Конкретные цифры говорят сами за себя. Более 50 действующих и 165 бывших глав государств и правительств и свое время участвовали в различных образовательных программах США. Среди них президент Афганистана X. Карзай, президент Грузии М. Саакашвили, бывший канцлер Германии Г. Шредер, генсек ООН К. Аннан, Верховный представитель по внешней политике и безопасности Евросоюза X. Солана, премьер-министр Индии И. Ганди, президент Египта А. Садат и многие другие.
Очевидно, что «мягкая сила» отнюдь не дешевое предприятие. Например, согласно исследованию межведомственной группы по международным программам обмена и финансируемому правительством США только в 2011 г. более двух млрд долл. было направлено только на программы международного обмена за счет средств американских налогоплательщиков. Общей бюджет программ обмена в тот год составил около трех млрд долларов. Обращаем внимание на то, что эти деньги выделялись на международные программы обучения и не предусматривали посещение США. Общее число участников таких программ только в 2011 г. превысило 250 тыс. человек, включая студентов, имеющих степень бакалавра или магистра, исследователей, профессоров, приезжающих на летнюю практику, а также участников программы Work and Travel.
Не менее активно подобным образом работает Китай, используя прежде всего Институт Конфуция. Не лишним будет напомнить, что первый Институт Конфуция (ИК) был открыт чуть более 10 лет назад – в 2004 г. в Сеуле. В настоящее время подразделения этой структуры работают в 96 странах и насчитывает около 500 тыс. слушателей. В России действует 21 ИК, в том числе на базе ведущих вузов – МГУ и РГГУ; на постсоветском ИК представлен во всех государствах за исключением стран Балтии, Грузии, Молдовы и Туркмении. К 2020 г. планируется довести число ИК по всему миру до 1000, сейчас их около 400. К этому следует добавить, что к 2020 г. около 100 млн. человек во всем мире будут изучать китайский язык. Кроме этого, десятки тысяч студентов едут на грантовое обучение в Китай. Для сравнения Правительство РФ выделяет ежегодную квоту на бесплатное обучение в том числе и соотечественников в размере 15 тыс. мест, чего явно недостаточно для формирования влияния России на евразийском пространстве.
Однако вернемся к концептуальным моментам. Вторая политическая цель образовательных программ, которую преследуют западные контрагенты, это подготовка лидеров и активистов оппозиции, членов различных неправительственных организаций, ведущих формально борьбу за демократию и за права человека, а на практике осуществляют деятельность по подрыву государственности страны-мишени.
В этом случае весьма показателен пример Египта. Если в 1998 г. из Египта в США были приглашены на обучение по программам в области развития демократии около 3300 человек, то в 2007 г. – это уже было 47300 человек, а в 2008 г. – 148700 (!) человек. Одной из главных баз подготовки блогеров и гражданских активистов, ставших ударной силой «революции» 2011 г., была юридическая школа Колумбийского университета, где наставниками организаторов будущих акций протеста были ключевые сотрудники из команды Обамы, обеспечивавших его избрание в 2008 году. Еще одной структурой, отвечавшей за подготовку оппозиционеров, был Alliance for Youth Movements, прямо финансируемый Госдепом США. Кроме того, в подготовке организаторов и активистов – своего рода спускового крючка – будущей «арабской весны» принимали также непосредственное участие: New America Foundation – соучредитель Global Voices и партнер Google, Центр СМИ и публичной политики Школы государственного управления им. Кеннеди при Гарварде, Беркмановский центр «Интернет и общество» при Гарвардской Школе права, NEXACenter, Оксфордский институт Интернета, Школы права Колумбийского и Йельского университетов и др. Все эти школы, центры, университеты «радели» о демократии в Египте. Чем все закончилось в 2011 г. – хорошо известно.
Противостоять подобным трендам можно лишь усиливая собственные самопрезентацию и влияние.
Как уже отмечалось, приоритетным направлением применения Россией «мягкой силы» как «способности воздействовать на окружающий мир с помощью своей цивилизационной, гуманитарно-культурной, внешнеполитической и иной привлекательности» (С. В. Лавров) является ближнее зарубежье. Сегодня нет иного способа сохранить свое долгосрочное влияние в регионе кроме как посредством реализации комплекса информационно-образовательных мер. О необходимой перестройке информационных инструментов влияние было уже сказано. Что же касается образования, то настоятельно необходимым видится не только увеличение квоты на обучение студентов из стран постсоветского пространства, а сколько изменение самого принципа отбора на обучение и его рекламирования.
По данным на февраль 2015 г., общее число учащихся в вузах РФ достигло 186 606 человек, подавляющее большинство из которых приходится на граждан СНГ. По статистике, первое место в этом списке занимают выходцы из Казахстана (28,8 %), на втором месте – граждане Белоруссии (9,4 %), на третьем – была Украина (8,5 %), на четвертом – представители Туркмении (8,4 %), на пятом – Узбекистана (8 %). Далее следуют граждане Азербайджана, КНР, Таджикистана, Молдавии и Индии. Число иностранцев, поступивших в российские вузы в сентябре 2014 г. выросло на 9,8 % и составило 59300 человек. Сравнение с США, Великобританией или Германией – явно не в нашу пользу. Однако при этом даже та мизерная, с нашей точки зрения, квота, которая выделяется российским государством на обучение иностранцев, не была полностью выбрана. Из 15 тыс. мест было занято 11090. С чем это связано? С плохой организацией набора, с отсутствием рекламы, с плохой работой сайтов вузов и госведомств? Вопросов много.
Помимо получения образования в стране-реципиенте необходимо развивать систему филиалов ведущих российских вузов в странах СНГ. Наличие представительства МГУ или МАДИ (причем не только в столице) должно стать нормой, а не приятным исключением. За образец можно взять Институты Гете или Институты Конфуция.
Помимо получения образования в российских вузах и колледжах интеграционный эффект поддерживают различные краткосрочные и образовательные программы. В России за это отвечают такие структуры, как Россотрудничество, РСМД, упоминаемый Фонд Горчакова, Росмолодежь. Относительно деятельности последней следует отметить организацию международных молодежных смен, старт которым был заложен на Селигере и продолжается на Территории смыслов, Балтийском Артеке, Тавриде и других местах. Существенным минусом деятельности названных организаций является то, что каждая из них организует мероприятия в рамках собственного видения задач, стоящих перед страной. Так, лондонское отделение Россотрудничества с удивительной регулярность предоставляет площадки жестким критикам российской политики, начиная от Е. Чичваркина и заканчивая М. Ефремовым, а вот возможностей на поддержу по настоящему государственнических сил у них, якобы, нет.
Что же касается тематического наполнения различных форумов и лагерей, то оно также требует серьезной корректировки и дополнительного внимания. В результате нет должного эффекта от проделанной работы, а все из-за того, что нет единой комплексной программы по использованию «мягкой силы» как интеграционного ресурса, нет необходимой стратегии развития ее потенциала.
