Глядя на неё, Кузьма задумчиво поскрёб подбородок.
— Похоже, и до тебя добрались? — спросил он.
— Да, меня уже «пригласили» принять участие в экспериментах! — нервно высказалась Урсула. — И если мы не сбежим отсюда немедленно, то и до тебя доберутся, поверь!
— Охотно верю, — пожал плечами Кузьма. — Но… Я не могу выполнить твою просьбу! Я же никто! Я всего лишь…
Он не договорил. Слова застряли в горле. Судорожные всхлипывания девушки потрясли его.
— Но самое мерзкое то, — справившись с собой, тихо заговорила Урсула, — Боммер, когда придёт время бежать отсюда, уничтожит всех! Я хорошо разбираюсь в людях и знаю, что он способен на это.
У Кузьмы мурашки побежали по спине: тревога за сына захлестнула его.
— Плохо дело, — сказал он. — Я даже не знаю, как поступить в таком случае…
— Больше здесь оставаться опасно, — выглянув в окно, заговорила Урсула. — Боммер сумасшедший маньк с манией величия, а вся его клика может угрожать сотням тысяч людей!
— С этим трудно не согласиться, — кивнул Кузьма. — А ты? Ты зачем пришла ко мне с сумасшедшей просьбой спасти тебя и твоего босса? Замок так охраняется солдатами, что мыши не проскочить.
Девушка снова всхлипнула.
— Выход отсюда есть, но его знает только дон Диего, — сказала она.
— Хорошо, может быть, — согласился Кузьма. — Вот только где его искать, если он жив ещё, конечно.
— Он в подвале, — ответила Урсула, переходя на шёпот. — Его держат в клетке. Солдат, которому приказали заменить меня в столовой, утром, в обед, и вечером берёт по одной порции, чтобы накормить кото-то. И этим человеком может быть только мой босс!
— Да-а-а, остаётся только бежать, другого выхода нет, — согласился Кузьма. — Но у меня будет одно условие. Мы должны захватить с собой молодого человека, которого зовут Дмитрий Шмелёв!
— Кого? — удивилась девушка. — Может быть, тогда ещё профессора Мавлюдова с собой прихватим?
— Нет, его мы точно брать не будем, — усмехнулся Кузьма. — Ему самое место в этом логове, вот и пусть он здесь остаётся, ублюдок.
Когда они вышли из кузницы, на улице стемнело. Вокруг никого не было видно, даже лучи прожекторов не скользили по двору.
— Хорошо хоть собаками фрицы не обзавелись, — прошептал Кузьма.
— Боммер собак на дух не переносит, — прошептала Урсула, напряжённо вглядываясь в темноту. — Их лай его раздражает.
— Давай поспешим, пока на стенах прожекторы не включили, — поторопил её Кузьма. — Тогда светлее, чем днём, будет…
Они пересекли двор незамеченными и остановились, когда до входа в подвал осталось несколько метров.
«Как плохо, что не воспользовались проходом в кузнице, — с сожалением подумал Кузьма. — Я на радостях и не поинтересовался, как его открывать, когда Митрофан приходил ко мне „в гости“ с моим сыном…»
Воспоминание о Дмитрии согрело душу, и Кузьма воспрянул духом. Он уже не думал об опасности и безрассудности затеи.
— Иди за мной! — услышал он шёпот Урсулы.
Они приблизились к двери подвала и, увидев часового, метнулись к стене.
— Что это? — прошептала в замешательстве девушка. — Раньше никогда часовых не ставили.
— Раз мы здесь, то делать ничего не остаётся, — прошептал Кузьма. — Может быть, он и хороший человек, но…
Он бесшумно подкрался к часовому, схватил его за горло, сдавил и отшвырнул в сторону бездыханное тело.
И тут он услышал крик Урсулы: девушку схватили вдруг появившиеся откуда-то из темноты два солдата. Ещё около десятка окружили Кузьму. Тогда он понял, что капкан сработал, и в это время к нему подошёл Мартин Боммер.
— Ну вот, никому доверять нельзя! — воскликнул он. — Тебе-то чего в своей кузнице не сиделось, полковник? Тебя кормили, поили, не обижали, а ты? Тоже примкнул к заговорщикам? Теперь за убийство немецкого солдата отвечать придётся, а жаль… Ты очень хороший был кузнец!
— Вижу, ты уже успел приговорить меня и похоронить, — осклабился Кузьма. — А я пока жив ещё.
— Вот именно, «пока»! — подчеркнул с усмешкой Боммер. — А сейчас милости прошу на новое «место жительства», полковник! Я на досуге подумаю, какой казни предать тебя, лютой или умеренной…
Он сделал знак рукой державшим Кузьму солдатам, и они повели его в подвал.
— Только смотрите у меня, силу не применять! — крикнул он вдогонку. — Посадить на цепь и охранять. Пока ещё он мне нужен живой.
Когда солдаты, заломив ему за спину руки, спускали Кузьму по лестнице в подвал, за его спиной раздавались крики Урсулы, молящей о пощаде, милосердии, и… Послышался голос Боммера, он лишь смеялся в ответ.
* * *
Дон Диего, томясь в одиночестве, дошёл до такой степени душевного упадка, что не мог даже злиться. Резкая смена обстановки сильно удручала его.
Прикованный за ногу к стене большой тяжёлой цепью, дон Диего сидел за столиком, уронив голову на руки. Нет, он не мучился сознанием поражения — просто смертельно устал.
Скрипнула дверь подвала, но дон Диего даже не пошевелился. «Наверное, жратву несут, — подумал он пренебрежительно. — А что, цепному псу пора дать жрачку, иначе он озлобится и, при первом же удобном случае, чего доброго, покусает хозяина. А что, я бы с удовольствием покусал этого скота Боммера. Надо же, он приковал меня цепью к стене! Боится, что я сбегу? Правильно делает, что боится…»
К решётке подошёл солдат:
— Подойди к двери и поставь передо мной ногу!
— Чего ради? — приподняв голову, поинтересовался дон Диего.
— Делай что сказано!
Решив не спорить и не задираться, дон Диего, гремя цепью, приблизился к решётке.
Солдат присел, протянул руки и, отомкнув замок на его ноге, снял цепь.
— И что теперь? — полюбопытствовал дон Диего. — Меня отпускают? Я могу считать себя свободным?
— Тебя переводят в другое помещение, — нехотя пояснил солдат.
— И где оно? — насторожился дон Диего.
— Молчать! Больше ни слова! — открывая дверь, приказал часовой. — Следуй за мной!
Пожав плечами, дон Диего пошёл следом за солдатом. Но не успели они сделать несколько шагов, как дверь подвала с грохотом распахнулась.
«Ну вот, уже ведут сажать на цепь другого пса, — подумал он уныло. — А куда же поместят меня? Где мне подыскал „надёжное место“ господин Боммер?»
Когда они поравнялись с лестницей, двое солдат уже свели по ней вниз другого узника. Конвоировавший дона Диего солдат посторонился, пропуская их. Дон Диего сделал то же самое. И вдруг…
«Вот тебе раз, да ведь это же Кузьма, — ужаснулся он, увидев Малова. — Его-то чего в подвал прячут?!»
