Увлечённые разговором, они не заметили, что дверь лаборатории отворилась.
— Господа! — прозвучал за их спинами женский голос. — Через пять минут ужин и…
— Это фрау Герда, — торопливо представил женщину Боммер. — Она только вчера прибыла в наши «пенаты», и я не успел представить её коллегам.
— Фрау Штерн, — уточнила она, осмотрев Мавлюдова с головы до ног колючим взглядом. На вид ей было около сорока. — Так вы что, господа, не собираетесь ужинать?
— Да-да, спасибо за напоминание, фрау Штерн, — заторопился Боммер. — Теперь за порядок в замке во время моего отсутствия я спокоен, — сказал он, когда они с Азатом шагали по коридору в столовую. — А за порядок в сфере исследований и экспериментов будешь ответственным ты, дорогой мой «Азат Гумарович»…
* * *
После того как сопровождаемая двумя грузовиками легковушка Боммера выехала из замка, Мавлюдов вернулся в свою комнату и распечатал пакет с инструкцией. Азат впился глазами в первую страницу, поднеся её к самому лицу, и начал читать.
Текст ошеломил его. В сильнейшем волнении он прошёлся по комнате, затем уселся в кресло и долго сидел, прижимая руку к вздрагивающей от возбуждения груди.
«Этого не может быть, — подумал он, уронив бумаги на пол. — Он мне даже выбора не оставил. Вот скотина!»
И тем не менее он был обязан выполнить оставленную Боммером инструкцию, хотя перечисленные в ней требования были просто невероятными!
Совершенно опустошённый и сбитый с толку, Азат тупо смотрел в сторону окна и никак не мог представить себе, как будет руководить экспериментом, в котором…
В отчаянии он провёл по лицу ладонями. Нервы его не выдержали, и он всхлипнул. «Это будет последняя черта, — подумал он с отчаянием. — Но почему Мартин заталкивает меня в такую трясину? Если он уже переступил черту, возглавляя и руководя чудовищными экспериментами, то почему он хочет сделать и меня таким?»
И вдруг в очередной раз перелистывая инструкцию, Азат понял, что голос совести замолчал внутри. «А что, он сам виноват, вот пусть и мучается, — стал оправдываться он в собственных глазах. — Не захотел исполнять то, чего от него требовали, вот и… Останется жив — его счастье. Ну а если нет… В конце концов моя жизнь для меня дороже. Если я не усажу его в барокамеру, то сам окажусь в ней вместо него…»
Азат взял стакан, бутылку и спустился в сауну. С некоторых пор, после экспериментов, он пристрастился мыться. Это стало для него ритуалом. Ни результаты, ни расчёты предстоящей работы уже не интересовали его. А вот Дмитрий…
Ему нравился Дмитрий Шмелёв. Более того, он доверял ему. Инстинкт Азата по отношению к земляку не подвёл его. Порой, когда водка брала верх над его разумом, он очень тосковал по общению с ним. Но, чёрт его подери, он не будет его жалеть, когда Дмитрий окажется в барокамере. Он налил полстакана водки, забрался в бассейн и сказал сам себе:
— Извини, сам на рожон пёр. Видишь ли, не хотел немцам подчиняться и плясать под их дудочку. Вот теперь и пожинай то, чего добивался, ну а я умываю руки!
Поднеся стакан к губам, он выпил.
Пару раз нырнув и вынырнув, Азат перешёл в парную, напустил побольше пару и сидел, распаренный, красный, чувствуя, как открываются поры и расслабляется его тело. Он блаженствовал, наслаждался истомой, «вкушая» прелести, отвлекавшие его от дурных мыслей…
16
Глядя в окно, дон Диего вдруг остро ощутил присутствие зимы, и ему стало грустно. В памяти пробудился разговор, который состоялся перед отплытием в Европу.
— Очень рискуешь, босс, — отговаривала его чуть не плача Урсула. — У тебя ведь много способов и возможностей добраться до Европы быстрее этих развалюх, гружённых нефтяными отходами.
— Иначе никак нельзя, — сказал он. — Вся операция должна быть под моим личным контролем…
Урсула ещё пару раз всхлипнула, затем решительно вытерла слёзы и заявила:
— Тогда и я еду с тобой!
— Нет, это исключено, — замотал головой дон Диего. — Тебе есть чем заниматься, вот этим и занимайся. А я сам закончу свои дела с этими предателями, считающими себя патриотами и почему-то избравшими меня орудием своих грехов! И ещё…
— Зачем тебе всё это надо, дон Диего? — не дав ему закончить, всхлипнула Урсула. — Война в Европе нас не касается. Какое нам дело, кто выйдет из неё победителем, Германия или Россия?
— Я хорошо понимаю тебя, моя мулаточка, — усмехаясь, потрепал её за подбородок дон Диего. — Пусть далёкая родина когда-то вышвырнула из себя род Бурматовых, но… Я не в обиде на неё за это. Господь Бог тому свидетель! Я искренне любил и люблю Россию и искренне желаю сделать то, что собираюсь. Пусть внесённая мною лепта будет малозначительной на фоне глобальных потрясений, но она будет очень значимой и укусит фашистов достаточно больно!
— Но твои расчёты ничем не гарантированы? — упрямо возражала Урсула. — Они основаны всего лишь на сведениях, полученных от Быстрицкого, а я не доверяю им.
Дон Диего ответил уклончиво:
— Сведения Быстрицкого правдивы, и в этом можно не сомневаться. Во время наших бесед я ничего не требовал от него и ничего не обещал. Так что темнить и лукавить у него не было смысла. И ещё, если бы немцы не оккупировали Россию, я даже и не подумал бы вмешиваться в их дела. Но в данной ситуации я мыслю по-иному и не желаю сидеть сложа руки. Поверь, я не могу по-другому.
Вымученно улыбнувшись, он продолжил:
— Нет, дорогая моя, я буду действовать так, как задумал. Кстати, мною уже налажены необходимые связи с нужными людьми в Германии, и у меня есть что предложить им!
Он умолк: остальное ей знать было необязательно.
— Чего замолчал? — насторожилась Урсула. — Не скрывай, какая-то опасность всё же существует, так ведь?
— Опасность существует всегда, — согласился дон Диего. — Можно споткнуться, упасть и умереть на ровном месте.
— А в океане можно попасть в шторм, который старые баржи просто не выдержат? — продолжила взволнованно Урсула. — А в Германии и вовсе твоя жизнь ничего не будет стоить, босс. Фашисты поступят с тобой так, как захотят, и ты будешь целиком в их власти!
— Нет, я приготовил им такое предложение, от которого они не смогут отказаться, — улыбнулся дон Диего.
— Поменять нефть на пленных из концлагеря, — хмыкнула Урсула. — Глупее ничего придумать невозможно. Вы будто в безоблачную благополучную страну собираетесь, а не в воюющую со всем миром Германию.
— Нет, обмен нефти на пленных — это сказка для Быстрицкого, — подмигнул девушке дон Диего. — Мы запустим эту утку, чтобы ошеломить фашистов. А тем временем я начну другую игру, серьёзную и совершенно по другим правилам…
…Дон Диего стряхнул с себя паутину воспоминаний. Мартин Боммер по-прежнему расхаживал по кабинету и что-то бормотал себе под нос. К своему удивлению, он заметил, что в помещении присутствует ещё один человек. Дон Диего, как ни напрягал память, так и не смог вспомнить, когда тот появился. Среднего роста, неизвестного возраста, в чёрном костюме, облегающим тело… Незнакомец, не представляясь, со стороны наблюдал за ним.
