— Здесь приходится пропустить существенную часть повествования, — проговорил Александр Георгиевич, с сожалением перекладывая только что прочитанные листы на угол стола. — В этом месте рассказ нашего неизвестного автора прерывается: отсутствуют, судя по нумерации, целых четыре свитка.
— А окаянный турок говорил, что продал их до меня всего пять! — с досадой воскликнул Михаил. — Между тем, считая те пропуски, что были вначале, уже получается двенадцать!
Каверин усмехнулся.
— Турок, возможно, и шельмовал, стараясь представить свой «товар» целым и невредимым, точнее, почти целым. В любом случае, он свалял дурака настолько, что скажи ему кто об этом, бедный малый потерял бы рассудок. Я даже представить себе не могу, сколько по–настоящему стоит эта рукопись… А возможно, кстати, турок тут и ни при чем — свитки могли пропасть при каком–либо перемещении, перевозке. Ведь сундук–то, в котором они хранились, уж точно был не двенадцатого века до нашей эры. Так, Миша?
— Само собою! — Ларионов наморщился, вспоминая окованное железными полосами страшилище. — Ну, лет шестьсот ему есть.
— Всего–навсего! Однако я постарался восстановить хотя бы приблизительную последовательность событий в недостающем отрывке, — профессор потрогал очки, достал платок и осторожно потер им вспотевшую переносицу. — Итак, переговоры пошли, надо думать, полным ходом, когда вдруг в Трое нашелся предатель. Судя по дальнейшему тексту, это был какой–то жрец одного из троянских храмов, за чтото сильно обидевшийся на царя Приама. Он, видимо, тайно выбрался из Трои, пришел в лагерь ахейцев и рассказал Агамемнону о том, что существует потайной подземный ход, ведущий от храма, где он служил, за пределы города. Агамемнон решил этим немедленно воспользоваться, позабыв о данном им слове.
— Хор–роший царь! — вырвалось у Миши.
— Урод! — прошептала Аня, невольно резко повернувшись в кресле, так, что спящий Кузя едва не кувырнулся с ее колен и больно вцепился в них когтями, чего Аннушка в увлечении даже не заметила.
— Он и у Гомера, и во многих вариантах Троянского цикла фигура весьма противоречивая, — заметил профессор. — Из текста, прочтенного далее, следует, что было созвано собрание базилевсов, и почти все они одобрили план: ночью проникнуть в город и напасть на ничего не подозревающих троянцев. Против выступил, видимо, только Ахилл.
— И как он стал действовать? — Миша почувствовал, что волнуется совершенно так же, как в детстве, когда развивался острый сюжет кино–боевика, и напряжение нервов заставляло забыть, что происходящее на самом деле — вымысел, и ничего этого не было. Впрочем, на этот раз он не сомневался — это было, и именно так все происходило в XII веке до нашей эры, под стенами легендарной Трои.
— Ахилл поступил по логике своего характера, — Каверин поправил очки и снова взялся за листы перевода. — Он понял, что не может допустить такой подлости и такого грязного нарушения перемирия… А быть может, он уже был слишком духовно связан с Гектором, хотя сам еще не осознал, как они близки. Словом, он пошел в лесной грот, чтобы все открыть своему пленнику и вместе с ним решить, как и что делать…
Глава 6
Гектор и Андромаха выслушали рассказ базилевса в полном молчании.
Когда он остановился и перевел дыхание, у Гектора вырвались те же слова, что всю дорогу мучили Ахилла:
— Неужели все напрасно?! И война не закончится?..
— Боюсь, что так, — произнес Пелид, устало опускаясь на расстеленную возле очага овчину. — Так, значит, этот ваш перебежчик сказал правду? И ты знал об этом подземном ходе, Гектор?
— Конечно, знал, — троянец посмотрел ему в глаза и тут же отвел взгляд. — Теперь нет смысла лгать. О нем знают лишь очень немногие. Только приближенные царя и служители храма. Мы пользовались этим ходом в самых крайних случаях. Жители того пастушьего селения тоже ничего не знают — только двое старших пастухов, которые под страхом смерти запрещали остальным забираться в пещеру. Они говорили, что там живут лесные духи. Но ты… Ты ведь не хочешь, чтобы ахейцы нарушили перемирие и поступили так подло, да, Ахилл?
Базилевс пожал плечами.
— Разве я рассказал бы тебе об этом предателе, если бы было иначе? Но только мне трудно теперь принять решение, и я жду твоего совета. Ведь если мы предупредим царя Приама, то перемирие все равно будет нарушено. Приам сам сможет устроить ловушку отряду ахейцев, их ведь пойдет туда не более трехсот человек, остальные будут ждать, когда те откроют ворота… И тогда предателем стану я!
Гектор нахмурился.
— Пока я здесь, отец едва ли станет так рисковать.
— А что ему делать?
— Замуровать отверстие в храме.
— Чтобы замуровать прочно и надежно, нужно много времени. И в этом случае, Агамемнон и его люди сразу же догадаются, что их выдали, и поймут, кто мог это сделать. Я сейчас на совете слишком яростно с ними спорил, доказывая, что нарушать перемирие недопустимо, и они давно знают, как мне опротивела эта война.
— Они могут тебя убить? — испуганно спросила Андромаха.
Герой усмехнулся.
— Ну, это вряд ли им удастся. Мирмидонские воины меня не предадут, да я и сам могу защитить себя. Но тогда вражда разгорится уже внутри нашего лагеря, и я никак не смогу убеждать Атридов и взывать к их благоразумию. Вот если бы ахейцы не нашли этой пещеры! Но даже если я вернусь в лагерь и тайком убью перебежчика, они станут обшаривать все в тех местах, о которых он говорил. Надо хотя бы пастухов предупредить, их ведь всех перебьют.
— Отсюда нелегко найти дорогу к этому селению, — задумчиво произнес Гектор.
— Я прекрасно знаю, как туда идти, — возразил Ахилл. — И дойду куда скорее, даже если бы вышел одновременно с ахейцами, а они выступят только после полудня, с тем, чтобы быть там к наступлению сумерек и ночью пробраться в Трою по подземному ходу.
— Ты знаешь это селение?! — почти в один голос воскликнули Гектор и Андромаха.
Ахилл рассмеялся, несмотря на свое напряжение.
— За эти двенадцать лет я в здешних местах узнал все дорожки и все уголки. Я же лесной житель и, в отличие от прочих ахейцев, не боюсь один бродить по вашим лесам. Я видел все потайные тропы и все поселки пастухов, что пригоняют в Трою коз и овец. Конечно, по эту сторону долины, — добавил он. — В дальние горы, во владения варварских племен, я не заходил, это слишком далеко.
Гектор не смог скрыть своего изумления.
— И ты не нападал на пастухов? И не выдавал их ахейцам?
— Ты унижаешь меня таким вопросом, Гектор! — воскликнул базилевс. — Кто же я, по–твоему, чтобы убивать безоружных селян? То селение, что возле пещеры, отсюда ближе всех остальных. Я и вход в пещеру видел не раз, она там одна. Знать бы прежде, что оттуда можно проникнуть в Трою…
И тут он внезапно умолк. Какая–то мысль поразила его. Глаза героя сверкнули.
