— Понятно, — хмуро буркнул Мартин и поднял вверх указательный палец. — А теперь я объявляю на территории замка чрезвычайное положение, и в связи с этим слушайте мой приказ!
— Ваш? — удивился обер-лейтенант. — Приказы мне может отдавать только Герда Штерн! Я понимаю, кто есть вы, господин доктор, и уважаю вашу высокую должность, но мне предписано…
— Ещё слово, и вы отправитесь на фронт в Россию! — побагровел Мартин. — Фрау Штерн подчиняется мне, вам это известно?
— Так точно! — ответил офицер, замирая.
— А где она сейчас находится, вам известно?
— Так точно, она арестована вами за попытку покушения на вас!
— А теперь идите и действуйте по плану «ЧП»! — распорядился Мартин. — Всюду расставьте посты и возьмите под особую охрану подвал замка! Узника в клетке, сидящего на цепи, расстреляйте. Расстреляйте и всех лётчиков в бараке! Теперь они обуза для Германии и принести пользу рейху не могут!
— Хайль! — вскинув руку, гаркнул обер-лейтенант и развернулся, чтобы уйти.
— Всех, кого встретите в подвале, во дворе и в коридоре, немедленно арестовать и охранять! — крикнул ему в спину Мартин. — Пусть там сидят до моего особого распоряжения!
Когда офицер вышел, Мартин запер дверь на ключ и занялся содержимым сейфа. Он извлёк из железного ящика всё, что в нём находилось, и разложил на столе.
«Итак, пора подвести итог всей моей деятельности в этом замке, — подумал он. — Всё шло хорошо, просто замечательно, но итог плачевный! Вместо победоносного шествия с венцом триумфатора мне приходится тайно бежать, бросив всё и оставив радужные надежды! Придётся довольствоваться тем, чем располагаю, и извлечь из этого максимальную для себя пользу!»
Он коснулся ладонью рукоятки пистолета и легонько, как хрупкую игрушку, погладил её. Удовлетворённо хмыкнув, Мартин вздохнул, и мысль заработала вновь: «У меня есть описание произведённых в лаборатории экспериментов! Отлично! Это почти готовый научный труд! Поздравляю! Остаётся только немного доработать записи, и… Открытие обещает быть сенсационным! Вот только я с этим едва ли справлюсь самостоятельно! Придётся взять с собой Дмитрия Шмелёва. Гениальный малый… Он из дерьма конфетку сделает. А убью я его потом, когда поставлю свою подпись под сделанным им трудом! Та-а-ак, заманчиво, продолжим…»
Боммер достал из сейфа бутылку конька и налил себе полстакана. «Так будет лучше, — подумал он одобрительно. — Коньяк будоражит кровь и положительно влияет на ход мыслей! Так-так, на чём же я остановился? Итак, решено, я беру Шмелева с собой в „вынужденное изгнание“! Теперь надо подумать, как поступить с Азатом Мавлюдовым? Пустоголовый, мерзкий тип… Но-о-о… он мне ещё очень понадобится! Я увезу их далеко-далеко отсюда. И мы когда-нибудь, возможно, посетим славный город Верхнеудинск! Там Азат мне покажет, где произрастают лекарственные растения, научит, как готовить из них целебный отвар, и…»
Боммер налил себе ещё полстакана коньяка и выпил. «А потом я стану величайшим целителем! Правда, заманчиво? Значит, Азат мне тоже пригодится, однозначно. Остаётся подумать, как мне поступить с негодяем Бурматовым! Я так и не понял, что замышлял этот пройдоха. В его байки о переезде с лабораторией и сотрудниками в Аргентину я не поверил с самого начала. И от гестапо я спас его, чтобы потом вытряхнуть из него все его планы. А что, следует признать, что он ловкий и везучий дьявол! Надо же, сумел привезти в Германию на баржах нефтяные отходы и, превратив баржи в бомбы, взорвал их в хорошо защищённом и охраняемом порту! Хорошо, что я додумался взять его с собой. И… Что теперь с ним делать? Оставить в живых и взять с собой? А зачем? Его капиталом мне не завладеть, так какая от него польза? Нет, он будет только мешать и лучше всего его ликвидировать! Беру с собой только Мавлюдова и Шмелёва, а все остальные…»
Зазвучавшие со двора выстрелы прервали ход его мыслей. «Вот и всё, — подумал Мартин с гадкой усмешкой, — разрушены последние мосты. Сумасшедшие лётчики ликвидированы, сотрудники вот-вот передохнут сами… Остаётся мне доделать грязную работёнку, и… Всё кошмарное позади! Всё плохое к чертям и… Да здравствуют благополучие и процветание! Да здравствует свобода!»
17
Митрофан и Урсула были поглощены собственными размышлениями, но вместе с тем и вполне довольны друг другом. Разговор не клеился: оба слишком устали от блужданий по тайным ходам замка. Наспех перекусив скудной пищей, состоящей из воды и сухарей, они прилегли на лежанки и стали готовиться ко сну.
Урсула лежала и думала о том, что босс спас её из весьма опасной ситуации. А Митрофан Бурматов анализировал положение, в котором оказался, пока не решил: «Всё, пора ставить точку! Прямо с утра я займусь подготовкой к побегу и уничтожением обосновавшегося в замке смертоносного предприятия…»
Он ворочался с боку на бок. Постель казалась жёсткой, подушка влажной — чего он на дух не переносил.
Рано утром он встал, и тут же вскочила со своей постели Урсула.
— Что теперь делать будем, босс? Я ночью долго думала, и…
— Думай не думай, а выход один, — хмыкнул Митрофан. — После всего, что произошло, нам оставаться здесь небезопасно.
— Да, я это понимаю, — вздохнула Урсула и осмотрела его пытливым взглядом. — А вы? Вы собираетесь вернуться в замок? Вам ещё хочется испытать судьбу, так я понимаю?
— Возвращаться я туда не хочу, но… — улыбнулся натянуто Митрофан, — но кое-какие делишки у меня ещё остались.
— А есть ли смысл рисковать? — дрогнувшим голосом поинтересовалась девушка. — Вы ещё не наигрались в свои игры, дон Диего? Везение может закончиться, и тогда…
— Нет, сейчас уже дело не в моих играх, — покачал головой Митрофан. — Мне нужно спасти дорогих мне людей.
Они проговорили около получаса. Урсула задавала один вопрос за другим, и Митрофан едва успевал на них отвечать.
— Всё, хватит! — заявил он, категорично подняв вверх руки. — Сиди здесь и жди меня. Из этой норы носа не высовывай, мало ли чего.
— А что вы сделаете, если я не послушаюсь? — всхлипнула девушка.
— Уволю, — улыбнулся Митрофан. — Покинешь без моего разрешения убежище, считай себя безработной!
Пробираясь по тайным переходам замка, он думал об Урсуле и о том горе, которое он увидел на её лице при расставании. «Ничего, пусть проплачется, зато ослушаться не посмеет, — думал он, отыскивая проход к своей комнате. — А то она девка с норовом, дай слабинку и не отстанет. Пользы много не принесёт, а вот…»
Механизм, приводящий дверь прохода в движение, оказался неисправен. «Понятно, её пытались вскрыть, но только испортили, — подумал Митрофан с сарказмом. — Но что их удержало от более решительных действий? Одной противотанковой гранаты с лихвой бы хватило. Тогда что делать? К Дмитрию в подвал я могу попасть только в тёмное время суток. Придётся красться через двор. Я знаю, что существует ход из тайных коридоров в подвал. Вот только знать бы ещё, где найти его…»
