Однако ткнуть он не успел. Подросток перевернулся и посмотрел на него в упор.
Кол мне промежду булками, да это же девчонка! Грудки видны небольшие, а в промежности ничего. Только-только начинают пробиваться волосики. Лет тринадцати, наверное, или в каком там они возрасте начинают созревать?
Девчонка, похоже, абсолютно не стеснялась своей наготы. Она поднялась на ноги так стремительно, что Сергей отскочил назад и взял ее на прицел, огромным усилием воли заставив себя не нажать на спусковой крючок.
– Привет!
Тут она наконец обнаружила отсутствие на теле одежды. И тут же исчезла.
Сергей со стуком захлопнул рот, едва не прикусив собственный язык. Голос показался ему очень знакомым. Но вспомнить, где слышал, он не успел.
Девчонка вновь возникла, на том же самом месте. Теперь на ней был комбинезон. Правда, великоват по размеру и с пятнами крови на груди.
Черт, да это же… Нет, не может быть! Дьявольщина!!!
– Ты поосторожнее с оружием, Бустер! А то опять меня прикончишь!
– З-з… Зоя?! – Сергею показалось, что он выкрикнул имя так громко, что сейчас обвалится потолок.
– Ради бога, не ори, Бустер! Ну да, Зоя! Сейчас, подожди! – Она замерла и прикрыла глаза.
Комбинезон начал сокращаться в объеме, уменьшая рукава и обтягивая девчоночье тело. Кровь на груди исчезла. Будто испарилась.
Сергей снова приложил усилие, чтобы не выстрелить.
– Да не пугайся ты так! Сам же говорил: Зона есть Зона. Не забыл еще, как занимался со мной любовью в подвале?
Сергей молча помотал головой. Все слова куда-то исчезли. Да и во рту пересохло настолько, что он, наверное, смог бы только захрипеть. Или заскрипеть, как «мушкетеры»…
Девчонка оглянулась по сторонам:
– О! Судя по всему, мы опять в Зоне. Что добываем на сей раз?
Сергей судорожно откашлялся. Потрясение быстро уходило из души, превращаясь в обычное житейское удивление. В конце концов, уже третий раз подобное происходит. Пора бы и привыкнуть, кол тебе промежду булками!
– Чё? Язык проглотил? Да не привидение я, не привидение. Можешь потрогать, если не веришь. – Она подала ему правую руку.
Он протянул свою, коснулся пальцев.
Пора привыкать! Зона есть Зона! В конце концов, у братьев Стругацких мертвецы тоже с кладбища приходили. Правда, были они молчаливы и не молодели. Ну, так мы и не в книжке. Жизнь всегда богаче литературы! Известное утверждение, банальное до невозможности…
Правда, пришлось еще раз откашляться, пока голос прорвался.
– Опять добываем ускоритель времени… Зоя.
Девчонка усмехнулась паузе, явственно прозвучавшей перед ее именем. А потом резко посерьезнела.
– Бустер опять ищет «бустер». Опять для Мамонта?.. А что с первым случилось? Ты ж не зря меня застрелил. Вынести его хотел, вручить Аркадию Михайловичу.
В Сергее проснулось чувство вины, которому он уже не удивился.
– Попробовал бы я не вручить! У меня ж семья! Они бы жену и дочку…
Девчонка кивнула:
– Я была против таких методов. Но разве Мамонт кого спрашивает!.. Так с первым-то артефактом что случилось? Не донесли?
– Донесли. Потом довезли до Сарженки. И в тот же день передали твоему Аркадию Михайловичу. Да только не на пользу ему пошел чудесный ускоритель химических процессов. До производства «дури» не дошло. Часа не минуло – ласты Мамонт склеил. И сам, и некоторые другие твои знакомые. Все, кто в тот момент в его особняке оказался.
Девчонка снова кивнула:
– А я тебя предупреждала! Смертельно опасную вещь из Зоны вынести хочешь!
– Да мне, собственно, Мамонта и не жалко. За что боролся, на то и напоролся. Собаке собачья смерть.
– Ну да, согласна. Туда ему и дорога! Многих он в могилу отправил. Не сам, конечно, руками Мозиллы… Так кто тебя на сей раз послал?
– Твое начальство.
Девчонка не удивилась:
– Ну да, естественно. Эти тоже кусок из пасти так просто не выпустят. Все кругом одного поля ягоды.
– Так ведь жизнь такая. Умри сначала ты, а потом я.
– Ну да, ну да… Позиция удобная во все века… Много народу в новой поисковой группе?
– В Зону отправлялись всемером. Теперь осталось четверо.
– То есть я получаюсь типа пятого колеса в телеге.
– А ты к нам пристать собираешься?
– Конечно. Что же, мне тут в подвале оставаться? Жека с тобой?
– Со мной.
– А из наших кто в Зону пойти решился?
– Дмитрий Куприянов. Капитан. Оперативный работник особого отдела.
Девчонка подняла глаза к потолку, пытаясь вспомнить.
– Нет, не слышала о таком. А второй – тоже оперативный работник?
– Про второго я и сам ничего не знаю. Только у меня сложилось впечатление, он вообще не человек. Ест странную пищу, ничего похожего на обычную. Способен очень мало спать и не терять при этом сил. Скрывает лицо. Их в группе четверо было. Трое гикнулись за эти дни. Куприянов их «мушкетерами» называет. И не очень сожалеет об их гибели.
Сергей говорил и сам удивлялся своей болтливости. Стоит ли выкладывать такую информацию человеку, которого ты убил? Мало того, что поскольку Зоя помнит все случившееся, то он теперь всяко не должен быть ей симпатичен. Может, она вообще не имеет права знать о «мушкетерах».
Что опять с ним такое? Опять последствия контузии? Или очередное воздействие Зоны?
– Не человек, говоришь?! Неужели «менгелевские» биологи наконец-то результата добились?
– Подробностей я не знаю. Куприянов соблюдает секретность. Но некоторые ловушки эти «мушкетеры» чувствуют на расстоянии. Это уже проверено. Хотя и не все. Да и физическая сила у них будь здоров. УОКами безо всякой штатной треноги пользуются, стреляют прямо с рук. Впрочем, ни в каких сногсшибательных чудесах не замечены. На десять метров в длину не прыгают. И левитировать не умеют. По крайней мере я такого за ними не замечал.
Ему показалось, что она вдруг потеряла интерес к его словам. Будто он не рассказал ей ничего, что бы она не знала прежде.
– Значит, Бустер опять занят поисками «бустера»? – Девчонка вновь огляделась. – Это тот же подвал, где мы ночевали?
– Подожди… Зоя… А тебя не удивляет, что ты вдруг ни с того ни с сего ожила?
Девчонка улыбнулась:
– Удивляет, конечно. Но еще больше меня удивляет, что это удивляет тебя. Ты-то сталкер опытный.
Нет, никакой ненависти в нему в ней не чувствовалось. Наверное, похожа все-таки на других женщин. Если они чего-то не понимают – просто предпочитают не думать об этом. Потому и отсутствие интереса к «мушкетерам».
