— Извольте, господа, — усмехнулся Матвей и подробно пересказал собеседникам разговор с Бурматовым.
— Признаюсь честно, я так и не понял, почему он был чертовски откровенен с тобой, — после минутной паузы высказал сомнение Бадалов. — Митрофан держал тебя на прицеле и по всем законам логики должен был нажать на курок. А он, видите ли, взял и передумал стрелять. Какое великодушие?! Не знаю, как вы, господа, но мне этот его поступок объяснить крайне сложно!
— К концу разговора он был мертвецки пьян, вот и нагородил всякой чуши, — продолжил Воронцов. — А ещё… а ещё он всё же доверяет мне. «Босс» поверил в мои оправдания, и, представьте себе, не выстрелил!
— А такое может быть? — задал вопрос Быстрицкий. — Ты его знаешь больше, чем мы, и, стало быть…
— Когда проспится и не вспомнит, о чём говорил со мной, — уверенно сказал Матвей. — В нетрезвом состоянии «босс» становится не в меру добрым, щедрым и словоохотливым, а когда проспится, ничего не помнит. Ничего не поделаешь, исконно русская привычка!
— И что же нам с ним делать, господа? — оживился Бадалов. — Будем ждать, когда он проспится и сведёт на нет все наши старания?!
— Его надо устранить, причём немедленно, — хмуро высказался Быстрицкий. — Вот только… Надо хорошенечко обдумать все наши действия прямо сейчас, чтобы не угодить, чего доброго, впросак или попасть в хитроумную ловушку!
— Убивать Бурматова тоже не с руки, — засомневался Бадалов. — Он же сказал Воронцову, что поставил подпись на документе с какой-то причудой.
— Ничего страшного, господа, — засуетился Матвей. — Я знаю человека, который очень тонко подправит подпись Бурматова на бумаге. Оставлять его в живых сейчас крайне опасно. Когда Митрофан проспится, вся планируемая акция окажется под угрозой!
— Тогда решено, — подвёл черту Быстрицкий. — Как только стемнеет, навестим господина Бурматова в его убежище. На этот раз выяснять отношения с ним не станем, а отправим предателя прямиком к чёрту в ад…
В ресторан вошли двое мужчин в дорогих костюмах из чёрного сукна. Они уселись за стойкой и заказали выпивку.
— Это наши люди, — скупо улыбнулся Быстрицкий. — Они пойдут с тобой на ликвидацию Бурматова.
— Они? — глаза у Матвея полезли на лоб. — А вы? Я рассчитывал именно на ваше участие.
— Наше дело мозгами шевелить, а грязной работой пусть другие занимаются, — усмехнулся Бадалов и обернулся к мужчинам у стойки. — Пожалуйте к нам, господа! — негромко позвал он. — Знакомьтесь, господин Воронцов, это господин Ковалёв, — кивнул он на худощавого, — «в миру» месье Жан. А второй Иван Милютин. Можешь называть его просто Малюта…
* * *
Стоя в десятке метров от входа в убежище Бурматова, Матвей с ужасом смотрел на ничем не примечательную, изъеденную ржавчиной дверь.
— Ну и чего мы выжидаем? — прошептал ему в ухо месье Жан.
— Предчувствие у меня какое-то нехорошее, — признался нехотя Матвей.
— Труса празднуешь?
Воронцов пожал плечами, не желая продолжать разговор.
— Как будем действовать? — спросил Малюта. — Заходим дружно и…
— Твой план в нашей ситуации не годится, — нервно перебил его Матвей. — Бурматов мне говорил, что дверь им заминирована и когда его нет в убежище. Если мы её откроем, то за наши жизни никто не даст и ломаного гроша.
— А когда он там? — поинтересовался месье Жан. — Если он сейчас там, то войти можно без риска для жизни.
— Наверное, но ручаться не могу, — пожал плечами Матвей. — От Бурматова можно ожидать всяческих сюрпризов. Он всегда был себе на уме.
Он сделал глубокий вдох, и проникший внутрь прохладный ночной воздух несколько успокоил его.
Привязав верёвку за ручку, сообщники осторожно открыли дверь. Взрыв не прозвучал, и это вселило уверенность.
— Значит, Бурматов всё ещё там, — сказал месье Жан, подталкивая в спину замершего в проходе Воронина. — Надеюсь, ничего не взорвётся, пока мы будем пробираться к его норе.
— Когда я ходил к нему на беседу, вроде никаких ловушек не было, — неуверенно ответил Матвей. — Вот только Урсула может находиться где-то рядом. Его подстилка и телохранительница в одном лице. Она такая…
— Что это за Урсула, о которой ты говоришь? — насторожился месье Жан.
— Та самая, которая организовала побег Бурматова из замка, — хмуро сообщил Малюта. — Я чудом уцелел после того, как она сбила меня машиной.
Они спустились по лестнице вниз, проследовали по коридору и остановились перед дверью, расположенной чуть в стороне от ржавых сточных труб.
Матвей отчаянно боролся со страхом. «Господи, спаси и сохрани, — думал он. — Если Митрофан решил устроить нам ловушку, то у него это получилось удачно… Э-э-эх, и зачем я только предал его, связавшись с этими „патриотами“? Что меня дёрнуло поверить в их сказки о борьбе за освобождении России от большевизма? Что у меня общего с этими дегенератами, Господи, скажи и сохрани мою дурную голову!»
В комнате было тихо и пусто, на столе две пустые бутылки и несколько пачек с папиросами.
— Ну и как всё это объяснить? — поинтересовался встревоженно месье Жан. — Где пьяный в стельку Митрофан Бурматов, который должен дрыхнуть без задних ног, как было обещано?
— Сам не знаю, — огрызнулся Матвей. — Может быть, он куда-то вышел? Здесь должна быть ширма, а за ней проход. Не исключено, что он им воспользовался.
— Значит, он убрался отсюда, — буркнул недовольно Малюта.
— Мы его возвращения ждать не будем, — нервно хмыкнул месье Жан.
— Как это не будем? — неожиданно заупрямился Малюта. — Нам приказано его ликвидировать, и мы должны выполнить этот приказ! Я лично раздавлю этого подлюгу, даже не повредив кожу!
— Раз его здесь нет, значит, надо уносить ноги! — заторопился месье Жан. — Молите бога, чтобы он не оставил нам никаких сюрпризов!
— Я тоже за то, чтобы побыстрее уносить отсюда ноги, — согласился с ним Матвей.
— Будь по-вашему, уходим, — был вынужден согласиться с ними Малюта. — С этим прохиндеем я успею ещё поквитаться. Я его…
— Урсула, дорогая, а у нас гости! Господин Воронцов снова предал меня, как считаешь? И как после такого верить людям?
Услышав чётко выговариваемые слова, доносящиеся неизвестно откуда, Матвей, месье Жан и Малюта замерли от неожиданности и испуга.
— Это сверху, — сказал Матвей. — Звук идёт из вентиляционных труб.
— Молчите! — прошептал месье Жан, пятясь к двери. — Они рядом. Они где-то здесь. Мы у них как на ладони, и в их руках наши жизни!
— Дон Антонио, а ведь они пришли убить тебя? — прозвучал томный голос Урсулы, говорившей на ломаном русском языке. — Ты же не позволишь им уйти отсюда живыми?
— Наверное, позволю на этот раз, — усмехнулся тот. — Иначе здесь всё взлетит на воздух, и мы погибнем вместе с ними!
