Гектор зажмурился.
— О! Я сейчас ослепну!
— Бог Гелиос
[24] слишком рад встрече с тобой, он давно тебя не видел! — рассмеялся Ахилл, раздвигая плечами ветви и осторожно поворачиваясь так, чтобы они не хлестали раненого по лицу. — Ничего, сейчас твои глаза привыкнут. Вот здесь мы сегодня будем завтракать.
Выходя перед тем из грота, он соорудил возле запруды, в углублении берега удобное кресло из овечьих шкур, устроенное таким образом, чтобы можно было сидеть, опираясь спиной. Он помнил, что троянцы, в отличие от ахейцев, предпочитают есть сидя, а не полулежа. Впрочем, живя в боевом лагере, он привык есть так же.
Когда вся приготовленная с вечера снедь была принесена на берег, а блюда и чашки расставлены на одной из шкур, Гектор вдруг сказал:
— Ахилл, ты говорил, что молоко прокисло… А ведь, помнится, ты приносил целый кувшин вина и добавлял мне его в воду.
— Ну да, и сейчас добавил, — кивнул базилевс.
— А нельзя ли принести этот кувшин и попробовать вино?
Ахилл усмехнулся:
— Ты прав: вино уж никак не могло прокиснуть от грозы. И с ним наше ожидание будет короче…
Он принес объемистый кувшин и пару серебряных кубков, но перед тем, как наполнить их, заколебался:
— Вино очень крепкое. Разбавить?
Гектор вдруг вспыхнул:
— Я не ребенок! И терпеть не могу разбавленого вина! Если хочешь, разбавляй себе!
— О, только не сверкай глазами так грозно! — Ахилл опустил голову, подавляя новый смешок. — Что ты станешь делать, если я испугаюсь и убегу?
— Утоплюсь! — отозвался Гектор, закатываясь смехом. — Вода так и зовет…
— А вот это — хорошая мысль! — воскликнул базилевс и вскочил: — А ну–ка, окунись для начала!
Ахилл снова подхватил раненого и, не снимая с себя сандалий и туники, вместе с ним вошел в прозрачную и прохладную воду озерца. Он зашел по грудь, так, чтобы вода не коснулась раны на шее Гектора, осторожно опустил свою ношу, дав Приамиду коснуться ногами дна, и тут же бережно подхватил его за локти. Они стояли как раз в том месте, где ручей переливался через запрудившую его преграду, там, где его движение ощущалось еще сильно, настолько сильно, что вода, казалось, толкала их и обволакивала, мягко, но властно увлекая за собою.
— Ну что же? Хорошо? — спросил базилевс.
Гектор, продолжая смеяться, окунул лицо в воду, потом подхватил ее пригоршней и плеснул в Ахилла:
— Чудесно! Какая легкость! Нет, постой, не выходи на берег… Я хочу еще почувствовать эти струи ручья, эту прохладу, этот жар солнца, что льется сверху… Самые обыкновенные ощущения… А я и не знал, как это все невероятно!
Спустя некоторое время они, развалившись на овечьих шкурах, одним духом осушили полные кубки.
— Хорошо! — выдохнул Гектор, поводя мокрыми плечами.
— Хорошо! — Ахилл вновь налил вина и хотел было по привычке нарезать мяса для раненого, но тот выхватил у него тушку цесарки и, решительно оторвав от нее порядочный кусок, принялся за еду, отщипывая кусочки от лепешки и заедая ими мясо.
— Вкусней не бывает! Давно мне так не хотелось есть… И вина давно так не хотелось. Налей–ка еще.
— Уже налил! — отозвался Ахилл. — И я пью за скорое возвращение твоей жены, в котором, как ты понимаешь, не сомневаюсь… Поверь мне, Гектор, я не думал, что бывают такие женщины. Разве что амазонки… Но их я никогда не видел. А ты?
К удивлению базилевса, Гектор вдруг покраснел.
— Я‑то видел их… Какое хорошее вино! Откуда такое?
— Варвары привозят и продают за чистую бронзу и прочие мелочи. Таковы дикари — союзничают с Троей и торгуют с ее врагами… Тебе еще?
Гектор кивнул.
— Наливай. Ты ведь можешь не бояться, что я свалюсь, коль скоро таскаешь меня на руках.
— Скорее ты должен бояться, что свалюсь я, с тобою вместе! — проговорил Ахилл, с готовностью вновь наполняя кубки густым темно–красным напитком. — А расскажи–ка об амазонках. Правда ли, что их почти никто еще не побеждал в сражении?
— Правда! — Гектор улыбнулся, поднося к губам кубок. — Но их царицу я победил.
— Царицу? — переспросил Ахилл. — О ней я много слышал… Ее зовут…
— Пентесилея. Она поклялась, что станет моей женой.
Ахилла так изумило это известие, что он едва не поперхнулся вином и, держа в одной руке кубок, в другой — полуобглоданную ножку цесарки, уставился на Гектора.
— Вот это здорово! И отчего же не она твоя жена?
Гектор опустил глаза.
— Я никогда и никому этого не рассказывал. Ты первый, кто узнает… Это было пять лет назад. Тогда, если помнишь, мы заключили с ахейцами первое перемирие и начали было переговоры, но вскоре стало ясно, что они закончатся ничем, и война возобновится. И в то время пришло письмо из Темискиры, столицы государства амазонок. Как раз тогда погибла их прежняя царица, Амарсида, и амазонки избрали Пентесилею. Ей было семнадцать лет, и она стала самой юной царицей за всю историю государства амазонок. Она знала о том, сколько лет уже длится война Трои с ахейцами, и горела желанием помочь нам, хотя им по–прежнему хватало войн со своими соседями. Отец решил, воспользовавшись перемирием, послать меня к амазонкам, чтобы договориться о помощи с их стороны, на случай, если снова начнутся бои…
— Он понимал, что против тебя царица не устоит? — небрежно спросил Ахилл.
Приамид покраснел и сердито нахмурился.
— Полагаю, он думал скорее о том, что я умею говорить на нескольких языках… Хотя, Пентесилея говорит отлично и на нашем языке, и на многих других. Амазонок дикарками не назовешь, при всей суровости их жизни. И вот, я поехал туда, и мы с ней встретились. И… это было как рок… Она полюбила меня. И я… Я тоже думал, что люблю.
— Думал или любил? — безжалостно уточнил Ахилл, опрокидывая свой кубок и вновь берясь за кувшин.
— Думал, что люблю, — голос Гектора на сей раз прозвучал твердо. — Тогда я и не знал, что такое любить… Я радовался, что завоевал неприступную царицу амазонок. Это были несколько безумных и великолепных дней и ночей! Мы с Пентесилеей отдавались друг другу, забыв на время обо всем! Потом я вспомнил, что должен возвратиться в Трою, и предложил ей поехать со мною. Но она отказалась. Ты слышал, наверное, как строги их законы. Чтобы выйти замуж не на время, а навсегда, амазонка должна сначала получить разрешение всего племени. Потом ее избранник должен выдержать специальное состязание с амазонками…
— Неужели ты бы его не выдержал? — искренне изумился Ахилл.
— Не в этом дело… — Гектор смущенно отвел глаза. — Я сказал ей, что на это ведь нужно еще несколько дней, а у нас война, и… На самом же деле я просто не знал, так ли хочу этого… А она… Она и мгновения не усомнилась во мне! Она готова была ждать годы! И поклялась, что выйдет за меня замуж, как только это будет возможно. Тогда и я думал, что, если не будет всех этих препятствий, то я женюсь на ней… Я… Ах, разве я сейчас помню обо всем, что тогда думал!
