— Хорошо, под столом стоит бутылка, похмелись и спи, — сказал Боммер, вставая. — Только не перебери… Чтобы утром был как огурец и больше выпивки не клянчил!
* * *
Азат выпил водку прямо из горлышка и поморщился — облегчения он не испытал. Не найдя ничего лучше, он укрылся с головой одеялом. Слабость в теле и озноб были вызваны не только похмельем, но и мучительными душевными переживаниями.
Решив принять успокоительное, он встал с кровати и побрел в ванную, надеясь найти аптечку. Взявшись за дверную ручку, Азат замер от неожиданности.
Боммера сидел на корточках у открытого чемодана и держал в руках рабочую тетрадь Мавлюдова.
— А-а-а, это ты, — усмехнулся застигнутый врасплох Мартин. — Вот, перелистываю твои «труды» и не нахожу в них ничего интересного.
— И-и-и… для чего ты это делаешь? — со злобным упрёком полюбопытствовал Азат. — И как ты узнал, что, собираясь в Москву, я прихватил с собой свою тетрадь?
— Это было несложно, — пожал плечами Мартин. — Ты сам обмолвился про неё вчера, когда упивался спиртным и болтал без умолку.
— Этого не может быть! — Азат осёкся и замолчал — он ничего не помнил. — Можно было утра дождаться и попросить, а не рыться в моих вещах ночью, как вор.
— Коль скоро ты не спишь, а бодрствуешь, — начал Мартин, перелистывая тетрадь, которую всё ещё держал в руках, — предлагаю продолжить разговор, который мы не закончили ввиду твоего плохого самочувствия. И поскольку у меня больше нет сил вызывать тебя на откровенный разговор… Я просто решил просмотреть твои бумаги.
— И-и-и… Ты часто поступаешь так? — спросил, облизнув губы, Азат.
— Нет, я так поступил впервые, — ответил Мартин, закрывая тетрадь. — У меня нет друзей и знакомых, так много пьющих, как ты.
Азат промолчал, испугавшись, что не сдержит себя и взорвётся.
— Записи в твоих «рабочих» тетрадях, — продолжил Мартин, — бредовые! Такую белиберду мог записать только первокурсник, не имеющий понятия, что такое медицина.
Азат и на это ничего не ответил ни словом, ни жестом, ни взглядом.
— Все записи в твоей тетради, — снова заговорил Боммер, — не что иное, как набор смехотворных глупостей. Я теперь в глаза постесняюсь смотреть тем учёным, которым представлял тебя как «научное светило».
Чаша была переполнена, и Азат больше не мог сдерживаться.
— Но это не даёт вам право копаться в моих вещах! — воскликнул он возмущённо. — Пусть я недоучка, не «научное светило», но я успешно лечу людей, и они доверяют мне! Вот даже ты пытаешься выкрасть у меня секрет моего успеха и ничем не гнушаешься!
— Возможно, ты прав, — улыбнулся Боммер. — Но я вынужден был так поступить, пойми меня! Ты часто пьян, а мне уезжать пора. Срок моей «научной» командировки уже заканчивается.
Возмущение Азата всё возрастало. Он напрягся и покрылся испариной.
— Я, наверное, умру от счастья, прощаясь с тобой, — процедил он сквозь зубы. — Твоё сегодняшнее поведение перечеркнуло всё.
— А что ты скажешь на моё предложение уехать из страны со мной? — ошарашил его Мартин. — Здесь ты никто, так себе, лекаришка без будущего, а в Германии… Там я гарантирую тебе успех и завидное местечко в списке учёных с мировым именем.
— Но-о-о… Зачем я тебе понадобился? — прошептал Азат, находясь под сильнейшим впечатлением от услышанного. — Ты же сам говорил, что я…
— Ничего, — перебил его Мартин. — Ты мне нужен таким, каков есть. Так что, принимаешь моё предложение?
Мавлюдов внезапно обрёл ясность мысли. Предложение Боммера подействовало на него как ушат холодной воды. Как его понимать?
— Ты, наверное, издеваешься надо мной? — заговорил он. — Даже если ты не шутишь и говоришь искренне, меня никогда не выпустят из страны.
Боммер медленно выпрямился и, не глядя на него, сказал:
— Ты мне ответь, принимаешь ли моё предложение или нет? Если да, то все хлопоты по твоему «переезду» я беру на себя.
Азат, едва дыша, пристально вглядывался в каменное лицо Боммера, пытаясь увидеть на нём лукавую улыбку. Тогда неуверенным голосом он ответил:
— Да, я согласен, только…
— Что ещё? — взглянул на него с недоумением Мартин.
— Ты… то есть вы… Вы гарантируете мне безопасность, господин Боммер? — пролепетал Азат, задыхаясь от распирающего грудь волнения.
— Гарантирую, не беспокойся и готовься, — ответил Мартин уверенно. — Но, пока всё это произойдёт, ты должен передать мне рецепты и препараты, изготовленные на их основе для изучения, согласен?
— Согласен, но ни рецептов, ни препаратов у меня при себе нет, — усмехнулся Азат, начиная понимать, что немец пытается надуть его. — Я хочу иметь конкретные гарантии, а не твои обещания, господин Боммер! И рецепты, и препараты я прихвачу с собой, когда ты перевезёшь меня за границу! Такой расклад тебя устраивает, «партнёр германский»?
Мартину ничего не оставалось, как в задумчивости поскрести пятернёй подбородок и ответить:
— Яволь…
9
Митрофан Бурматов сидел в своей комнате и ждал. Он лишился последней надежды.
Когда в замке повернулся ключ, Митрофан уже приготовился к самому худшему. Но в дверях появился не «месье Жан», а его сторож Иван Милютин. Вот уже двое суток он неотлучно находился рядом с ним и изводил разговорами, от которых невыносимо болела голова.
Войдя в комнату, Милютин поудобнее расположился на стуле и сказал:
— Ну так что? Меня только что «уполномочили» узнать у тебя, надумал ли подписать документ?
— Нет, не надумал, — ответил Митрофан, поморщившись от гадливого чувства, вдруг ожившего внутри. — Пусть остаётся всё как есть, так и передай своим хозяевам!
— Я-то передам, вот только тебе не поздоровится, — ухмыльнулся Милютин. — Ты ещё не знаешь, что тебя ждёт, если откажешься. Ей-богу, мёртвый не позавидует!
— Что-то я не понимаю тебя, — сказал Митрофан озадаченно. — Ты мне только что угрожал, или…
— Я передал то, чего мне было велено, — снова ухмыльнулся Милютин. — У тебя, кстати, сутки для раздумий остались. Так что ставь закорючку на бумаге — и дело с концом!
— Ну уж нет! — отказался Митрофан. — Я не хочу остаться нищим!
— А по мне так уж лучше быть нищим, чем мёртвым, — изрёк «Малюта», вставая. — Идём, прогуляемся маленько. Я кое-что тебе покажу! Может быть, увиденное заставит тебя по-другому мыслить?
По коридорам замка охранник и узник шли не торопясь. Поплутав по лестницам и переходам, они спустились в подвал, и «Малюта» открыл тяжёлую дверь.
— Прошу, мистер, — сказал он, пропуская Митрофана вперёд себя. — Проходи, полюбуйся… Возникнут вопросы, задавай, не стесняйся. Я всё тебе обскажу и покажу, как барышне в музее.
