Принцип один и тот же – что в перестрелке, что в путешествии между аномалиями думать не надо. Думать надо было раньше, когда тренировал навыки или решал, в каком направлении двигаться. Ведь если начнешь думать – то всё, инстинкт самосохранения тут же заорет что твоя сирена: «Куда тебя черти несут, хозяин?!!»
Вот тут-то и случаются у думающих индивидов промашки ужасные. Может, поэтому научники с тренированными мозгами при одиночных вояжах по Зоне чаще всего остаются в ней в виде медленно разлагающегося содержимого своих навороченных защитных костюмов?
Вот так, валяя в голове посторонние мысли о чае Захарова и зловредных инстинктах, я шел через зыбкое марево, обливаясь по́том от нестерпимой жары – аномалии, даже будучи невидимыми, неслабо разогрели воздух под мостом. А качнись немного влево-вправо – разогреют еще больше, они до живого мяса сильно охочие… Так, не думать о белой обезьяне. То есть о ней как раз думать можно, а вот…
А вот такого я еще не видел.
Я был как раз на середине пути. Еще миновать пару колонн, подпирающих мост, – и можно считать, что выбрался, спасибо инстинктам. Но вдруг в паре метров от меня вверх взметнулся столб неистового огня… и медленно поплыл ко мне. Живая «жара», раза в три объемнее обычной аномалии! Аномалия-охотник, реагирующая… на что? На движение? На тепло?
Мысли штука медленная. Пока я решал, на что же именно реагирует нетипичная аномалия, мое тело само предложило вариант спасения.
Выдернув «стечкин» из-за пояса, я выпустил весь магазин в стену справа. Две стационарных «жары» вспыхнули, приняв в себя горячий свинец и выбитые из стены осколки бетона. Но моя стрельба никоим образом не впечатлила живую аномалию, которая продолжало величаво и неспешно плыть ко мне. Мол, никуда ты не денешься, родной, мне твоя стрельба глубоко безразлична.
Движение и тепло… А что, если и то и другое?
Я резко присел, пустил юзом по асфальту в направлении сработавших аномалий горячий «стечкин» – и замер, прижавшись спиной к горячей, хорошо прогретой колонне.
Движущаяся ко мне «жара» притормозила, качнулась неуверенно – и бросилась за пистолетом. Я же, оттолкнувшись от колонны, уже несся по черной, прокопченной дороге, оставленной живой аномалией – там, где ходят королевы, страдающим кататонией слугам делать нечего. Во всяком случае, я очень в это верил.
И, к счастью, не ошибся.
Пробегая мимо, я краем глаза видел, как мой пистолет при контакте с аномалией растекся по асфальту, словно был пластилиновым. Но я поспешил отвести взгляд, чтобы не ослепнуть – настолько ярким было пламя, испускаемое «королевой».
Я вылетел из-под моста словно пуля, отскочившая рикошетом от бетонной стены, и явственно услышал за спиной яростный рев неистового огня, похожий на рычание хищного животного, промахнувшегося на охоте. Да уж, после сегодняшних приключений я вполне обоснованно плюну в глаза тому, кто скажет, что аномалии не живые существа…
Отбежав на пару десятков метров от моста, я обернулся. «Жара» не гналась за мной. Она величественно покачивалась под на удивление хорошо сохранившимся дорожным знаком «Ограничение высоты 6 метров», на невидимой границе своей территории, ограниченной пространством под мостом. При этом у меня возникло стойкое ощущение, что аномалия смотрит мне вслед…
– Вот черт, так ведь и свихнуться недолго, – пробормотал я, утирая рукавом куртки со лба холодный пот, успевший остыть на бегу. После чего, посетовав на себя за то, что поторопился продать обрез «ижака», направился к ангарам, верблюжьи горбы которых возвышались неподалеку…
Точка сбора на карте в КПК мигала сразу за ангарами, обозначенными унылыми серыми прямоугольниками. Они и в реальности сильно смахивали на облезлые склепы какого-нибудь заброшенного кладбища. Правда, интерьер оживлял строительный вагончик, открывшийся сразу за ангарами. Веселенький такой, крашенный зеленой краской, со светящимися окошками. Если в этом вагоне расположился Меченый со своей бандой, то невысокого я о них мнения. Один подарок с чугунной «рубашкой» в окно их мирного пристанища – и конец сразу целой пачке Легенд Зоны.
Нравится мне развлекать себя такими мыслями после того, как вытащу свою драгоценную пятую точку из очередной передряги. Уровень адреналина падает, а вредность начинает зашкаливать. Понятно дело, что этот простой парень с не по возрасту глубокими залысинами сам кому хочешь подарков в окно насуёт по самые «не хочу». Но кто его знает, вдруг расслабились волчары, решили, что если их главари группировок на заказ подтянули и вокруг наемники с СВДэшками бдят, то можно забить на безопасность…
– Не расслабились, не мечтай, – сказал голос из КПК. – И гранату с кольцом в окно кидать не надо. А без кольца – тем более.
– Понятно, – вздохнул я. – Ты что, мысли читаешь?
– Да нет, – произнес Меченый, и я прям увидел, как он ухмыляется одними губами. – Просто активность аномалий под мостом обозначилась, аж зарево на севере полыхнуло. А ты с КПК не пропал. Значит, живой и на подходе. И вагон увидел. А мысли, когда на него смотришь, у всех одинаковые. Кстати, мы прямо за ним расположились. Выдра, пропусти его.
Надо сказать, что к вагону примыкал полуразвалившийся дощатый забор. Так вот от темной ниши между вагоном и забором отделилась длинная тень и махнула мне рукой – проходи, мол. Нормально так мужик спрятался, с двух шагов не разглядеть. А разглядеть он себя и не дал – снова в нише скрылся. Под вагоном валялась огромная пустая катушка из-под кабеля, за которой мужик и прятался, выставив ствол «Вала» в щель между днищем вагона и поверхностью катушки.
«Хорошая позиция, – отметил я про себя. – Как в ДОТе засел. И хрен его там разглядишь без прожектора».
– Сейчас, один секунд, – сказал я, слегка пригибаясь чтоб мужик под катушкой расслышал. Просто справа метрах в двадцати возвышался кран, с которого я снял снайпера, и я хотел посмотреть, что стало с его винтовкой.
Место было открытое, поблизости никого, но почему-то мне не хотелось идти по участку ровной асфальтовой дороги – редкому явлению в Зоне, – и я предпочел свернуть налево, под укрытие стопки бетонных плит, в незапамятные времена так и не перенесенных краном к месту недалекого недостроя.
Винтовке повезло больше, чем ее хозяину. Она просто воткнулась стволом в мягкий грунт как раз между двумя бетонными плитами.
Я вытащил оружие и бегло осмотрел. Надо же, даже прицел не разбился, хотя СВД после такого полета несомненно нуждалась в хорошей чистке и новой пристрелке. Умели же делать раньше, а?
Бывший хозяин винтовки спланировал на бетон головой, и от нее осталась лишь большая мокрая клякса, осколки черепа и немного мозгов, незадачливому снайперу уже не нужных. Впрочем, он и при жизни не особенно ими пользовался – стрелять в подростка может либо конченый псих, либо безмозглая и бездушная тварь. Подсумки с патронами к винтовке и «беретта» на поясе тоже вряд ли могли ему понадобиться в ближайшем будущем, поэтому я забрал себе и то, и другое. По неписаным законам войны оружие и патроны убитого врага – это не мародерство, а лишь военный трофей.
