— Может быть, и так, — пожал плечами дон Диего. — Только вот, оказавшись моим пленником, он был лишён возможности каким-то образом контактировать с вашей организацией!
— Тогда ответь мне прямо, скотина, почему ты убил Бадалова, а Быстрицкого оставил в живых? — Наседал с вопросами Волкогонов, но пока ещё рук не распускал.
— Я никакого Бадалова не убивал, — улыбнулся дон Диего. — Помню, Быстрицкий мне рассказывал, что тот, с кем он прибыл в Колумбию и искал со мной встречи, утонул в океане во время купания! Если бы я имел мысль их убить, то убил бы обоих! Да и какой смысл мне их было убивать, вы не скажете?
— Я скажу, — полковник сделал шаг в сторону, взял стул, поставил его перед доном Диего и сел. — Смотри на меня, — потребовал он, грозно вращая глазами. — Я хочу видеть твоё лицо, когда ты будешь отвечать на мои вопросы!
— Хорошо, я весь во внимании, — вздохнул дон Диего. — И ещё… Если сейчас не допрос, а просто беседа, то я бы чего-нибудь выпил… Вообще-то я не сторонник набираться спиртным, но сегодня очень хочется…
— Ты как-то прознал, скотина, что господа Бадалов и Быстрицкий приняли участие в убийстве твоего дебильного братца! — сверля глазами лицо дона Диего, прорычал Волкогонов. — Это разве не повод отомстить им за это?
— Наверное, для кого-то это мог быть серьёзный повод для мести, — согласился дон Диего. — Только вот я был не в обиде на господ Быстрицкого и его «компаньона». С братцем я никаких отношений не поддерживал и… Я даже им благодарен, что они сделали меня очень богатым человеком!
— Тогда почему утонул Бадалов? — допытывался полковник.
— Наверное, не умел плавать, — ответил с усмешкой дон Диего.
— А почему остался в живых Быстрицкий?
— Он, наверное, мог вполне сносно держаться на воде…
— Но ты похитил его, так ведь?
— Нет, я просто увёз его подальше от городской суеты на свою фазенду.
— Выходит, ты знал, что его могут убить?
— Точно не знал, но предполагал. В нашей стране очень процветает преступность и… Владимир Александрович едва не стал их добычей.
— Так на него покушались? — глаза полковника полезли на лоб.
— Да, и я спас его, — кивнул дон Диего. — Я ответил на все ваши вопросы, Илья Петрович?
— Нет, тут явно что-то не так, — помотал головой полковник, вскочил со стула и с задумчивым видом отошёл к окну. — Но я выясню всю правду прямо сегодня, прямо сейчас, прямо не выходя из этого кабинета! Я… — он замолчал, над чем-то задумавшись.
После того как Волкогонов замолчал, сидевший молча за столом оберштурмбаннфюрер Бюхер тут же оживился. Он потянулся к сейфу, достал из него бутылку, рюмки и всё это выставил на стол.
— Прошу, господа, — сказал он, кивая на разлитую по рюмкам выпивку. — Отличный французский коньяк, можете не сомневаться.
— «Наполеон» — хороший коньяк, — улыбнулся дон Диего. — Намного лучше того, чьё имя носит.
— Но почему же? — удивился Бюхер. — Император Наполеон был великим человеком! Если бы он обладал в то время такими возможностями, как мы сейчас, то неизвестно, как бы выглядел мир в настоящее время.
Не дожидаясь, когда полковник Волкогонов вернётся из своих размышлений, они выпили за фюрера и победу Великой Германии, после чего закурили, и Бюхер спросил:
— А теперь мне хотелось бы знать, везти к нам в Германию вместо нефти какой-то горючий суррогат, чья была идея?
— Вы имеете в виду моя или господина Быстрицкого? — уточнил дон Диего.
— Именно это меня интересует больше всего, — едва заметно кивнул головой Бюхер.
— Если вы хотите выслушать моё мнение, то пожалуйста, — пожал плечами дон Диего. — Я могу рассказать правду, но она будет таковой, какой её вижу я… А у господина полковника Волкогонова и Владимира Быстрицкого, может быть, своя правда. Понять, кто из нас лжёт, будет трудно, но…
— Я попробую, — усмехнулся оберштурмбаннфюрер. — Говорите…
Покосившись на всё ещё стоявшего с задумчивым видом у окна полковника, дон Диего пожал плечами и начал:
— Я не буду заострять внимание на смерти брата и причинах, почему господа «патриоты» убили его. Достаточно того, что они, как мне известно со слов Быстрицкого, уговорили моего братца закупить в России зерно! Загрузка этого зерна в баржи должна была произойти ещё в 1940 году в порту города Ленинграда. По пути в Ленинград, баржи должны были доставить в город Росток бочки с нефтью, после чего следовать дальше…
— Эта затея не увенчалась успехом, так я понял? — уловив паузу, поинтересовался Бюхер.
— Да, так и было, — вздохнул дон Диего. — Я не знаю, что за трения возникли между братом и так называемыми патриотами, но… Он погиб при взрыве!
— Тогда «патриоты» решили переключиться на вас? — осторожно полюбопытствовал Бюхер.
— Нет, сначала они не знали обо мне и о завещании, — хмыкнул дон Диего. — Они собирались путём различных махинаций заполучить состояние моего покойного брата, и…
— Заткнись, пёс! — прорычал от окна, оторвавшийся от своих размышлений Волкогонов. — Твой брат украл эти деньги в России, вывез их за рубеж и жил в своё удовольствие!
— А вы поступили бы иначе? — покосился на него дон Диего.
— Да, я бы потратил эти деньги на борьбу! — пламенно заявил полковник. — Окажись деньги в руках нашей организации, мы бы потратили их на правое дело все, до копейки!
— Я представляю, как вы разозлились, когда узнали, что мой братец успел составить на меня завещание, — позлорадствовал дон Диего. — Вы решили отправить Бадалова и Быстрицкого, чтобы меня оболванить. Вы считали, что если мой брат был человеком ветреным, которого было легко облапошить и посадить на привязь, то и я такой, но… Как видите, вы все ошиблись!
— Позвольте, господа, давайте по порядку, — вмешался Бюхер. — Из всего я понял, что «облапошить» господина де Беррио не удалось, и… Я жду, господа, кто из вас продолжит?
— Оказавшись у меня «в гостях» и поняв, что обязан мне жизнью, господин Быстрицкий рассказал мне о планах своей пресловутой организации «патриотов». В частности, он сообщил мне о том, что организация собиралась подставить и ограбить моего брата, а потом меня… Вот только помешали кое-какие обстоятельства!
— Я задушу тебя, мерзавец! — взревел яростно Волкогонов, но гестаповец тут же успокоил его всего лишь одним движением указательного пальца.
— Назовите мне обстоятельства, которые помешали подставить и ограбить вас? — спросил Бюхер, заинтересованно глядя на дона Диего.
— Господа «патриоты» собирались загрузить баржи нефтью и перевезти её в Германию, — заговорил тот задумчиво. — В Ростоке нефть должны были выгрузить, а баржи загрузили бы горючей дрянью. Затем якобы «пустые» баржи отправились бы к российским берегам, в Ленинград, за зерном. Ну а в порту эти баржи должны были взорваться, горящая смесь расползлась бы по акватории порта и причинила городу огромный ущерб!
