Виктор не любил убивать без особой надобности. Но задание есть задание.
Он плавно выбрал слабину спускового крючка… но внезапно парень, словно что-то почувствовав, резко свернул за штабель старых строительных плит.
– Симатта! – тихонько выдохнул Виктор. Ругнулся скорее по привычке, нежели от расстройства. И тут же усмехнулся. «Вот и говори после этого, что жертва не чувствует приближения смерти».
Что ж, он сделал все, что мог. Конечно, можно и ночью попробовать, по-тихому подобравшись поближе, ликвидировать цель, но дорога к стоянке лежала как раз мимо вышки, по которой расхаживал наконец-то прекративший тереть глаза наблюдатель. Даже если идти в темноте, без его устранения никак. Включившиеся прожекторы ярко освещали все возможные проходы между аномалиями, а с другой стороны не подобраться – оцепление. И еще неизвестно, сколько человек сидит у костра, к которому направлялся объект. В общем, слишком много «если». Ладно, подождем рассвета и будем действовать по обстановке.
Виктор положил винтовку и повернул голову к пленникам.
– Покормил бы я вас, мужики, да, боюсь, заорете, – сочувственно произнес он. – До ветру никому не надо?
Полный ненависти взгляд наемника был ему ответом. Снайпер-наблюдатель пока еще так и не пришел в себя. В общем, на то и был расчет при ударе. Остается обезопасить ночевку полностью.
Виктор протянул руку, положил ладонь на горло снайпера и кончиками большого и указательного пальцев нажал на симметричные точки под нижней челюстью…
Обычный человек, который родился не в Японии и не в Китае, даже представить себе не может, сколько на теле человека находится участков, при нажатии на которые можно мгновенно сбить с ног другого человека, погрузить его в сон или отправить в лучший мир. И сил-то для этого приложить надо совсем немного…
Наемник закрыл глаза и кулем повалился на изъеденный дождями лист кровельного железа. Виктор же одним движением перекатился влево и сел, скрестив ноги. В этом положении он одновременно видел закрытый люк, обоих снайперов и бо́льшую часть крыши. Сзади не подкрасться – там вентиляционная труба, за которой край крыши без намека на пожарную лестницу. А то, что перед ним, он будет видеть и во сне. Еще сложнее обычному человеку, рожденному не на Востоке, представить, что существует особое искусство спать с открытыми глазами и при этом видеть и слышать всё, что происходит вокруг…
Снайпер
Проснулся я по банальной причине – вода и хорошо пошедшая водка просились наружу. Вставать не хотелось, но организм требовал своё, потому я поворочался еще пару минут на жестком ложе – и сдался.
Выйдя из вагончика, я завернул за стопку поросших мохом бетонных плит, оросил слабоалкогольной струей небольшой муравейник и, не дожидаясь благодарностей от крупных муравьев-мутантов, направился было обратно. Но, увидев у костра сидящую темную фигуру, вернулся полюбопытствовать, кому это не спится в ночь глухую.
Не спалось Меченому. На посту, изнывая от безделья, торчал Следопыт, а его непосредственное начальство вместо того, чтобы после смены идти спать, сидело у огня и увлеченно тыкало пальцами в клавиши КПК. Я подошел поближе – интересно же, что может заставить уставшего сталкера отказаться от законного сна.
И удивился преизрядно.
Меченый резался в компьютерную игрушку, которую я взял на память в Саркофаге, а после выложил ради прикола в сталкерскую сеть. Прикол получился масштабным – через месяц в эту игру резалась не только вся Зона, но и, по слухам, весь остальной земной шар. Странный феномен, но факты – вещь упрямая.
– Не настрелялся, что ли? – поинтересовался я, глядя, как Меченый увлеченно полосует очередями из крошечного АК карликового, но шустрого ктулху. Конечно, под такой шутер монитор надо в полстены, а в КПК, мягко говоря, не то.
Компьютерный ктулху утробно взвыл и повалился под ноги победителя.
– Не в этом дело, – произнес Меченый.
– А в чем? – не понял я. Стрелялка и стрелялка, до сих пор не догнал, с чего это народ так зацепило.
– Честная игрушка, – сказал он. – Увидел у друга навороченную пушку, понравилась – завали друга, и ствол твой. Жалко аптечку раненому дать – не давай, а если хочешь – пристрели и забери его шмотки. Всё как в жизни. Причем не как в Зоне – здесь иначе не выжить, – а именно как в жизни. Везде. И здесь, и на Большой земле, и на Марсе, если там, она, та жизнь, конечно, имеется. Естественный отбор. Выживает самый сильный, хитрый и жестокий. И это здесь, – он покачал в руке КПК, словно взвешивал слиток золота, – передано отлично. Оттого народ и колбасит. Любит народ, когда его не считают за идиота и преподносят всё как есть на самом деле. Каждый сам за себя. Закон жизни, и против него не попрешь.
– А может, это только твой закон? – поинтересовался я. – И ты увидел в игре то, что близко тебе?
Меченый посмотрел на меня так, словно я сморозил величайшую глупость.
– Интересное кино, – хмыкнул он. – И это я слышу от знаменитого Снайпера, который вынес хренову тучу народа ради того, чтобы узнать, что до того, как ему промыли мозги, он был наемным убийцей. Как будто это без Монумента не было ясно. Ты хочешь сказать, будто такие, как ты, живут по иным законам? Насколько я знаю, закон любого снайпера прост и безыскусен: один выстрел – один труп. Ты всю жизнь мочил народ ради того, чтобы тебе было что пожрать, попить и где поспать. Так живут все. Не убивают – так подставляют, подсиживают, предают, лишь бы у самих была жирная жратва, лучшее пойло, красивые бабы и мягкие перины. Не так?
– Не знаю, – сказал я. – Но мне кажется, что сейчас ты говоришь неискренне. Если бы всё было так, ты бы не сомневался в том, сможешь ли ты убить меня, когда отдашь Долг жизни. Просто убил бы, и всё.
Меченый пожал плечами.
– Человек странное существо. Иногда ему нужно покривляться перед самим собой, поиграть в благородство. И это тоже есть в игрушке. Порой я даже даю аптечку какому-нибудь полудохлому уроду в толстовке, который называет меня «братаном». Дохлый волкопёс ему братан.
Я хмыкнул.
– Получается, и в твоем законе бывают исключения.
– Мой закон, как хочу – так и трактую, – проворчал Меченый. – Всё, не мешай, спи иди. Сейчас уровень пройду – и тоже отвалюсь.
Я хмыкнул еще раз и направился в вагончик досыпать. Меченый – и компьютерный шутер с философским уклоном. Вот уж никогда даже вообразить себе не мог, что увижу воочию такое сочетание. Аптечку он дает нарисованным «братанам», подумать только! Да, кстати, о здоровье.
Я осторожно потрогал раненую ногу. Не болит. Понято. Можно даже не снимать штаны и не пытаться разглядеть в темноте свежий розовый рубец на месте жутковатой с виду раны. «Живая вода» работает безотказно, а в тандеме с «Чистым небом», глядишь, и шрама не останется. Хотя одним больше, одним меньше – разница небольшая.
Расстегнув камуфляж, я отлепил от живота пластырь. В свете недалекого костра «Живая вода» казалась просто черным камнем на фоне белого перевязочного материала. Впрочем, им она и была, отдав мне все свои силы.
