«Что мне может предъявить этот ублюдок Мавлюдов? — думал он, перебирая в голове разговор с Азатом. — Он так и называет себя „товарищем Рахимовым“, хотя двадцать лет минуло после революции и Гражданской войны. Видимо, и карьера у него удалась. Вон каких высот достиг подлец и проходимец!..»
Кузьма повернулся лицом к стене, его одолевали горькие мысли.
«Так в чём меня собирается обвинить этот мерзавец? — думал он. — Я не троцкист и не испытываю никакой вражды к советскому народу. Ах, да, он говорил что-то о пожаре, который случился на заводе год назад. Тогда было проведено следствие и было установлено, что возгорание произошло из-за неисправной проводки. Но при чём здесь я? Почему он сыпал грязные намёки в мою сторону? Уж не собирается ли этот негодяй упрятать меня в лагерь за вредительство? Но тогда, если он подведёт меня под суд, меня могут приговорить к исключительной мере наказания, к „вышке“?»
Дрожь пробежала по телу Кузьмы, но усилием воли он подавил в себе панику. Перевернувшись на другой бок, он попытался вспомнить тот роковой день и поискать себе алиби, способное сокрушить обвинения негодяя.
Как обычно он пришёл на работу в кузницу. Пока готовил инструмент, настраивал к работе горн, ни о чём особенном не думал.
Затем привычная кропотливая работа поглотила его целиком. Она требовала внимания и искусства, и Кузьма любил её. Грохоча молотом по наковальне, он не слышал гудения заводской сирены. Эта «музыка» сопровождала его изо дня в день и стала составной частью рабочего процесса. Он работал точно и быстро. Руки были искусны, инструмент проверен и удобен. И вдруг, как только выкованная деталь упала в бочку с водой, Кузьма отошёл от наковальни и прислушался.
Услышав надрывное гудение, он поспешил к выходу. Первое, что он увидел, было искажённое ужасом лицо помощника, который закричал:
— Беги, Антон, цех горит!
На улице он увидел объятый дымом и пламенем цех и метавшихся рядом с ним людей. А ещё…
«Жена! — обожгла мозг страшная мысль. — Если Мавлюдов заявится в мою квартиру, она… Она лишится сознания, увидев его. И это будет крах, мне уже не удастся выкрутиться и ничто не спасёт меня…»
* * *
На сердце у Зои Мартыновой было тревожно: Антон уже вторые сутки задерживался на работе.
«Наверное, снова сверхурочная, — успокаивала она себя. — Мало ли чего?» Бывало, Антон возвращался домой лишь под утро. Уставший, измотанный, сразу же шёл в ванную, мылся и, не садясь за стол, падал на кровать.
Зоя хорошо знала порядочность мужа и была уверена, что он не ходит на сторону. Работа — квартира… Вот так протекала их жизнь, которая не казалась им скучной и заурядной. Всё было хорошо в их крепкой семье, вот только детей так и не нажили…
Кутаясь в платок, Зоя взяла с полки фотоальбом и, чтобы отвлечься от грустных мыслей, принялась разглядывать фотографии.
На первой странице вклеен большой снимок, на котором запечатлены она и Антон. Они сфотографировались, как только приехали в Петроград. Молодые, красивые, улыбающиеся… Фотограф велел им не смеяться перед фотоаппаратом, стоявшим на высокой треноге, и они с Антоном застыли с улыбками, и ни одна жилка не дрогнула на их лицах. Антон сидел на стуле, положив руки на широко расставленные колени, а она стояла рядом в цветастом сарафане.
Зоя переворачивала альбомные листы и подолгу рассматривала каждую фотографию.
Вот кузница на заводе. Антон улыбается, стоя рядом с наковальней и держа в руках огромный молот. Искусный фотограф сумел так хорошо сделать снимок, что муж выглядел даже лучше, чем был на самом деле.
И вдруг у Зои сжалось сердце. Она захлопнула альбом и вскочила со стула. Словно кто-то нашёптывал ей, что с Антоном случилась беда и она тоже в опасности. В дверь громко постучали, после чего в коридоре послышались шаркающие шаги старушки соседки.
— Кто там? — спросила старуха, остановившись у двери.
— Открывай, милиция! — послышался властный отклик.
— Кто-кто? — всполошилась соседка.
— Открывай, не то сами откроем!
В квартиру вошли сразу несколько человек.
— Где комната Мартыновых? — послышался требовательный голос, услышав который, Зоя едва устояла на ногах.
Она едва не лишилась сознания, увидев призрака, вернувшегося из далёкого, уже подзабытого прошлого. Враг выглядел не менее зловеще, чем тогда, правда, постарел, ссутулился, но…
— Вижу, ты меня узнала, Алсу, — сказал, злобно ухмыляясь, гость, закрывая за собой дверь. — А я тоже очень рад тебя видеть.
По-хозяйски усевшись на стул посреди комнаты, он с гадкой улыбкой смотрел на приросшую к полу ни живую ни мёртвую Зою.
— Теперь ты от меня не уйдёшь и никуда от меня не спрячешься, — сказал он. — Надо же, а ты не изменилась, Алсу. Ты даже стала красивее, чем прежде.
Зоя была как в тумане. Она не знала, как себя вести, что говорить и что делать. Ей не хотелось верить в то, что происходит. Лицо женщины стало пепельно-серым.
Мужчина заметил, что у неё дрожат руки, и оскалился улыбкой хищника.
— Что, боишься? — спросил он.
Зоя промолчала, не находя слов, затем вздрогнула, словно только что проснулась, и испуганно стала озираться по сторонам. Она метнулась к двери и открыла её. В коридоре стояли три офицера НКВД с оружием в руках.
— Клетка заперта, убедилась? — спросил гость с ухмылкой, проследив, как Зоя отпрянула назад.
Женщина была близка к обмороку. Она уже совсем ничего не понимала. Выходит, что и Антон сейчас в опасности. А может быть, его уже и в живых нет..?
— Где мой муж, Азат? — тихо спросила Алсу, и две крупные слезинки выкатились из её глаз.
Тот наморщил лоб и изобразил на лице озабоченность.
— Кузьма там, где и должен находиться враг народа, — ответил он с едкой улыбочкой. — Обживает одиночную камеру, готовясь к длительному сроку.
Глаза у Алсу широко раскрылись, лицо побелело: известие потрясло её. Глядя на неё, мужчина неожиданно разозлился, вскочил со стула и ударил её ладонью по лицу.
— Это тебе за то, что мне, Азату Мавлюдову, своему единоверцу, ты предпочла этого славянского образину! — закричал он в ярости. — Ты паскуда! Я презираю тебя!
Алсу застонала от боли и обиды. Азат снова уселся на стул, но его поведение всё ещё было угрожающим.
— Это ты заслужила, стерва, — сказал он с нажимом. — Ты живёшь с этим…
— Он спас меня, а ты едва не погубил, подонок! — крикнула Алсу, перебив его. — Ты бросил меня одну в городе, а сам сбежал, хотя знал, что мне скоро рожать. А ты знаешь, что стало с ребёнком? Тебе это интересно или нет?
Азат не знал, что сказать. Он действительно совсем позабыл о том, в каком положении оставил Алсу много лет назад.
