А потом обстановка начала стремительно меняться. В НИИ вот-вот должно было появиться новое руководство, и вполне можно было ожидать, что завлаб Капачинский вернется к своей давней идее.
Его настоятельно требовалось загнать в рамки контроля. Дабы он обнаружил, что инициатива в организации исследований исходит вовсе не от него, а потому не слишком фантазировал на свой счет.
Однако, чтобы из предстоящих возможных событий уши спецслужб не торчали слишком открыто, было решено вытащить каштаны из огня с помощью лап бизнесмена Аркадия Мамонтова (погоняло «Мамонт»). Так агент Моцарелла уволилась от Капачинского и тут же под другой личиной появилась в окружении Мамонта. Провела с ним соответствующую подготовительную работу. Якобы можно выволочь из Зоны артефакт, всячески ускоряющий химические процессы. Для подпольной лаборатории Мамонтова, производящей синтетические наркотики, это был бы райский подарочек. И неудивительно, что Мамонт на столь жирную приманку клюнул. И не медля – дабы конкуренты не опередили – организовал ходку, в состав которой вошла и Моцарелла. Именно она и привлекла к делу Бустера.
Вы такой опытный сталкер, нам без вас как без рук!
Тот, правда, заартачился, но у Мамонта много не набалуешь. Взяли жену и дочку в заложники, и ослушник тут же перестал трепыхаться. Заложников даже удерживать не потребовалось!
Бустер, отыскивающий «бустер», – тот еще каламбурчик…
Правда, судя по тому, что Мамонт отправил с ними еще одного человека, до конца он Моцарелле не доверял. Но Трофим Мазилин, известный Дмитрию под погонялом Мозилла, особой угрозой стать не мог. Зоя – человек опытный. Как пошел бандит в Зону, так там и останется.
Он и остался. Однако назад не вернулась и Моцарелла. Это, конечно, было печально, но жизнь, работа и смерть неразрывны. Сцапать Мамонта с соответствующими обвинениями и конфисковать у него артефакт не представляло ни малейшего труда.
Но не успел Дмитрий приступить к реализации последнего этапа разработанного плана, как Мамонт гикнулся. Рухнул его собственный особняк, и именно в тот день, когда Бустер вернулся с этой самой ходки и, судя по всему, передал ему искомый артефакт.
И поскольку главное – контроль, контроль и еще раз контроль, особисты вспомнили, что до сих пор не уделяли серьезного внимания ученику Бустера пацану Жеке. И Дмитрий немедленно взялся за исправление оперативной ситуации.
Для прикрытия открыли официальное расследование, которое поручили вести Жоре-Лису. А уж в рамках производства можно осуществлять множество необходимых мероприятий. Если по какой-то причине дело вдруг запахнет керосином, то и служба собственной безопасности не подкопается.
7. Несколькими днями ранее
Получив из лаборатории Устинова данные генетического анализа, Георгий Лисогорский немедленно позвонил оперу Дмитрию Куприянову:
– Слушай, Димон, ты обедал?
– Еще нет.
– Давай-ка перекусим.
Куприянов встретил предложение без энтузиазма:
– Да мне тут кое-какие рабочие проблемы нужно разгрести… Может, попозже?
– Нет, именно сейчас. И желательно за одним столом. Без свидетелей. Появилась кое-какая весьма любопытная информация. Требует срочной реакции.
Куприянов хрюкнул и после небольшой паузы спросил:
– Добро! Когда и где?
– Ты на колесах?
– Конечно.
– Тогда давай через полчаса в кафе «Сиротала». Знаешь такое?
– Да приходилось бывать. Кормят там неплохо. И официанточка есть симпатичная. Фирузой кличут.
– Вот туда и приезжай, – коротко сказал Лисогорский и отключился.
* * *
В назначенное время они сидели за столом в дальнем от входа углу и ждали, пока официанточка Фируза накроет стол и принесет заказанное.
Лисогорский курил и нетерпеливо поглаживал усы, Куприянов посматривал на экран висящего над барной стойкой зомбоящика. В ящике задирали ножки опереточные артисточки, но звук был выключен.
А в обеденном зале разносился над столами новомодный шлягер, но кто его исполняет, мог бы сказать, наверное, только пятнадцатилетний юнец.
Наконец официанточка разгрузила поднос и, крутя попкой, оставила клиентов в покое.
– Ну что такое серьезное случилось, Жора? – спросил Куприянов, отломив кусок хлеба и берясь за ложку. Перед ним стояла тарелка с любимой сборной солянкой.
Лисогорский, в свою очередь, пододвинул к себе горшочек с похлебкой. «Старомосковская» была им не менее обожаема, чем Димоном – солянка.
– Случилось и в самом деле серьезное, Димон… Ребята Устинова провели генетическую экспертизу взятых мною проб.
– Вот уж донельзя серьезное, мать твою за пилотку!.. Тебя оправдывает только то, что солянка сегодня исключительно вкусная. Жалко было бы не отведать такой…
– Да погоди ты со своей солянкой! – оборвал Лисогорский. – Оказывается, Бустрыгины – никакие не родственники.
– Ну, это неплохо, прямо скажем. Будет чем в случае надобности взять за жабры. Подделка документов, вероятный подкуп должностного лица…
– Ну да, ну да. Только это мелочи… Устинов осуществил проверку по закрытым федеральным базам.
– И что? Обнаружился отец пацана?
– Нет, обнаружилось, что этот пацан проходит по базе МВД.
– Нахулиганил когда-то? Украл пару помидоров на сертоловском рынке? В детской комнате полиции отметился?
– Да погоди ты юморить, мля! – Лисогорский разозлился. – Он не по делам проходит, а по базе личного состава.
Куприянов перестал жевать. И сглотнул:
– Как это?
– А вот так! Генетическая экспертиза утверждает, что бустрыгинский пацан – Евгений Васильевич Петров.
– Ну и кто это такой?
– А это, Димон, не кто иной, как известный в узких кругах всего района сталкер по кличке Ментол!
Куприянов чуть ложку не выронил.
– Как это? – повторил он. – Хрень какая-то! Это же невозможно!
Лисогорский удивленно покачал головой:
– И такой вывод делает человек, который сам бывал в Зоне. В отличие от меня… Ты мозгами-то пошевели! Эксперты, как известно, не ошибаются. Значит, должно быть реальное объяснение кажущемуся чуду.
Куприянов на некоторое время задумался, позабыв о солянке и уставившись в никуда.
– Вариант тут только один, – сказал он наконец. – Ментол в Зоне омолодился. Других предположений пока нет.
Лисогорский кивнул:
– Вот и мне в голову эта мысля прискакала. Только как сие возможно технически? С научным объяснением… Ты ведь лучше меня в тамошних диковинах разбираешься…
