Тви'леки Голла перестали стрелять и взбежали по трапу на корабль. Исвал, Чам и Голл последовали за ними. Едва оказавшись внутри, Исвал ударила ладонью по кнопке закрытия люка. Тот начал подниматься… и тут за него ухватились два гуткурра, пытаясь забраться внутрь. Переглянувшись, Чам и Исвал одновременно подняли оружие и выстрелили. Бластерные заряды снесли с трапа обеих тварей, и люк закрылся полностью. Голл быстро пересчитал своих, оценивая потери.
— Четверо погибли, — тихо передал он Чаму. — Остальные целы.
На лице Чама на мгновение промелькнула боль, но никто, кроме Исвал, этого не заметил. Кивнув, он положил руку на плечо Голла. Когда тот ушел вглубь кабины, чтобы выслушать донесения уцелевших, Чам сказал по комлинку Фейлин:
— Доставь нас туда, куда указывают координаты Нордона.
— Уже лечу, — ответила Фейлин. — У вас все в порядке?
Чам покачал головой, но вслух лишь произнес:
— Настолько, насколько это возможно.
Исвал подошла к нему и встала рядом, с трудом подавив желание прикоснуться к его плечу.
— Что с тобой? Только не смей говорить, будто все нормально.
— Просто день был слишком долгим, — тихо ответил предводитель, не глядя на нее. — Только и всего.
— Лжешь, — возразила она. — Расскажи.
— Ты действительно хочешь знать?
В этом она не была уверена, но все же кивнула.
— Мы бросили на эту операцию все наши силы, — сказал он. — За один день я почти полностью исчерпал все ресурсы, которые собирал многие годы.
Исвал понизила голос до гневного шепота:
— Мы потеряли меньше тридцати наших. И уничтожили звездный разрушитель. По-моему, неплохой обмен.
Чам с болью посмотрел на нее:
— Тридцать — это очень много, Исвал.
Она отпрянула, осознав смысл того, что только что сказала.
— Знаю. Конечно много. Знаю.
— Понятно, что ты знаешь, — ответил он. — Но дело не только в этом. Мы лишились почти всех кораблей. А когда Империя разберется в случившемся, они бросят против нас все, что у них есть, — у них просто не будет другого выхода. Они выследят местоположение наших баз и выследят нас самих. После сегодняшнего нам придется разбежаться кто куда — по крайней мере, большинству из нас. И это еще при лучшем из исходов.
— Почему ты не говорил раньше? — покачала головой Исвал. — Мы могли…
— Могли что? Ничего не делать? Упустить такой шанс?
Тви'лека ощутила внезапную пустоту внутри:
— Нет, но… я не понимала…
— Ты не понимала, что после ничего не останется? Знаю. Не уверен, что я и сам понимал, но я думал об этом с тех пор, как погиб «Губитель», и теперь мне все становится ясно. Правда тяжела, но, возможно, придется с ней смириться. Движения Сопротивления в том виде, в каком оно существовало, больше нет.
Она все еще отказывалась ему верить.
— Нет, погоди. Почему ты решил, будто Империя сумеет найти нас или наши базы? Мы много лет водили их за нос.
— Мы водили их за нос, пока нашей марионеткой был Белкор. Но теперь с ним покончено, и мы оба это знаем.
Исвал не стала возражать. Вероятно, Белкор убедил себя, что сумеет выкрутиться после сегодняшних событий, но она сомневалась, что полковнику под силу сочинить басню, которая помогла бы ему избежать встречи со следователями Имперской службы безопасности.
— Мы можем создать движение заново, — прикинула она. — Точно так же, как создали его вначале.
— У меня больше не лежит к нему душа, — натянуто улыбнулся Чам.
Исвал показалось, будто ощущение пустоты лишь усилилось.
— Без тебя движение не сможет существовать, — прошептала она.
— Дело не во мне, — покачал головой тви'лек. — И если мы начнем восстание по всей Галактике, Рилот получит шанс на свободу. Главное — идея, а не личность.
Исвал знала, что это не так. Рилот нуждался в Чаме. Как и она сама.
— Ошибаешься, — проговорила она.
— Я прав, и борьба будет продолжаться, Исвал, но теперь ее должен возглавить кто-то другой. — Он поморщился. — Даже потом я буду делать все, что в моих силах, но у нас не осталось средств, чтобы совершить что-то еще помимо того, что мы уже совершили. Мы зажжем огонь, убив Вейдера и Императора. Но раздуть пламя и сжечь Империю придется кому-то другому.
— Приближаемся, — объявила по комлинку Фейлин.
* * *
К тому времени, когда ночь поглотила остатки дня, Вейдер, Император и двое оставшихся в живых гвардейцев преодолели несколько километров, пробираясь в сгущающейся тьме по неровной местности среди переплетения корней и похожих на колонны древесных стволов. Темнота, казалось, усиливала звуки, отражая их в виде эха, и вскоре лес заполнило дыхание Вейдера. До восхода лун оставалось еще несколько часов. Полог леса не пропускал чахлый свет звезд, создавая впечатление окружавшего их чернильного моря. Маска Вейдера позволяла видеть в инфракрасном свете и нескольких других спектрах, шлемы гвардейцев тоже могли компенсировать слабую освещенность, но Император…
Вейдер бросил взгляд на своего учителя, уверенно шагавшего во тьме. Император все прекрасно видел — как всегда.
В листве на краю поля зрения ползали, прыгали и прокрадывались всевозможные большие и малые создания. В лесном пологе высоко над головой охотились на свою добычу хищники. Время от времени тишину пронизывал чей-то предсмертный вопль.
— Поучительное место, не так ли? — спросил учитель.
— Оно не прощает слабости, — сказал Вейдер.
— Да, — кивнул Палпатин. — Слабых выслеживают и убивают сильные.
— Как и должно быть.
— Воистину, как и должно быть, — эхом отозвался учитель.
— Но порой сильные недооценивают собственные силы, — осмелился добавить Вейдер. — И тем самым демонстрируют слабость.
— В самом деле? — спросил его наставник, и Вейдер замолчал.
Вейдер долго шагал сквозь ночь рядом с учителем, и тишину нарушал лишь звук его респиратора. Он мог остановиться или идти дальше — все зависело лишь от воли Палпатина. Вскоре дыхание гвардейцев стало похожим на дыхание Вейдера. Они явно устали, но Император продолжал идти. Наконец он остановился и поднял руку:
— Можете отдохнуть, капитан. Но недолго. Скоро мы двинемся дальше.
— Спасибо, мой Император, — ответил гвардеец, и они с Дизом начали поспешно ставить лагерь. За несколько секунд они развели небольшой химический костер. Вейдер застыл рядом с ним, глядя на пламя. Его учитель уселся скрестив ноги, в позе для медитации. Между ними вдруг возникло некое напряжение, причины которого Вейдер не мог понять.
— Учитель?
