— Идите вон в том направлении, — Шмелёв указал рукой в сторону коридора. — Он приведёт вас к кузнице, только… Только входа в неё вы не найдёте, поскольку его там нет!
— Ну, тогда я быстро вернусь обратно, — вздохнул дон Диего. — Хотя бы буду знать, что из подземелья мне в кузницу не попасть.
Пожимая плечами и не задавая лишних вопросов, Шмелёв развернулся и пошёл в морг, а дон Диего отправился в указанном им направлении.
«Что за чёрт, — думал он. — Этот парень невероятно отзывчив и доброжелателен. Он так разговаривал со мной, как будто мы знакомы целую вечность. Но самое удивительное то, что он невероятно похож на Кузьму Малова. И фигура, и лицо… Они будто близкие родственники, ей-богу!»
Ход его мыслей был прерван каменной кладкой, перед которой он был вынужден остановиться. Дон Диего внимательно осмотрелся. Его взгляд упал прямо на затвор, о котором он думал. Затвор открывался, как и все двери тайных ходов замка пружиной, секрет которой знал только он. Не мешкая ни минуты, дон Диего вошёл в кузницу и застал кузнеца с петлёй на шее, бьющегося в предсмертной агонии. «Этого ещё не хватало! — подумал он, бросаясь к нему на помощь. — Нет-нет, я не дам тебе умереть, друг любезный! Мы ещё…»
С большим трудом ему удалось вытащить Кузьму из петли и уложить на кушетку. Затем он долго тряс умирающего за плечи, изо всех сил стараясь вернуть его к жизни. Как оказалось, он пришёл вовремя: опоздай хоть на минуту, и жизнь безвозвратно покинула бы тело мужчины.
Мысленно ругая себя последними словами, дон Диего дал выпить самоубийце вина из фляжки, которую прихватил с собой в «путешествие» по подвалу. В голове Кузьмы заметно прояснилось: он стал говорить связно, а его вопросы зазвучали более осмысленно.
«Нет, сегодня не то время, когда можно было бы провести с ним полноценную встречу, — подумал дон Диего с сожалением. — Достаточно того, что я вытащил Кузьму из петли и теперь знаю, что он в относительной безопасности! Сейчас самое время уйти незаметно из кузницы и уже в своей комнате всё хорошо обдумать в тишине и покое…»
Немного посомневавшись и убедившись, что Малову смерть уже не угрожает, он незаметно покинул кузницу.
Обратно по коридору он шёл как в тумане. Мысли в голове путались, и дон Диего был вынужден признать, что совершенно ничего не понимает. Слишком много полученных сведений и впечатлений за один вечер! Из их совокупности выстроилась такая головоломка, которую разгадать, разложить по полочкам уж очень мудрено!
«А не заглянуть ли мне в морг к Шмелёву? — подумал он вдруг. — Надо бы закрепить наше знакомство, и… Может быть, он мне разъяснит кое-что?»
Недолго думая, дон Диего отыскал нужную дверь и направился к ней, попутно обдумывая, как объяснит свой визит Шмелёву. Но как только он переступил порог морга, слова застряли в горле. Дмитрий Шмелёв и Азат Мавлюдов сидели за столом и что-то сосредоточенно писали на листах бумаги…
26
Мавлюдов тотчас узнал дона Диего, и у него вытянулось лицо.
— Явился не запылился, — сказал он.
Дон Диего лёгким покашливанием прочистил горло и полным иронии тоном ответил:
— Да, явился, но только не к вам, уважаемый. А ваше мнение меня совершенно не интересует!
— Может быть, оно и так, но я пришёл сюда первым! — напал на него Мавлюдов. — И твоё присутствие мне не по душе!
— Тогда можешь выметаться, тебя здесь никто не держит! — воскликнул дон Диего. — Если у тебя с моим братом были когда-то неприязненные отношения, то это не даёт тебе права переваливать их на меня!
— Всё, хватит, не кипятитесь! — прервал словесную перепалку Дмитрий. — Считайте, что вы у меня в гостях и я рад обоих вас видеть!
Отыскав глазами свободный стул, дон Диего перенёс его к столу и сел, не дожидаясь приглашения.
— Вижу, делом заняты, господа учёные, — сказал он с ухмылкой. — Интересно знать, о чём пишете. Может быть…
— Нет, не может, господин сыщик! — огрызнулся Мавлюдов. — Шёл бы ты отсюда, Митрофанушка. Кстати, а почему ты не в постели в такое время? И как ты вообще вошёл в подвал, как мне думается, без разрешения?
— Вижу, память твоя ни к черту не годится, профессор, — усмехнулся дон Диего. — Я уже устал говорить тебе лично, что тот, с кем меня путаешь, мой брат, ныне покойный!
— Как же, брат, так я и поверил, — осклабился неприязненно Мавлюдов. — Я тебя отлично помню! Пройдоха и бездельник, промотавший родительское состояние и, чтобы не подохнуть с голода, поступивший на службу в полицию!
— Думай про меня что хочешь и как хочешь, — пожал плечами дон Диего. — Меня интересует вопрос другого рода. Не соизволите ли вы обсудить его со мною?
— А что, я не против, — тут же согласился Шмелёв. — Тем более писать уже надоело.
— Придётся и мне согласиться, раз коллега не против, — поморщился Мавлюдов.
— Так вот, господа, — дон Диего сделал интригующую паузу и подался чуть вперёд, — а вам не кажется странным, почему нас здесь собрали?
Шмелёв и Мавлюдов переглянулись.
— Я попал в плен при отступлении, — сказал Дмитрий, краснея. — Так получилось, что пришлось сделать срочную операцию тяжелораненому немецкому офицеру, и… А потом меня взял к себе господин Боммер.
— Ну, допустим, меня немцы выкрали и вывезли из Ленинграда, — хмуро пробубнил Азат.
— По приказу Боммера? — уточнил дон Диего.
— Да… Но об этом я узнал позже.
— А меня господин Боммер пригласил погостить в этом замке, — сказал задумчиво дон Диего. — Однако с каждым днём я всё больше убеждаюсь, что всё это не так. Я почти уверен, что он, как и профессор Мавлюдов, глубоко заблуждается, принимая меня за погибшего брата Митрофана, и… Признаюсь честно, меня очень настораживает, чего ему от нас надо?
— Вы полагаете, что нас собрали здесь неслучайно? — задал вопрос заинтригованный Шмелёв. — Но почему вы так считаете, господин де Беррио?
— Это только моё предположение, господа, и не более, — пожал плечами дон Диего. — В стенах замка находится ещё один человек, которого господин Боммер тоже привёз сюда и, как мне кажется, далеко не случайно!
— Говори, кто он? — потребовал Азат. — Нечего загружать наши мозги своими головоломками.
— Скажу, но сначала хочу задать вопрос Дмитрию, — отмахнулся от него, как от назойливой мухи, дон Диего. — Скажи-ка мне, молодой человек, что ты знаешь о своих родителях.
— Мало чего, — пожал тот плечами. — Мама умерла после моего рождения в лагере. Отца я не знал и не видел его никогда. Я воспитывался в детдоме. Меня иногда навещала тётка, но и она уже умерла.
— А тётка не рассказывала тебе про мать? — заинтересовался дон Диего. — Ну-у-у… Кем она была, например, и… почему так получилось, что она попала в лагерь?
