вам, — пообещал главарь, берясь за дверную ручку.
— Только поживее шевели копытами, — усмехнулся, обгрызая куриную ножку, Сурок. — А то к твоему приходу жратвы не останется.
Главарь вышел из комнаты, прикрыл за собой дверь и вздрогнул, натолкнувшись на поджидавшую его в темноте Аксинию.
— Фу ты чёрт, напугала, ведьма проклятая, — выругался он. — Ну и где твой хозяин? Или ты мне голову морочишь?
— Там он, у телеги, — сказала Аксиния. — Ступай со мной… Он о чём-то покалякать с тобой хочет.
— Я тоже умираю от желания с ним встретиться, — усмехнулся главарь, осторожно вытягивая из кармана револьвер. — Мы с ним расстались как-то не по-людски, а теперь, наверное, окончательно выясним отношения.
Они подошли к телеге, но их никто не встретил. Главарь разбойников насторожился и приставил ствол револьвера женщине в бок.
— И где же твой хозяин, «овца заблудшая»? — спросил он полным угрозы голосом. — Ты что-то задумала, стервоза?
— Да здесь я, не кипятись, — прозвучал сзади мужской голос.
Вздрогнув от неожиданности, главарь разбойников резко обернулся, и вдруг… Свет померк в его глазах. Выронив оружие, он как подкошенный рухнул на землю, даже не почувствовав удара по голове, от которого лишился сознания.
— Вяжи его покрепче, Иван, и в телегу клади, — распорядилась Аксинья. — Только башку ему не сверни. Хозяин его живым видеть хочет.
Уложив связанного главаря в телегу, Иван «заботливо» накрыл его одеялом и, потирая ладони, выжидательно посмотрел на женщину.
— Телегу ближе подгони, — распорядилась она, направляясь к кабаку. — Сейчас для тебя ещё много работы будет…
Когда Аксинья вошла в комнату, разбойники уже ползали по полу с землистыми лицами, захлёбываясь рвущимися наружу рвотными массами.
— Эх вы, оглоеды, — сказала она. — Я же сказала, что смерть рядом с вами стоит и никуда ходить за ней не надо.
Перешагивая через бьющиеся в конвульсиях тела, Аксинья подошла к перепуганному Круглякову.
— Ну вот, и ты отмучился, Назарушка, — улыбнулась Аксинья, вытягивая платок из его рта. — Теперь я освобожу тебя, и мы поедем к хозяину.
— Ты… ты… — Кругляков тяжело дышал и не находил слов.
— Да, это я их в ад отправила, — вздохнув, сказала женщина. — Эдак хозяин велел. Они не нужны ему больше. — Она налила в стакан немного вина и поднесла к губам Круглякова. — На-ка, выпей, полегчает.
— Полегчает? Как и им? — прохрипел он, с ужасом глядя на умирающих в страшных мучениях разбойников.
— Да не обращай ты на них внимания, — улыбнулась Аксинья. — Я только водку для них отравила, а вино для сыщика приготовила. Его, как и тебя, хозяин тоже видеть желает.
— Развяжи сначала, — прохрипел простуженным голосом Назар. — Я хочу уйти отсюда, пока в сознании нахожусь.
Он встал на ноги и едва не рухнул на пол от головокружения.
— Ты посиди покуда, в себя приди, — посоветовала ему Аксинья, беря две сумки с деньгами. — Как полегчает, выходи, телега на дворе тебя дожидается.
