– Один из наших либеральных критиков Кремля вопрос поставил ребром. Мол, очень скоро поймем, станут ли минские соглашения Мюнхеном-1938 или Потсдамом-1945– Потсдамская конференция антигитлеровской коалиции, проходившая с 17 июля по 2 августа 1945 г., подвела итоги мировой войны и определила дальнейшие шаги по послевоенному устройству Европы. А в Минске шла речь об урегулировании кровавого, но локального конфликта. И хотя мы живем в эпоху глобальной трансформации мировой системы, созданной по итогам Второй мировой, сравнивать Минск с Потсдамом никак нельзя. Минский формат при всем значении принятых Декларации четырех глав государств и Комплекса мер по выполнению Минских соглашений не предполагал, да и не мог определить принципы существования мировой системы. Он решает чисто конкретные задачи – прекращение артобстрелов, гибели людей, обмен пленными (всех на всех), конституционные реформы. В то время как в Потсдаме была определена судьба послевоенной Германии, ее денацификация, демилитаризация, демократизация. Там же, кстати, приняли решение о переносе восточных границ Германии на запад к линии Одер – Нейсе. В результате ее территория уменьшилась на 25 % по сравнению с 1937 годом. Большая часть германских территорий отошла Польше. Может быть поэтому, вспоминая прошлое, польские СМИ активизируют сейчас тему раздела Украины.
Кроме того, в Потсдаме были достигнуты принципиальные соглашения о войне с Японией, о будущем Корейского полуострова, о принципах преследования и наказания военных преступников и целому ряду других вопросов.
Как видим, ничего общего у Минской встречи с Потсдамской конференцией нет. Более того, Декларация глав государств «нормандского формата» – Меркель, Олланда, Путина и Порошенко – начинается со слов о «полном уважении суверенитета и территориальной целостности Украины». А главный посыл – «безальтернативность исключительно мирного урегулирования».
– Стало модным сравнивать современные события с громкими историческими. Могут ли они повторяться один в один?
– Известный философ и логик Александр Зиновьев говорил: «Эволюция развития крупных сложных систем необратима». Есть объективные законы развития, которые и объясняют наличие схожих, но не идентичных исторических событий. Так, например, природа Смутного времени в России XVII в. проявлялась и в начале XX века и в его конце. Думаю, любое историческое сравнение должно преследовать главную цель – докопаться до истины. «Коварство истории», вспомним Гегеля, заключается, в частности, в том, что она наказывает за невыученные уроки, ценой новых жертв и разрушений заставляет исправлять допущенные ошибки. Возвращаясь к событиям на Украине, можно с полным основанием сказать – уроки Второй мировой не выучены! Сегодня мы являемся свидетелями реанимации «политики умиротворения», которую США и ЕС проводят в отношении Киева. Каковы будут последствия, несложно предположить. Не допустить повторения такого сценария – наша главная задача.
Грозит ли Украине балканизация?
[18]– «Призрак» грозящей балканизации Украины становится все отчетливее. После кровавого раскола Югославии на ее месте появился целый ряд т. н. независимых государств, большая часть которых прекрасно ладят друг с другом, два являются частью Евросоюза, а одно дружит с Россией. Причем, у всех дела сейчас намного лучше, чем у Украины, где пока что, к счастью, не было этнических чисток. «Поэтому вполне возможно, что «Минск II» станет предвестием конца Украины в ее нынешних границах, а мирная балканизация Украины – самым лучшим из всех плохих и оставшихся вариантов», – констатирует немецкое издание Tagesspiegel. Статья была так и озаглавлена: «Балканизация как последний шанс для Украины».
– Идея не нова. О балканизации «незалежной» сербские аналитики и российские балканисты стали писать сразу же после госпереворота в Киеве в феврале-марте 2014 года. Тогда же в сербской печати появились материалы о «югославизации» и даже «сомализации» Украины. Первое появление таких сравнений именно на Балканах понятно. Народы некогда единого югославского государства совсем недавно, в конце XX в. в очередной раз пережили все прелести далеко нецивилизованного развода, а если говорить прямо, то кровавого.
– Наверное, и термин «балканизация» родился в процессе развала Югославии?
– Нет. Эта давняя история. Впервые этот термин появился в политическом лексиконе еще в XIX в. и стал характеристикой процессов суверенизации этнически и культурно неоднородного политического пространства юго-восточной Европы. Тогда оно входило в зоны влияния Австро-Венгрии, Османской Турции, Италии. Российская империя не имела на полуострове собственных владений, но в той или иной степени определяла политическое и культурное развитие православных народов, прежде всего болгар, греков, сербов. Таким образом Россия была включена в разворачивающиеся там процессы. Яркий пример – Русско-турецкая война 1877–1878 годов. Болгария тогда получила права административной автономии в составе Османской Турции. Еще один результат первой волны балканизации, завершившейся с окончанием Первой мировой войны, – создание в 1918 г. Югославского государства.
С конца XX в. балканизация становится уже внерегиональной характеристикой. Ее следует понимать не только как объективный и закономерный процесс создания новых государственных и/или протогосударственных образований, который возникает и развивается на определенном типе территорий, но и как метод управления политическим пространством внешними игроками.
Назову лишь самые знаковые черты современной балканизации.
Во-первых, в пределах четко локализованного региона, имеющего стабильную внешнюю границу, может возникать неопределенное количество государств. Регион балканизации может быть представлен единым, но не целостным, государством, которое при соответствующих условиях распадается на «независимые» государственные единицы. Процесс распада во многом обусловлен спорностью (исторической, этнолингвистической, политической, экономической) внутренних административных и государственных границ, которые провели волюнтаристским способом в общем государстве.
Так, при создании социалистической Югославии в 1946 г. за основу взяли советскую модель федерации, основным принципом которой было право наций на самоопределение, и «нарезали» (преимущественно за счет исторически сербских земель) шесть республик. В результате появились административно-политические образования, ранее не имевшие собственной государственности в рамках выделенных им границ. Самый яркий пример – республики Босния и Герцеговина и Македония. До Второй мировой войны Королевство Югославия была унитарным государством, в рамках которого с августа 1939 г. автономию получила Хорватская бановина (район), ставшая впоследствии ядром фашистского Независимого государства Хорватии (НГХ), хорошо известного зверствами усташей и геноцидом сербов. Кстати, именно в социалистический период разделили и Сербию – у республики появилось два автономных края – Воеводина и Косово и Метохия.
Аналогичная ситуация была и в СССР. В частности, территорию современной Украины можно сравнить с лоскутным одеялом, которое шили великие державы весь XX век. Государство «Украина» сформировалось путем присоединения очень разных территорий, имеющих собственное историческое и культурное развитие. Так, в 1920-е годы в состав УССР были введены русские земли – Луганская станица Донской области, части Донецкого округа Северо-Кавказского края, Белгородской и Воронежской областей. В 1926-м – земли Гомельской губернии (Белоруссия). В 1939–1945 гг. к УССР отошли территории Западной Украины, часть Бессарабии, северная Буковина, Подкарпатская Русь (Закарпатская Украина), на разных исторических этапах входившие в Австро-Венгрию, Польшу, Венгрию, Румынию и Чехословакию. Это современные Львовская, Ивано-Франковская, Тернопольская, Черновицкая, Закарпатская, Хмельницкая, Волынская и Ровенская области. Кроме того, в 1954 г. в нарушение советского законодательства Хрущев подарил Украине Крымскую область.
