Он подошел к своей новенькой BMW, открыл дверцу и сел на водительское место. Парень уверенно устроился рядом.
«Нет, все-таки больно он уверенно держится, – подумал Вася, покосившись на своего соседа. – Не иначе, близкая родня Немировскому».
– Тебя как зовут-то? – поинтересовался он наконец.
– Митя, – скромно ответил парень.
– Нет, это никуда не годится. Это имя не для шоу-бизнеса.
– Так уж родители назвали. – Митя пожал плечами.
– Ты запомни, – вещал Вася, выезжая на набережную, – теперь я твой отец! И отец, и мать, и господь бог! Если ты всерьез хочешь стать звездой – будешь все делать, как я скажу. И первое: имя мы тебе поменяем. Что это за имя – Митя? Это для студента, может быть, годится или для программиста какого-нибудь. А ты у нас будешь, ты у нас будешь… – Вася на мгновение задумался и вдруг выпалил: – Ты у нас будешь Димас!
– Притормозите на минуточку, – тоскливо проговорил Димас.
– Чего это? – Вася недовольно покосился на парня.
– Укачало меня. – Действительно, он как-то странно побледнел, и глаза стали нехорошие, снулые.
– Вот еще не хватало, – поморщился Толстый, сворачивая к обочине и тормозя. – Ты чего, больной, что ли? Или просто на машине ездить не привык, все больше общественным транспортом?
BMW стояла на пустынной набережной. Поблизости не было ни машин, ни прохожих.
Митя повернулся к Толстому и скучным голосом проговорил:
– Чекан велел привет тебе передать.
– Ты это, парень, чего? Ты это, вроде же от Немировского пришел? А при чем здесь тогда Чекан?
– А при том, Толстый, что крысятничать не надо!
Вася полез было в карман, где у него лежал маленький плоский пистолет, но вытащить его помешал живот. Парень ловким коротким движением ударил его по руке, так что боль пронзила молнией тело Толстого.
– Ты чего, парень, ты чего? – жалко запричитал Вася. – Кто крысятничает-то, никто и не крысятничает. С чего ты взял?..
Парень усмехнулся и достал из внутреннего кармана несколько фотографий. Увидев эти снимки, Вася понял, что настал для него последний час. Ницца, терраса отеля «Савой», решительное морщинистое лицо Могилы…
– Это, парень. Тебя же в «Гамбринусе» запомнили, – бормотал Вася, понимая, что говорит совершенную глупость.
– В каком еще «Гамбринусе»? – усмехнулся «Митя». – Не был я ни в каком «Гамбринусе», никто меня там не видел! А тебя, Толстый, вообще на свете никогда не было!
С этими словами «Митя» захлестнул вокруг шеи Васи Толстого гитарную струну и потянул ее за концы.
В глазах у Васи померк свет, и последнее, что он увидел, – любопытство в глазах убийцы, который смотрел на него, как натуралист смотрит на какую-нибудь редкостную букашку.
Дождавшись, пока Вася окончательно затихнет, и по всем правилам медицинской науки констатировав смерть, молодой человек с конским хвостом достал из кармана мертвеца его мобильный телефон и доложил заказчику, что заказ благополучно выполнен.
Ирине удалось провести спокойно только один день. Потому что в субботу с самого утра позвонила Катька. Голос у нее был виноватый и взволнованный.
– Что случилось? – обреченно спросила Ирина. – У тебя снова пожар?
– Нет, у меня не пожар, у меня потоп! – прокричала Катерина. – Ирка, ты не представляешь, какой кошмар!
«Представляю», – подумала Ирина.
– Нет, ты подумай! У соседа сверху ночью прорвало трубу! Все спят, пока хватились – уже до первого этажа протечки! У него на четвертом воды в квартире чуть не по пояс, я сама видела, тапочки плавают, как в кино! – захлебывалась словами Катька. – У меня вода по стенам, в кухне и в ванной – ужас, что делается! Обои все отстали и провисли.
– А в комнате? – поинтересовалась Ирина. – Книги целы?
У Кати была большая библиотека, доставшаяся ей от родителей, Катерина очень ею дорожила.
– Слава тебе господи, комнату не задело! – причитала Катерина. – И у Владимира тоже в комнате чисто! Но, Ирка, жить в такой квартире невозможно! С соседа верхнего денег не получишь, ему и на свой ремонт не хватает. Мы с Владимиром решили скинуться, чтобы места общего пользования отремонтировать. Только он передо мной поставил вопрос ребром: он следит за рабочими и все покупает, а я должна из квартиры на это время выметаться. Он говорит, это невозможно, чтобы женщина во время ремонта под ногами путалась.
Ирина быстро прикинула в уме: у Кати не осталось никаких родственников, кроме престарелой тетки, которая часто прихварывает, и, конечно, совесть Катьке не позволит обременять пожилого человека своим присутствием.
– Знаешь, все же один положительный момент в этом происшествии есть, – вдруг вспомнила Катька. – Под нами Скотина Павловна, так ее тоже залили. Она было ко мне ругаться, актом и судом грозить, а я ее сразу послала подальше к верхнему соседу. Тот мужчина простой, да еще сейчас сильно нервничает, а Скотина Павловна не разобралась, сразу на него наехала… Такое там было! Мужик так озверел, что Скотина два этажа до своей квартиры босиком бежала, из тапочек там выпала со страху! А мы все как в анекдоте: казалось бы, какое до этого дело, а все-таки приятно… Так что мне делать, Ирка?
– Да что делать: приезжай, поживи у меня. – Она постаралась, чтобы Катька не расслышала в ее голосе недовольства.
– Ириша, только на неделю, максимум на полторы! Владимир мне клятвенно обещал, что наймет бригаду из четырех человек, они все быстро сделают! И он сам будет их контролировать!
– Повезло тебе с соседом! – не удержалась Ирина.
– Да-да, у нас с ним замечательные отношения установились. Он наконец бросил свою злодейку Марго. Говорит, что это я ему помогла, раскрыла ее сущность, так что теперь все в порядке. Так я соберу вещи, только самое необходимое – для работы кое-что. А ты, будь добра, встреть меня у метро, а то нести тяжело.
– Так возьми машину!
– Ой, что ты, я эти машины видеть не могу, на всю жизнь наездилась! На метро гораздо удобнее! И никто поезд не угонит вместе со мной!
Через полтора часа Ирина с Яшей стояли на солнышке возле станции метро и высматривали Катерину. Была середина сентября, бабье лето. Дождей пока не было, светило неяркое осеннее солнышко.
Катерина, разумеется, запаздывала, и Яша уже три раза оглянулся на хозяйку в недоумении: дескать, что мы здесь стоим, время теряем, когда вон там в скверике собралось приличное собачье общество, и листики уже падают, а с ними так весело играть… Ирина только молча разводила руками.
Наконец появилась Катерина с огромной сумкой через плечо. В руках у нее были бесчисленные свертки и пакеты. Катька была в своем репертуаре: никак не может она упаковать вещи аккуратно. На ней были все те же бесформенные брюки, которые Ирина успела возненавидеть, и оранжевая курточка из плащовки, как раз под цвет начинающей желтеть осенней листвы.
