Прежде чем углубиться в изучение бумаг, товарищ Серов посмотрел на девушку.
— Ты когда приехала?
— Вчера вечером.
— А почему пришла только сегодня?
— Мне показалось, что за мной следят. Вот я и решила переночевать дома.
— Правильное решение, — одобрил Серов. — Меньшевики активизировались. Нутром чувствуют, что конец им приходит. Я не удивлюсь, что они и в наши ряды провокаторов подослали.
— Это закономерно, — усмехнулась девушка. — Но рано или поздно мы их всех выявим. В Иркутске уже многих провокаторов разоблачили и прихлопнули.
— Товарищи, — воскликнул Серов, привлекая внимание присутствующих. — Могу вас поздравить — мы на гребне великих свершений!
— А товарищ Шмель нам что-нибудь сообщит? — обратился к девушке Шульц.
— Разумеется, — сказала девушка, — но сначала я передам записку товарищу Диренко.
— Надо же! — округлил тот глаза. — Кто же прислал мне весточку аж из самого Иркутска?
— А вы почитайте, там всё написано, — ответила девушка, опуская руку в сумочку.
Диренко пробежал короткий текст глазами, и на его лице выступил пот.
— Что это? — спросил он, силясь улыбнуться. — Ах да, понимаю, это какая-то шутка.
— Увы, нет. В такое напряжённое время все далеки от шуток, — сказала Шмель, и присутствующие увидели браунинг в её руке. — Приговор, который вам вынесли в Иркутске, вы сейчас только что прочитали лично. А я уполномочена привести его в исполнение.
Скованный ужасом Диренко, не шевелясь, смотрел на оружие и на хладнокровно действующую девицу.
— Это недоразумение! Это…
Шмель вытянула руку.
— Не делайте этого! Дайте хоть слово сказать в своё оправдание! — Диренко сжался и истерично всхлипнул.
— Товарищ Шмель, но нельзя же так! — попробовал заступиться за него Серов. — Потрудитесь объяснить ваши действия.
— Провокатору Диренко вынесен приговор, — холодно ответила девушка. — А я исполняю его!
Грохнул выстрел. Диренко, схватившись за грудь, упал на пол. Шмель подошла к его распростёртому телу и выстрелила в голову.
— Я бы чаю выпила, — сказала она устало. — Можно и съесть чего-нибудь, если угостите, конечно.
— Пожалуйста, пожалуйста, товарищ Шмель, — сказал Серов, нервничая. — И чай есть, и сухарей немного.
— Тогда приглашайте к столу, — вздохнула девушка. — Теперь мне есть что вам сказать, передав «привет» от иркутских товарищей…
10
— Господи, ну вам-то чего от меня надо, господин Хвостов? — воскликнул Василий Николаевич.
Вошедший в кабинет Дмитрий Семёнович с недоумением посмотрел на сидевшего за столом начальника милиции:
— И я рад вас лицезреть, товарищ Жердев.
— Давайте без иронии, Дмитрий Степанович, — складывая перед собой руки, тоскливо посмотрел на него начальник городской милиции. — Честно признаюсь, не до вас мне сейчас… Голова кругом идёт от того, что на улицах творится.
— Понимаю, как трудно вам приходится, — согласился с ним Хвостов. — Но такая обстановка во всей стране.
— Легко вам рассуждать, Дмитрий Степанович, — поморщился Жердев. — Вы и ваши подчинённые без работы сидите, суды не работают, а с меня… Телеграмма за телеграммой из Иркутска идут об ужесточении борьбы с митингами и демонстрациями! А что я могу сделать? Я всего лишь начальник милиции, а не командир полка регулярной армии!
— А чего вы голову ломаете, товарищ Жердев? Отловите зачинщиков и заприте их в тюрьму, — посоветовал Хвостов.
— Да этими мерзавцами уже вся тюрьма под завязку забита, уголовников сажать некуда, — нервно хмыкнул Жердев. — Так они и взаперти митинги устраивают с песнями про «вихри враждебные» и лозунгами, от которых с души воротит.
— А вы зашлите в тюрьму надёжного провокатора, и пусть он там бунт организует, — сказал Дмитрий Степанович. — И у вас появится право применить оружие и избавиться от зачинщиков.
Жердев с недоумением посмотрел на него:
— Да после такого меня в клочки разнесут!
— Тогда наплюйте на всё и ведите себя смирно, — хитро прищурился Дмитрий Степанович.
— Ты что, явился сюда советами меня изводить? — разозлился Жердев. — Я тебе их и сам десятки отвесить могу. Не желаешь в свою коллекцию?
— Временное правительство показало свою беспомощность, чем и воспользовались большевики, — продолжил Хвостов. — Они вот-вот спихнут Керенского и всех его министров. А если большевики к власти придут, что тогда будет?
— А что будет? — подался вперёд Жердев. — Мне они симпатичны своей фанатичностью и напористостью, и я вполне разделяю их убеждения.
— Я бы на вашем месте напряг мозги и хорошенечко подумал, — покраснел от досады Дмитрий Степанович. — Кто есть большевики? Отребье, голь бесштанная и шантропа неграмотная! Если власть в их руках окажется, тогда… Я даже не берусь предположить, какой хаос наступит в многострадальной России нашей!
— Чему быть, того не миновать, — изрёк, ухмыльнувшись, Жердев.
— Вы и правда так считаете? — вздохнул Дмитрий Степанович. — Тогда ищите любые основания и выгоняйте арестантов из тюрьмы. Пусть митингуют, песни свои горланят, а вы закрывайте глаза на их «причуды безобидные» и ловите уголовников, которых тоже развелось видимо-невидимо.
— Я уже подумываю над этим, — улыбнулся Жердев отвратительной улыбкой. — И ищу для этого основания.
— Вот и правильно делаете, товарищ начальник, — одобрил Хвостов. — Сейчас нет ни государства, ни власти, разумеется. Всё на самотёк пущено. Вот когда большевики с меньшевиками и эсерами договорятся или разойдутся совсем, тогда и посмотрим, что со страной нашей станется.
— Ладно, не морочь мне мозги, — вздохнул Жердев. — Говори, с чем пожаловал.
— Я зашёл узнать, что о Бурматове и его шайке слышно, — нервничая, сознался Дмитрий Степанович.
— Вот тебе раз! — удивился Жердев. — А чего ради тебе Митрофанушка понадобился?
— Хотелось бы сначала услышать ответ на мой вопрос, а потом выслушивать ваши! — рассердился Хвостов.
— Тогда я не знаю, что тебе ответить, — развёл руками Жердев. — После ограбления банка вот уже две недели о Бурматове и его банде ничего не слышно.
— На радостях вы успокоились и прекратили поиски?
— Представь себе, да! На кой чёрт он мне сдался сейчас? Сам знаешь, что не до них мне.
— Да-а-а, достойный ответ я слышу из уст начальника милиции, — ухмыльнулся Хвостов. — А мне вот очень хочется найти этого негодяя и обезвредить его!
— А на кой хрен он тебе-то сдался? — ухмыльнулся Юрий Семёнович. — У вас что, с ним дела какие-то общие?
